Клетка

– Ненавижу, – Пануфник усаживается на кровати, когда в очередной раз сон не желает проникать в его сознание. Почему? Потому что Петренко снова ходит чёрт знает где, а точнее общается с ребятами, которые прошли кастинг на второй сезон проекта. – Я ведь должен радоваться? – упав на подушку, Антон смотрит в потолок. – Должен. Абсолютно точно – должен, и всё тут. У нас чисто платонические отношения, ты ко мне не пристаешь и… Да чтоб вас всех… – Антон замолкает, в который раз сокрушаясь из–за своей главной проблемы. Как бы глупо это не звучало для самого Пануфника, но он уже понял одну простую истину: ему хочется обычного человеческого секса. И с кем? С Петренко. С чертовым Петренко, который, зараза такая, нагло его соблазняет и даже прикасаться к себе не дает. Слава, видимо понял, что Антон потерял сон и сделал ещё одну маленькую гадость: притащил второе одеяло, чтобы не чувствовать горячие прикосновения любовника долгими ночами. И Пануфник не знает, что Слава уже вторую неделю мучается бессонницей из–за всего этого. А Антона достали эти кошки–мышки в буду–не буду и вообще, поцелуй меня, Иванушка! – Чего не спишь? – Слава тихо заходит в номер, а Антон закатывает глаза, словно говоря: а что тут такого? Ну, не сплю, не хочется, может быть. – Тебя спрашивал парень какой–то, новенький, который будет участвовать во втором сезоне. – Слава начинает раздеваться, а Антон мечтает вырвать себе глаза. «Он издевается что ли? Спрячься от меня, как можно дальше, надень паранжу или три свитера, а лучше вообще закутайся в одеяло и… Твою же мать, как хочется… Хочется… Так многого хочется, что даже не знаешь с чего начать. С поцелуя? А может просто нагло затащить в постель и хорошенько возбудить, чтобы никуда не делся? А можно оседлать и… А чего ты так зло и недовольно на меня смотришь? Я тут вообще–то…», – Антон отрывается от созерцания красивого тела и гордо поднимает подбородок, словно делая вид, что ему нисколько не хочется этого гребанного шантажиста в своей постели. – Макс что ли? Точно, я совсем забыл, Нестерович… – Антон быстро дотягивается до мобильного телефона и, усевшись на постели поверх одеяла в одних боксерах, начинает набирать сообщение, абсолютно не замечая, что Слава прекращает переодеваться, а майка в его руках вот–вот разойдется по швам. – Да, видимо он, – цедя сквозь зубы, Слава медленно подходит к постели, ловко выхватывая мобильник из рук старшего, который тут же летит в стену, благо, не разлетаясь на составные части. Антон поднимает глаза на бывшего любовника, словно он нашкодивший ребенок и несколько раз моргает, подвисая. А что он такого сделал? – Э… Славик, ты чего? – Петренко наклоняется ниже, уваливая Пануфника на постель, а старшему кажется, что он вот–вот умрет со стыда, когда шантажист увидит его стояк. Слишком близко для человека, который изнывает от желания уже пару недель. – Если мой телефон… – Ты ничего не хочешь мне сказать? – Слава злобно улыбается, медленно вставая над Антоном на четвереньки, от чего у старшего перехватывает дух и хочется сейчас просто заткнуть любовника поцелуем, а дальше… – Антон, ты меня слушаешь? – Слушаю, и я ничего не хочу тебе сказать. Мы больше не встречаемся, ведь так? И я могу делать, что хочу и с кем хочу. Вот я и буду делать это… – Слава прищуривается, а Антон тяжело выдыхает. – Тебе хочется узнать, что это за парень, который меня ищет? Симпатичный, правда? Ты ведь уже успел оценить его? – Антон вздрагивает, когда кулак Славы обрушивается на постель рядом с его головой и в одно мгновение возбуждение лопается, словно воздушный шар, уступая место гордости и злости. – Я видел вас вдвоем, – Слава наклоняется ещё ниже и Антон уже уверен – поцелует, но Петренко сжимает зубы и нецензурно ругнувшись, поднимается на ноги, быстро уходя в ванную комнату. – Зараза… – прикрыв глаза, Антон бьет кулаками по постели и, взяв сигареты, идет к окну, Слава против курения в номере, но старший как всегда не слушает, открывает окно и жалеет, что у них нет балкона. «Как можно хотеть переспать с человеком, который вот так нагло шантажировал тебя и трахал во всех позах, которых хотел? Бредятина какая–то ей богу. Правда, то, как ты бесишься из–за стопроцентного натурала Нестеровича – это весело. Не буду пока говорить тебе, что он никогда не посмотрит на парня, точнее он точно не посмотрит. Но ты об этом не знаешь и можно сделать гадостей чтобы ты свихнулся от ревности. Ну, а что, отомщу той же монетой. Ты шантажируешь, а я…», – Антон вздрагивает, когда к нему со спины прижимается влажное теплое тело, а мокрые пальцы забирают недокуренную сигарету и выкидывают в окно. – Слав… – Не кури, сколько раз говорить, как маленький ребенок, постоянно надо следить и отчитывать тебя, – шлепнув Антона по попе, Слава ложится в кровать, закрывая глаза и тяжело выдыхая. – Третий час ночи, давай ложиться уже. – Я не хочу спать, ложись, – Антон быстро выключает свет в комнате, заставляя себя не смотреть на полуобнаженного Петренко, и снова встает у окна, делая глубокий вдох. Слава открывает глаза и в полумраке наблюдает за ссутуленной спиной, острыми лопатками, а затем ощущает вкус кожи Антона на языке. – Знаешь… Чертовски хочу тебя трахнуть. До скрежета в зубах хочу, – взгляд Антона на секунду замирает и пока Слава не видит, улыбается. – Ты ведь тоже хочешь, каждый день смотришь на меня такими глазами… Ты ведь понимаешь, что не переспишь ни с кем другим, кроме меня. Я просто этого не позволю. Разорву на части любого. Ты не забывай, я милый Славик Петренко, никто не поверит, что я могу делать гадости и быть очень неприветливым деревенским парнем. И ты не против нашей связи, взгляд такой голодный, словно ты месяц не ел. Антон внимательно слушает каждое слово и с трудом держится, чтобы не сорваться и не оказаться в одной постели с Петренко. Но гордость бьет по затылку бейсбольной битой и Пануфник сжимает зубы, не позволяя себе расслабиться. – Знаешь, а у меня уже был секс после тебя. С парнем. – Гордость она иногда живет отдельно от Антона. Делает, что хочет, а страдает задница Пануфника. И ох как страдает. Слава молчит несколько минут, и Антон уже надеется, что гордость на этот раз не сделал большой ошибки, но к несчастью задница уже чует – попала. Петренко садится на кровати и, потянувшись, разминает шею, а затем так мило–удушливо улыбается, что Пануфник решает спать на полу в ванной комнате. Там будет намного уютней, чем в теплой постели. – С тем самым… – Максом, – уверенно кивнув, Антон уже слышит хохот друга, который будет загибаться, слушая рассказ Пануфника. Ну, а что? Одной сумасродной идей больше, одной меньше. – Не думал, что ты после меня захочешь по мальчикам пойти, – Слава встает с постели и медленно подходит к Антону, блокируя пути отступления и нависая над ним. – Неужели так изголодался, что терпеть не смог и запрыгнул на нового парня? – Антон сдерживается, чтобы не дать Петренко по морде, да так, чтобы тот заработал вывих челюсти или выбитый зуб. Он действительно думает, что Антон успел переспать с другим парнем? Он серьезно? Господи, да эта деревенская «монашка» издевается! – Отъебись от меня, – Пануфник держится из последних сил, злясь на Славу, что тот поверил в такую дурацкую ложь. – Я так и думал, что ты не можешь представить никого кроме меня в своей постели, – Петренко довольно улыбается, кажется, даже слишком довольно, как маленький ребенок, а Антон не замечает, как облегченно выдыхает и агрессия между ними мгновенно исчезает. – Больше не говори мне подобного, не хочу портить отношения с Мигелем или Егором из–за обычной потасовки с другим участником. Подумай о благополучии других ребят, – Слава делает маленький шаг, прижимая Антона к подоконнику и медленно касается губ, облегченно выдыхая, словно от вранья старшего у него что–то перевернулось внутри. Пануфник замирает, ничего не предпринимая, чувствуя, как напор Петренко начинает усиливаться и его руки медленно ложатся на бедра, а затем и вовсе рывком усаживают на подоконник, заставляя раздвинуть ноги и встает в плотную. А затем Антон не успевает даже поцеловать, как у Славы звонит телефон и тот решает ответить абоненту «Снежа». Слава разговаривает с Крюковой так мило, что у Антона начинает неприятно сосать под ложечкой. Улыбается, говорит приятные вещи к концу разговора Пануфник задается вопросом: а почему она звонит в три часа ночи? – Всё в порядке? – спрашивая для приличия, нежели из интереса, Антон ощущает противный кислый осадок на языке и внутри кто–то режет «розочкой» от разбитой бутылки, когда он слышит: – Да, в полном порядке. Я завтра съезжаю к Снеже, мы решили делить один номер на двоих. – С чего вдруг? – Антон сглатывает, хотя сам улыбается. – Мы встречаемся уже две недели. Теперь она моя девушка. Вот так просто Слава делает несколько шагов назад и спокойно ложится спать, словно не он хотел переспать с Антоном пару минут назад. Пануфник смотрит на Петренко ещё несколько минут и клянется, что больше никогда даже не подумает о том, чтобы этот придурок был рядом с ним. В эту ночь никто в их номере так и не засыпает.