Глиняный светильник

      Стемнело постепенно, но незаметно. Даже заката как такового не было — небо просто чуть зарделось с западной стороны и за считаные минуты выцвело и посерело. Порозовевшие коньки крыш быстро снова стали бурыми, а ясный осенний денёк перетёк в прохладный тенистый вечер.       По улице проходило на удивление мало народу — на удивление по словам неожиданной знакомой. Так и сидели они вдвоём на широком пороге заколоченного дома в конце переулка и глазели через перекрёсток на растягивающиеся тени от нависающих над улицей вторых этажей и меркнущий блеск последних солнечных лучей в окнах. И на высокое крыльцо жилища градоначальника.       Бофур оправил сползшую набекрень шапку и скосил глаза на женщину.       — Слушай, а у вас тут только люди живут? — Как оказалась, она едва ли менее нищая, чем он, а угрозы никакой явно представлять не могла, поэтому, как он решил, к ней вполне можно обращаться без лишних заморочек.       — Да нет… — Она растерянно потарабанила пальцами по коленям и одёрнула юбку, чтобы не испачкаться в уличной грязи. — Хоббиты есть. И эти… ну, беглые гномы.       Бофур оценил, что она не сказала что-нибудь вроде "недогномы", хотя даже не знала, что он из тех, о ком она упомянула. Но, может, если бы знала, то именно так и сказала бы. В любом случае, его даже от такого смягчения почему-то передёрнуло. В глубине души — ещё чего, будет он перед внезапно свалившимся на голову учтивым человеком душу изливать! Да и разве она что не так сказала? — но ощутимо.       — Морийцы? — Что бы там ни было, стоило уточнить.       — Вроде того.       Голос у неё не лучше вороньего, тут даже неизвестно, кто кого хрипатей будет, но была в этом треске какая-то душевность. А некоторые хоть соловьём заливайся — и всё равно слушать противно.       — И много? — оживился гном.       — Ну, — пожала она сутулыми плечами, — с десяток семей уж точно должно набраться. Может, больше. — Она помолчала и кивнула головой. — Да, пожалуй, что и больше. Угу.       — Сможешь дорогу указать?       Женщина недоумённо на него уставилась.       — Примерно хотя бы?       — Да они все у околицы, почитай, на одной улочке…       — Так проведёшь или нет?       — Всё одно делать ничего не поделаешь, — снова пожала плечами.       — Проведи, будь другом!       — Да ладно, ладно!       Наверное, улыбка вышла кривой и недостаточно благодарной, но другой у него не получалось.       К градоначальнику их не пустили, навестить Двалина в местном остроге без денег тоже не дали. А когда они во второй раз попытали своё счастье, вернулись снова к градоначальнику и сумели-таки прорваться, он их и слушать не захотел. "Оно и понятно", — виновато разводил руками Бофур, когда они потом брели по пустеющему городу. Женщина предложила ему у себя переночевать. На сам собой напрашивающийся вопрос, не успел мориец его задать, нервно хихикнула и в ответ спросила, кому до неё может быть дело. Он в первый раз был не то что в этом городе — в этой части Средиземья, и потому понятия не имел, кому. Не получив ответа, она сделала неопределённый жест, и они пошли дальше. Внутри оказалось пыльно и темно — Бофуру, тем не менее, при воспоминании о собственном последнем жилище пришло на ум, что здесь вполне себе приятно. Но по какой-то причине сидеть в четырёх стенах ни ему, ни, как выяснилось, ей не хотелось. Остаток дня просидели за дверью, молча и без разговоров. Да и не было в них надобности. Зато у Бофура на холодке мысли начали живее шевелиться в голове, в конечном счёте он решил, что идея-то безумная, но раз уж он взялся отплатить "сударю", то больше делать нечего.       По полутёмному селению плутали довольно долго, тревожа спящих на порогах кошек и слушая лай собак, доносящийся из-за заборов. Один раз их окрикнули собравшиеся в тупичке бездомные, а за углом навстречу вышла компания голосящих выпивох, но в целом почти никого на пути не встретили. Чем ближе к окраинам, тем свободнее стояли дома.       В конце концов очередной поворот вывел из в залитый лунным светом закоулок с виднеющимися из-за покосившихся оград приземистыми хибарами.       — Кажется, тут, — прокаркала спутница, прячась Бофуру за спину.       Какая-то калитка скрипела на ветру. Туда, раз уж было не заперто, Бофур и решил зайти в первую очередь.       Дворик, тесный и пустой, но хорошо выметенный, закрывала тень торчащего посреди плешивого дерева. Полоска неверного света из неплотно прикрытой двери ложилась через придверную ступеньку на землю.       Женщина осталась стоять у калитки. Он вошёл.       Со скрипом ржавых петель открылась дверь. В камеру просунулось щурящееся от света фонаря заросшее щетиной лицо стражника.       — Ну, выходи, что ли.       "Они издеваются", — подумал Двалин. Туда-сюда-обратно, а в конечном счёте наверняка отправят назад в острог. А пробовать обьяснить, кто он и откуда — себе дороже. Одинокий, не считая суетливого морийца под боком, пеший и обветренный… посол. Конечно, о гномах местные могли быть какого угодно мнения — так далеко Двалин не бывал уже давно, и от воспоминаний, скорее всего, мало толку, — но в такое вряд ли поверят. А если рассказать, почему он теперь путешествует именно таким способом, его, чай, прямо из острога отправят в странноприимный дом к нищим и юродивым. "Это вряд ли, конечно. Скорее, просто упекут куда подальше".       — Эй, ну, давай там, выходи, так-то… — пробормотал стражник.       — Да иду я, — пробурчал в ответ гном и неспешно встал с лавки.       Стражник повёл его по плохо освещённому коридору с ветхими стенами с узором из трещин на растрескавшейся штукатурке и самыми разными по породе дерева и размеру дверями в просторную, но не менее обшарпанную приёмную.       В явно принесённом из верхних комнат великанском кресле, смотревшимся ярким красным пятном на фоне выцветшей обстановки, сидел, скрестив на груди руки, уже знакомый ему градоначальник, нахмуривший кустистые брови.       Около двери топталась целая толпа незнакомых Двалину бедного вида гномов с Бофуром во главе и неразборчивым хором что-то непрестанно твердила.       У самого кресла стояли та злополучная женщина, из-за которой он сюда угодил, и самого добропорядочного и располагающего вида полурослик в расшитом жилете в сопровождении крохотного мальчика, не менее, тем не менее, располагающего вида.       — И вы утверждаете, что вы были свидетелем, господин Норохолм?       — Ну да. Я тогда был в гостях у подруги моей тётушки. Вместе с самой тётушкой. И вот, с сыном. Окно на первом этаже большое, через него всё видно. Но дамы, сами понимаете, преклонного возраста, им такое ни к чему, а сын тоже может подтвердить. Собственно говоря, он-то и заметил.       — Хорошо, хорошо… — прошептал чуть слышно градоначальник, прикрыв глаза. — Что юный Норохолм может нам поведать? — ещё тише спросил он после недолгого молчания.       Мальчик вышел вперёд с несколько смущённым выражением лица и, глядя прямо вельможе в глаза, начал:       — Я увидел, какая-то тётя по улице бежит, за ней двое. Высокие такие… у одного браслетик с красным таким камушком блестит. А навстречу гномы. Тётя за гнома, а те к нему. И…       — И?       — Сначала ругались, а потом тот дядя нож вытащил.       — А тут я и со второго этажа прибежал, — вмешался взрослый хоббит. — Это правда, господин градоначальник, женщина действительно пряталась за… — Вдруг он заметил появление Двалина. — Вот за этого гнома.       — Понятно, — с непонятным выражением голоса изрёк наконец вельможа. Морийцы подступили ближе и полукругом выстроились за его креслом.       — Это что такое было, а? — спросил Двалин Бофура, когда они обедали в той же харчевне.       — Наши нашлись, сударь. — Он виновато пожал плечами. — А потом и, тысячу благословений на его имя, господина Норохолма отыскали.       — А женщину как нашёл?       Бофур замялся.       — Случайно встретился, сударь. Её первую, на самом-то деле.       — Повезло…       — Хвала Махалу.       — Ну, пора нам. Дальше на запад.       Морийца и так за этот день бессчётное количество раз бросало в краску. Он уже и вечный должник своих местных соплеменников — когда посольство Двалина завершится, Бофур решил первым делом выхлопотать что-нибудь для них (а в возможностях такого гнома, как королевский посол, он нисколько не сомневался), и того полурослика, который почему-то очень странно посмотрел на него в ответ на земной поклон. Но хуже всего было, когда Двалин предложил ему часть тех денег, которые они получили. Как оказалось, градоначальник посла знал по предыдущей поездке, а в острог того отправил какой-то более младший чин, и теперь у путников по этому поводу появились средства и лошади — а у младшего чина, вероятно, проблемы, но это не их дело. Во всяком случае, теперь дорога продолжалась, и мориец был несказанно рад тому, что внимание на него снова перестали обращать.       — Дальше на запад, — выдохнул он, невольно ёжась.