Отцы и сыновья

Исподволь улыбаясь, Хюмашах придирчиво осматривала своё отражение в зеркале. Прекрасна, как пери из арабских сказок. Такой красивой она не была ещё никогда. Ярко-изумрудное платье подчёркивало её огромные глаза того же цвета, соблазнительную фигурку и тонкую талию. На шее красовалось серебряное ожерелье с изумрудами и такие же серёжки. На аристократично бледную, чистую кожу наложили чуть-чуть лёгких румян, подвели глаза, подкрасили ресницы и губы, слегка насурьмили брови. Тогда как остальным девушкам волосы собрали в замысловатые причёски, её волосы просто немного завили и распустили, назвав «золотой короной». Они пышным каскадом спускались до самой талии, красиво обволакивая девушку. Она казалась волшебным видением, и, вопреки всему, на её лице сияла лёгкая улыбка. Девушка сама не понимала, почему не боится и не чувствует унижения. Наоборот, лишь приятное волнение… особенно вспоминая голос и обжигающие глаза шехзаде… «Знали бы отец и мама, где я и куда иду!» - Прикрыв рот ладошкой, про себя хихикнула султанша, уже направляясь к покоям шехзаде. И да, ей всегда было интересно, как же проходят такие «праздники». Всё было украшено и обставлено, как положено в таких случаях. Тысячи ароматов, красок, да и сам момент сводили с ума, заставляя сердце биться чаще. В центре всей этой красоты сидел виновник торжества и цель номер один для всех танцовщиц, которых туда привели. Только зайдя, девушки вдруг разом растеряли былое смущение, бросая на шехзаде откровенные взгляды. Встав дальше всех, Хюмашах наблюдала за этой метаморфозой, не зная, плакать или смеяться. А уж как полилась музыка, так султанша и вовсе не знала, куда себя деть от всё нарастающей стыдливости и… веселья по поводу отчаянных попыток девушек привлечь как можно больше внимания. Сама Хюмашах раньше занималась восточными танцами, они ей страшно нравятся, но родители запретили ей это занятие, считая недостойным султанши. Сейчас же она умело кружилась в незамысловатом танце, не заботясь о том, выглядят ли её движения соблазнительно, или нет. Всякий раз, когда она танцевала, девушка будто бы становилась частичкой огня и буйного ветра – неудержимой и завораживающей стихией, рисуя движеньями чувства, танцуя целую историю жизни с грацией дикой кошки. И не лезла вперёд, напротив, забилась как можно дальше, танцуя для себя, а не для кого-то. Упала в такт последнему отзвуку музыки, переводя дыхание. Султанша была уверена, что приз зрительских симпатий непременно получит Фатьма – самая красивая из танцовщиц с томно-манящим взором глубинно-синих глаз. Но тут нечто фиолетовое промелькнуло прямо перед чуть опущенными очами Хюмашах. Платок?! Вот на этом моменте она испугалась. Что теперь делать?! Словно бы ища ответа на этот вопрос, подняла взгляд на шехзаде, и чувство страха прошло, сменившись каким-то другим, гораздо более приятным… В его глазах пылал испепеляющий огонь, а в шикарной улыбке сочетались страсть, нежность, неподдельный интерес и ласка. Как зачарованные, они смотрели друг на друга с минуту. «Всевышний, до чего я дошла!» – Обругала себя султанша, убегая и сжимая в руке платок, - «он сын моего дяди! Он воспринимает меня всего лишь как рабыню! Да и вообще, он индюк напыщенный, из тех, что считают, будто весь мир для них. И о чём я только думаю?» «Только о нём, - подсказало сознание, - причём с того момента, как увидела на церемонии». Как жаль, что себя не обмануть…