А разве можно влюбиться в дракона?

— Д-дедушка, зачем? — то ли от шока, то ли от неожиданно нахлынувших на меня чувств, я не сумела сдержать своих слез, а крик пробивался наружу. — Потому что я наконец-то понял, какова была моя миссия в этом мире. Сберечь то, что оставила для меня моя любимая и единственная доченька. Я больше не могу причинять тебе страдания, Люсь, — тело дракона медленно исчезало, извиваясь ярким бархатным пламенем. — Наконец-таки я смогу отправиться к своим драгоценным на небо. Надеюсь, они простят меня за то, что я совершил столько ошибок по отношению к тебе. Надеюсь, и ты простишь меня. В знак своей вины я дам тебе то, что тебе важнее всего на данный момент, — дедушка вновь стал человеком. Он лежал на сырой земле и с трудом передвигал своими конечностями. Вытащив небольшой перочинный ножичек, он порезал себе ладонь. Другой рукой он достал небольшую ампулу, в которую и налил немного крови: — Этого должно хватить. Дай ее Нацу и бегите быстрее, что есть сил. Вы еще можете спастись! — Нет! Нет, дедушка, нет! Я не хочу! А что будет с тобой? — я не знала почему, но неожиданно у меня проснулась любовь к этому человеку. он ведь все-таки был частичкой моей семьи, он был единственным, кто остался со стороны мамы. И вот он тоже покинет меня? Конечно, я добивалась этого, но сейчас я не хочу этого! Не хочу, чтобы кто-либо умирал. — Я уже достаточно прожил, Люси. Я забрал очень много жизней только потому, что боялся смерти. Я был настоящим трусом. Всегда трясся от страха за свою жизнь и даже оставил свою любимую Элизабет… Она умерла без меня. Я не смог защитить ее, как и твою мать. Я никчемный муж и отец, — он протянул мне ампулу, — забирай… скорее. его еще можно спасти.       Зажав свои губы, дабы не расплакаться еще сильнее, я кивнула… Медленно подойдя к деду, я наклонилась над ним и прошептала: — Спасибо, что был моим дедушкой, хоть и не долго…       Взяв ампулу, я поцеловала старика в лоб, и он упокоился с миром.       Крестьяне стояли, затаив дыхание. Они не понимали, что происходит и стоит ли продолжать эту бойню. Как вдруг один из них все-таки крикнул: — Ну что мы стоим, ничего не делая?! Давайте же убьем это чудовище!!! — он поднял копье вверх и метнул в Драгнила. Его примеру последовали и другие… — Нацу! Бежим! — крикнула я, последний раз бросив свой взгляд на того, кто в последние минуты своей жизни, пожертвовал собой ради меня. — Я еще вернусь за тобой, дедушка… — прошептала я, запрыгивая на спину своего любимого дракона.       Только сев на его спину, мы убежали. Именно, убежали. не улетели. Розовласик был слишком слаб, чтобы летать. Его драконья сила и вправду покидала его тело. И хоть мы не смогли вспорхнуть в небо, он все равно мог бежать очень быстро. Так, что мы оторвались на нужное нам расстояние. Как только мы добежали до какой-то незнакомой пещеры, он рухнул на землю. Я огляделась — пока что преследователей видно не было. Быстренько скатившись по его спине, я подошла к его лицу и посмотрела в эти грустные глаза, что будто бы говорили мне, что ему очень плохо оттого, что он беспомощен прямо сейчас.       Неожиданно, все вокруг засверкало, прямо как при превращении Нацу в дракона. Его массивное тело поднялось вверх и закружилось в воздухе. Пальцы, руки, ноги, тело и голова… все стало человеческим. Это был мой первый раз, когда я смогла увидеть его обратное превращение в человека.       Это было также прекрасно, что я затаила дыхание. Но почему так быстро?       Тело парня медленно упало на землю. Я подбежала к нему и резко затеребила его за плечи: — Проснись же! Не смей умирать! — Кха… кха… я еще не умер, Люська… — слабый, но такой любимый голос, просто растекался, словно мед, в моей голове.       Я хотела бы слушать этот голос вечно. Хотела бы чувствовать его тепло вечно. Хотела бы целовать его мягкие губы, держать его большие сильные руки, обнимать его широкую спину всегда. Хотела бы подарить жизнь нашему будущему чаду, ждать его с работы горячим ужином. Наслаждаться ночами вместе с ним в нашем большом и уютном доме. Я так хотела разделить с ним жизнь. Но все всегда идет не так, как мы хотим. — Выпей это! — я подала ампулу к его рту. — Выпей ее, пока не стало поздно, Нацу!       Он лишь зажал свой рот, не давая мне и шанса залить жидкость к нему в горло. — Почему ты не даешь мне сделать это?! — у меня начиналась истерика, которая постепенно переходила в отчаяние… Глаза не могли больше видеть. Слезы будто бы выстроились в стену, не давая мне увидеть ничего за ее пределами. — Потому что я не хочу этого делать. Не дай мне жить, как твой дед, Люси, — медленно, но четко проговорил он, резко оттолкнув мою руку так, чтобы ампула выпала из моих рук и разбилась. — Зачем? Зачем? Зачем?! Зачееем?!!! — не в силах бороться с припадком я поползла к крови, что потихоньку впитывалась в сырую почву, — нет! Нет! НЕТ! Я не хочу так! Не оставляй меня! Нацу! — я нервно рыла землю на том месте, где только что был последний шанс на спасение моего любимого. Под ногтями собиралась отвратительная мерзкая грязь, но мне было все равно. Я рыла землю. Нервно, истерично. Я рыдала навзрыд и кричала во все горло.       Розовласик грустно смотрел на меня и, что было сил, старался ровно дышать: — Лю-люси… — Замолчи!! — Я скоро умру, Люська… — Замолчи! Слушать тебя не желаю! Ты не умрешь, ты будешь жить… — я повернула к нему свое заплаканное лицо, — в-ведь так? Нацу, скажи, что ты будешь жить. Скажи! — я метнулась к нему и обняла так сильно, как могла, — не оставляй меня! Не покидай! Я люблю тебя больше жизни… люблю только тебя. Не покидай, — нервно повторяла я. — Л-люси, моя дорогая Люси, — его голос был слаб. Он нежно поглаживал меня по голове и все шептал, — люблю… И я тебя люблю. — Зачем ты сделал это? Зачем выбросил «лекарство»?! — я уткнулась ему в грудь, стараясь говорить четче и спокойнее. — Потому что я хочу умереть человеком, Люси. Моя жизнь… Я был счастлив лишь тогда, когда встретил тебя. Каждый день с тобой делал меня счастливым. Но также каждый день я мучился от боли, что ковала мое тело, разрывая его на куски. С тобой я познал жизнь без одиночества, но в то же время я познал то чувство, когда боишься потерять самого дорогого на свете человека. Я хочу жить. Но жить, как человек, а не как монстр… — Ты не монстр… Нацу… — Я монстр, Люси. Я в любой момент мог испепелить всю деревню… — Но ты не сделал бы этого. — Откуда тебе знать? Я ни раз желал этого… испепелить деревню тех, кто предал меня. Я был зол и обижен… Ты не знаешь, в какой тьме я жил до встречи с тобой… Ты вытащила меня. Рядом с тобой всегда свет. Твоя улыбка, твои руки, твои поцелуи и объятия. Ты дала мне столько всего за такой короткий промежуток времени. Ты даже не знаешь, насколько я был счастлив, когда ты узнала мой секрет и не отвернулась от меня. А наоборот, полюбила с чистой и искренней любовью… Но такой, как я, не может быть рядом с тобою. Моя голова была полна стольких плохих мыслей. Я просто не могу больше… Рядом со мной всегда будет опасно. Если не твой дедушка, то всегда найдется тот, кто будет хотеть убить меня. Потому что я чудовище. Крестьяне не дадут нам покоя, и тебе придется жить со мной в бегах. Но не этой жизни я для тебя хочу. Люси, — он ласково провел своей ладонью по моей щеке и остановив свой большой палец на моей нижней губе, прошептал, — живи. Живи ради нас… — Нет, Нацу, нет! Я умру без тебя… Я не смогу жить без тебя… — я била кулаком землю, дабы перенести всю моральную боль на физическую. — Ты должна! Пойми же. ты больше не можешь жить только для себя, — он поднес палец к моему животу и молвил, — тут зарождается новая жизнь… — Н-новая жизнь? — на мгновение его слова смутили меня. — Ты разве не знала, что у драконов чувства выражены сильнее, чем у людей? Я смог почувствовать ее. Она там. Наше дитя, — улыбнулся розовласик…       Даже на последнем воздыхании его улыбка была полна такой заботы и радости…       Конечно же, я была удивлена. Но варианта не верить ему у меня не было. Я знала, что Драгнил никогда бы не стал мне врать. Я подложила руки к животу и уткнулась лбом в грудь парня. Тепло. Как всегда тепло и уютно.       Он погладил меня по волосам, медленно водя пальцами меж прядями: — Я всегда буду наблюдать за тобой. Всегда буду твоим плечом. Если ты захочешь плакать, плачь. Смеяться, смейся. Но прошу, вырасти нашего ребенка прекрасным человеком и убереги его от всех опасностей. Я люблю тебя, Люська. А теперь поцелуй меня на последок, чтобы я смог умереть спокойно, — слабая ладонь нежно подтянула меня за подбородок к себе. теплые мягкие нежные губы прикоснулись к моим. Слезы катились прямо к нашим ртам. Это соленое послевкусие, будто бы говорило мне, что надо жить, что я должна жить ради нас.       Медленно опустив его голову на землю, глаза Драгнила закрылись, не имея возможности открыться больше… никогда.