Часть 2
2 марта 2015 г. в 07:53
Вордсворт давно относился к ругани Кейт как к остро приправленной хохме. Она высмеивала и выставляла напоказ все его недостатки, иногда это было жутко обидно, но чаще её ворчание заставляло Уильяма улыбнуться. Вот и сейчас он не удержался от легкого сарказма:
— Сестра Кейт, ты, как всегда, вовремя!
Это можно было воспринимать как угодно, но Кейт, вероятно, считала, что это, конечно же, комплимент и полная капитуляция джентльмена перед её могуществом. Уильям очень надеялся, что Вацлав выпьет приятный успокаивающий чай и расскажет куда больше, но в итоге они чуть не поругались. Все потому, что методы их и восприятие друг друга были очень разными. Вордсворт, по мнению Гавела, был шантажистом и "мелким хулиганом", и тот факт, что к отделу присоединилось много интересных людей, он считал простой удачей. По крайней мере, так объяснял сам Вордсворт. Гении порой бывают крайне скромны и многое приписывают не собственному труду, а провидению. Уильям же считал Гавела очень мудрым и дальновидным человеком, но как только тот начинал говорить о вере, Вордсворт понимал, что внутренний мир этого человека зыбок, как болото, и хрупок, как стеклянный шар. Никто ведь никогда не мог сказать точно, где вмешался ангел Господень, а где сам черт пошутил. Вероисповедание изобиловало толками разного рода. От этого любой верующий мог превратиться в фанатика и перестать различать, где кончаются заветы Бога и где начинается его собственная слепая ярость.
Уильям проводил Гавела тем самым внимательным взглядом, которым небезуспешно "читал" людей. Но сейчас его взгляд был тревожным и полным опасений.
— Сестра Кейт... — он прервал болтовню своего голографического оруженосца тихим голосом. — Крест подождет, а вот я хотел бы понять, зачем я нужен Ордену. Я понимаю, что этот вопрос доставит тебе массу неприятных воспоминаний, но ведь Орден Креста и Розы не был замечен в попытке дворцового переворота и свержения королевской династии в нашей стране. Более того, по данным, которые у меня есть, он тогда существовал в зачаточном состоянии, и у него не было той сети агентов, которую Орден имеет сейчас. Я не понимаю... Зачем они охотятся за моей персоной? Почему я постоянно нахожусь под их пристальным вниманием, Кейт? Если я отправлюсь на поиски Креста, я могу перейти им дорогу. И тогда я, возможно, не вернусь. И ты понимаешь, чем это может быть чревато. Никто никогда не узнает, где спрятана маленькая королева, Звезда Надежды.
Кейт внимательно посмотрела на Профессора.
— Опять Розенкрейцеры? — Ее прозрачные пальцы скользнули по краю стола, словно она хотела опереться на него, чтобы не потерять равновесия.
— Знаешь, Эдвард, у Ордена могут быть причины, чтобы охотиться за тобой, о которых ни ты, ни я никогда не узнаем, а если узнаем, то будет уже поздно, – немного грустно произнесла голограмма. — Конечно, на территории Ватикана мы все вроде бы в безопасности, но никогда нельзя знать всю степень коварства наших врагов.
Нет ничего более страшного, чем беспокойство за жизнь другого человека. В этот момент ты очень хорошо чувствуешь свою собственную беспомощность. Привычные и обыденные дела, как правило, отвлекают от подобного, заталкивая этот страх в глубины подсознания.
Ведь мы прекрасно понимаем, что не всегда мы способны защитить дорогих нам людей от всех тех опасностей, которые им угрожают.
— Мне кажется, что ты рано или поздно все равно перейдёшь им дорогу, не в этом случае, так в другом. Боюсь, это неизбежно, — сказала Кейт.
— Но смысл в их притязаниях должен быть, — лукаво улыбнулся Уильям, не замечая волнения Кейт. Когда его называли настоящим именем, в нем словно нажимали потайную кнопку, и он преображался. — Раз уж ты все слышала, то я сознаюсь - я готов бежать от чертовых бумажек куда угодно, хоть в пасть Розенкрейцерам, честное слово. Хоть я и представляю себе, что это дело выеденного яйца не стоит, но все же Вацлав крайне редко приглашает меня поучаствовать в своих делах. Он не хуже меня разбирается во всяческих сюрпризах прошлого.
Вордсворт потянулся, и в его спине что-то звонко хрустнуло.
— Ух... Видишь, это был аргумент в пользу моих приключений! Так, ты, кажется, что-то говорила про Треса. Что с ним?
Кейт слегка нахмурилась. Хотелось высказаться по поводу чьего-то детства, играющего в одном месте, но она передумала. Это все равно ничего не изменило бы. Взрослого человека невозможно переделать. Но иногда его можно «пилить» ради профилактики, только это уж теперь в следующий раз. Сейчас портить ему настроение ей не хотелось.
— Трес? — она усмехнулась, — Какого-то черта его на крышу занесло. Уж не знаю, о чем думают киборги, глядя на облака, тем более такие киборги, как наш Стрелок. — Она походила по комнате, выглянула в окно, затем повернулась к Вордсворту. — А так-то наш Человек Убивающий в полном порядке. Правда, зачем он на крышу полез, он мне не объяснил, но насколько знаю, Катерина ему подобных поручений не давала. Она ему позволила…. Ах… она ему сказала: «Можешь пока проветриться»!
Кейт подошла к столу и, заметив старую пожелтевшую вырезку, взялась ее читать.
— Как жаль, что тут нет фотографии, хотя… — она задумалась на секунду, — я ведь нечто подобное уже читала. Однажды в институте мне дали необычное задание: подготовить доклад о королевских сокровищах, там вскользь упоминался и Крест Святой Руфи. Правда была не фотография, а рисунок. Очень необычная вещь. Простая, и в тоже время совершенная внешне...
— Ах, я много раз говорил, что с киборгом надо быть аккуратнее! Он не понимает наших крылатых выражений, иначе он бы еще и шутил! Даже не знаю, что лучше для него... Между прочим, он выполнил задание на пять с плюсом, он нашел хорошее решение. Правда, этот дурак не подумал, зачем ему это вообще нужно, — заметил Профессор уже тише. — Видимо, в этом что-то есть для него. — Он так увлекся мыслями о киборге, что не заметил, как сияющий силуэт Кейт склонился над файлом. — Вот что примечательно — почему нет фотографии Креста? Я создавал файл давно, и я всегда стараюсь прикрепить изображение к данным. Почему же этот крест нельзя сфотографировать? Эх, я совершенно не помню всех слухов, которыми окружена святыня!
— Ага, нам еще шутника-киборга не хватает для полного счастья, — пробурчала Кейт. — Как будто бы мало нам здесь разных падре-юмористов!
Она положила заметку о Кресте на стол.
— Так и хочется сказать, что все элементарно, — Кейт улыбнулась. — Крест Святой Руфи, или Богемский крест, хранился триста лет в монастыре, и тамошние сестры не позволяли его фотографировать. Затем он просто пропал, и никто его с тех пор не видел, а если кто и видел, то вряд ли он о том расскажет. Королевская династия тоже его не очень любила являть в свет, он запечатлен на портрете Руфи и … больше не припомню где еще…. Таинственная, в общем, вещь.
— Позволь не согласиться с тобой, Кейт! Как бы элементарно это все ни было, но триста лет назад его было нечем фотографировать. А когда человечество вышло на новый технический уровень, то фотографии, видимо, просто не получались. И мне бы хотелось знать, почему - сам крест создает помехи, или виной тому помещение, в котором он находится? Это важно! Ну, а потом, как ты говоришь, крест спер... унесли в неизвестном направлении.
Тут голограмма подошла к зеркалу, и в ее руках очутилась та самая злополучная щетка для волос, на которой были обильные клочки кошачьей шерсти.
— Святая Мария, я и не знала, что ты еще и линять начал! Видимо, совсем дело плохо.
Уильям и сам взялся за вырезку, чтобы освежить данные в памяти, но услышал возглас сестры Кейт о расческе и лохмотьях шерсти:
— Нет, нет, Кейт, ты все неправильно поняла! Это... как же его... мохнатый Хрен с грядки! — в сердцах воскликнул Уильям. - Ну неужели и ты не помнишь, как зовут моего кота? Он расчесывает свои усы перед свиданием.
— Эх, Эдвард, ты его как только не называл.. «Ой, Кейт, посмотри, как Турнепс развалился на моих чертежах. Представляешь, паскудный Укроп разодрал страницы в моей записной книжке! Кейт, этот поганец Сельдерей…» и так далее. Хреном, правда, впервые назвал. Чаще я слышала Базилик, но я не уверена, что это кличка данного кота, и не уверена, что кот в курсе того, как его зовет хозяин!
Кейт отложила расческу, предварительно сбросив с нее шерсть, а затем убрала чашки из-под чая со стола.
— Любите вы, ученые, всё усложнять, — пробормотала она, — с котами, с крестами. Я за простые объяснения. Тем более в книге не было ни слова про излучение и помещения, где этот Крест хранился. Откуда мне знать. А сейчас и вообще не выяснить, его ведь действительно того… Похитили, в общем.
Тут она выпрямилась.
— Я тебя покину сейчас, — сказала сестра Скотт, — Катерина зовет к себе.
И Кейт отключила голограмму.
Уильям окинул взглядом кабинет, в котором стихли все звуки после ухода Кейт. В такие минуты, когда он возвращался к жестокой реальности, бардак из разбросанных книг и журналов, металлических деталей и прочих принятых в обиходе вещей возвращал его в кошмар собственного одиночества. Но стоило Уильяму начать прокручивать в голове её ругань, как тоска испарялась, словно туман под солнечными лучами.
Вордсворт взял пожелтевший листок с информацией о Богемском Кресте и запихнул его в прозрачный файл из картотеки. Его ответа ждал Вацлав, и Уильям собирался сказать ему то самое заветное слово, которое с замиранием сердца женихи ждут от невест в церкви.