Отцы и сыновья

Айше Просыпалась я как-то тяжело – голова прямо отвалиться была готова. С недоумением уставившись в белый потолок, вдруг осознала, что я не у себя в комнате. Эта мысль заставила приподняться и осмотреться. Лазарет? Но как я здесь оказалась? Словно отвечая на вопросы, нахлынули воспоминания, похожие на какой-то бред… - Мама, ты проснулась! – Услышала я радостное щебетание совсем рядом. Неподалёку сидел Осман, обхватив своими маленькими ладошками мою руку. - Да… - промямлила я, выдавив болезненную улыбку, - Осман, как тебя сюда пустили? Я же просто рабыня… - Ну, я же шехзаде! – Приосанился ребёнок, - они не имели права ослушаться! Да уж, не впустить куда-то Османа – себе дороже. Слушается только шехзаде Мустафу. - Спасибо за заботу, - добавила я, - а… ты не знаешь, как я здесь оказалась? - Нет, - мальчик немного виновато пожал плечиками, - я увидел тебя случайно, ночью, когда папа нёс тебя сюда. Тебе было плохо, ты не двигалась и глаза закрыла. Услужливая фантазия тут же нарисовала соответствующую картину. - Твой папа… принёс меня в лазарет? – Не поверила я. Скорее уж слугам приказал. - Да, - кивнул Осман, - нёс, через весь гарем. А что? Ты же не могла ходить. Что верно, то верно, ходить я не могла, но… шехзаде нёс меня на руках?! Это за гранью фантастики. Ладно, разберёмся потом. Сейчас время уже, кажется, близилось к полудню. - Тебе легче? – Забеспокоился маленький шехзаде. - Да, шехзаде, мне легче, - я снова вымученно улыбнулась, - со мной уже ничего не случиться, не волнуйтесь. - Да? Ну, тогда я пойду. Учиться надо, - спрыгивая с кровати, важно сказал ребёнок. - Если тебе действительно лучше, то ты можешь возвращаться в гарем, хатун, - сказала лекарша после того, как шехзаде убежал. Я не уверена, что чувствую себя совсем оправившейся, но и оставаться в лазарете как-то не хочется. Вздохнув, медленно поднялась. Так, ну вроде стою. Прогресс. - Да, я, пожалуй, пойду, - ответила я, уходя, - спасибо. - Да, и ещё, - добавила лекарша, - Разие-султан просила тебя прийти, как очнёшься. - Хорошо, - бросила, закрывая дубовую дверь. Всё же ещё немного пошатываясь, дошла до покоев госпожи. - Сообщите госпоже о моём приходе, - сказала я агам, стоящим у двери. Через минуту двери отворились, пропуская меня внутрь. Госпожа сидела на пуфике и ужинала… вместе с братом. - Султанша, вы просили меня прийти? – стесняясь своего потрёпанного вида, спросила я, войдя. Они оба оглянулись. - Да-да, проходи, - улыбнулась Разие, - садись с нами. - Разие… - шехзаде, видимо, хотел возразить. Ну конечно… какой позор – сидеть рядом с рабыней! - Не надо, брат, - остановила его султанша, - Это лишь малое, что мы можем для неё сделать после вчерашнего. Пусть сядет и всё нормально расскажет. С секунду помолчав, шехзаде кивнул. - Как же ты оказалась рядом с моими покоями вчера ночью? – Спросил он, когда я присела на такой же пуфик рядом. - Я возвращалась из покоев госпожи, - ответила я, хмурясь и пытаясь вспомнить детали, - мы с ней долго разговаривали, а потом, уже в коридоре я наткнулась на Гюльлизар, в её руках был нож. Я удивилась и потому была неосторожна… она ударила меня по затылку, но я не потеряла сознание, последовала за ней. Последнее, что я помню это то, что она занесла над вами нож, а я закричала… вот. Вы поймали её? - Да, - Разие ответила за брата, - а ты, кажется, спасла жизнь шехзаде. А то спал бы, как убитый. - Рада, что успела, - улыбнулась я, вновь встретившись взглядом с завораживающими солнечными глазами. - Нужно бы наградить тебя как-нибудь, - сказал шехзаде, - чего бы ты хотела? «Вас!» чуть было не ответила я, но, слава Богу, вовремя прикусила язык. Представляю, как бы это прозвучало… Султанша вдруг прыснула, коварно глядя на меня так, словно услышала мои мысли. - Ничего, - ответила я, покачав головой, - спасибо, но у меня всё есть, и… - Ты можешь так же попросить свободу, - добавил шехзаде. Я запнулась на полуслове. Свободу?! По сердцу резанули осколки разбитых грёз. Свобода… как же сладко звучит! Но что-то упрямо не давало мне ответить «да»… и причина сидела рядом со мной. Глупо всё это. Зачем мечтать, если я заведомо знаю, что эта мечта не сбудется? Нет, я, конечно, не на помойке себя нашла, однако рядом с девушками его гарема число комплексов растёт в геометрической прогрессии. Не лучше ли просто уйти? Не вспоминать о нём. Пресловутая свобода забывать… получится ли, смогу ли? Да, у меня, возможно, будет семья, может быть, даже неплохая жизнь, но… Но почему же тогда так невыносимо от мысли больше никогда его не видеть?! Я ведь, по сути, мало знаю о нём. Да, часто вижу его, да, мечтаю, но знаю ли я его мысли, внутренний мир, помимо слухов и своих собственных домыслов? Нет. Не знаю. Тогда почему, ПОЧЕМУ так сложно просто уйти?! - Нет, - на выдохе ответила я, коря себя за слабость. - Почему? – Удивилась Разие-султан, - ты понимаешь, от чего отказываешься? - Да, - Блин, что я несу?! – конечно, понимаю госпожа, но за это время я обрела здесь то, чего у меня никогда не было там, на свободе. - Может, объяснишь… - Разрешите, я пойду? – О нет, нет, только не объяснения, - Я всё ещё неважно себя чувствую. - Да-да, конечно, иди, отдохни, - ответила Разие, как-то уж слишком многозначительно улыбнувшись. … - Сегодня замечательный день, - глубоко вдохнув свежий воздух, произнесла султанша, восторженно оглядывая сад, - Эй! Ты меня вообще слышишь? - А… да, султанша, - Встрепенулась я, выбираясь из задумчивости, - конечно. - Ну и о чём я сейчас говорила? – Окинув меня недовольным взглядом, ответила Разие. - Эм… - Ясно, - Хмуро отмахнулась она, - Что с тобой такое? - Всё хорошо, султанша, - не сумев придать голосу весёлости, отозвалась я. Ага, конечно, всё просто прекра-асно… - Чичек! – Позвала Разие свою служанку, - Ну и где она бродит? - Её… готовят к сегодняшнему празднику, - ещё более мрачно сказала я, силясь не смотреть в глаза султанше – сразу всё поймёт. - Какой праздник? – Не поняла она. - Для шехзаде, - как можно равнодушней ответила я, - может, вернёмся? Лучше прекратить этот разговор, и так настроение ниже плинтуса. - А, вот оно что, - хитро улыбнулась султанша, - Да, пойдём уже, нагулялись. Ты не расстраивайся так! Ну, легко сказать! Не расстраивайся… я бы и рада. Мысленно уже десять раз надавала себе пощёчин, но толку никакого… - Ладно уж, - вздохнула султанша, вдруг остановившись у входа во дворец, - не грусти. Помогу я тебе попасть на этот праздник. И не удивляйся! Может, мне по положению заведомо не дано обрести счастье в любви, так хоть другим помогу. Ты девушка хорошая, и действительно любишь брата, насколько я заметила. - Я – может быть. Но в гареме не бывает взаимной любви, - заученно повторила я общепризнанный факт. На что султанша лишь улыбнулась. - Уверена? – Присев на небольшую скамью неподалёку, ответила она, - Ну, например, мой отец и Хю… хотя нет, там матриархат и равноправием не пахнет. Хорошо, к примеру, мой брат и Эфсун. На этом моменте ревность и любопытство настигли и скушали меня. - Кто такая Эфсун? - Она была его наложницей до того, как он приехал сюда, - продолжала госпожа, - Он очень сильно любил её. Всегда, когда у Мустафы было время, он был с ней рядом. У него не было никого, кроме нее из наложниц. Но потом… потом она забеременела, хотя это нельзя, пока он не станет санджакбеем. От ребёнка хотели избавиться, но брат, вопреки воле родителей, спрятал её в одном из дворцов. Она родила сына, но сама умерла. А Осман в глазах всех вокруг, кроме меня и брата, стал ходячей ошибкой. Его все невзлюбили, даже мама сначала немного холодно к нему отнеслась, хотя потом полюбила. Что уж говорить о повелителе? Он до сих пор делает вид, будто Османа нет, и не было. - Печально, - немного удивлённо ответила я, - и очень несправедливо. - Да, жаль, - согласилась султанша, - но я не для того всё это тебе рассказала. Хотела сказать, что любовь может быть везде – даже в гареме. Никто не в силах предугадать, где и когда она тебя настигнет. Я сама всегда о ней мечтала. - Уверенна, Всевышний не обделит вас ею, - улыбнулась я, - Знаете, вы помогли мне по-другому взглянуть на всё это…спасибо. Вы очень отзывчивы, что странно для госпожи. - И на то есть причина, - с долей грусти ответила она, - Может быть, тебе кажется, что все мы должны быть чванливыми белоручками. Но знаешь, хоть вокруг нас всегда полно богатства, они не возмещали нам то, что отец всегда уделял нам меньше внимания, чем детям Хюррем-султан. Брата, может, и любил, а про меня и не вспоминал вовсе. У него была «доченька, луноликая моя Михримах» и «твоя дочь, Махидевран». Потому я почти никогда не называю его отцом, только повелителем. Моя семья – это мама, Мустафа, ну и в какой-то мере младшие братики. Только они меня любят, и я люблю только их. Моё детство запомнилось мне постоянными слезами мамы от унижений, которыми щедро посыпал её повелитель. Так что не обманывайся – и у меня, и у Мустафы в детстве было полно боли и разочарований. Мы такие же люди, а вовсе не высшие существа, коими мнят себя некоторые. Ладно, иди, готовься – я отдам приказ. Только надо бы так, чтобы матушка не узнала…