Райдер

      Сашка закрепил на лице лыжную маску, оглядываясь на друзей: - Ну что, еще по разу? - И что с тобой сегодня? - вскинул бровь Сталкер. - Они уже и так перепуганы - на холм не поднимаются.       Парень пнул желтым ботинком снег. Сноуборд он держал под рукой, и Сталкер тоже нехотя принялся отсоединять сцепления. Шут стоял рядом, дожидаясь приятелей с легкой улыбкой в духе "я тут ничего не решаю". Прозвище досталось ему, как ни странно, самое неподходящее: Юра больше любил отмалчиваться, чем говорить. Вот и сейчас его словно бы совершенно не волновало, сколько еще раз они будут съезжать с зеленого склона и прыгать через головы каких-то новичков. Он только следил за Сашей, всегда пристально и четко, чтобы не дать тому совершить очередную глупость. Он был одновременно и другом, и чем-то особым. Он был его личным ангелом-хранителем в этом заснеженном мире, его путеводной звездой, нужной, чтобы вовремя выдернуть из-под колес приближающейся машины. Он был настороже, пока Сашка выдумывал новые финты вместе со Сталкером. Сталкера Юра не знал, и потому сначала не доверял. Однако мужчина с респиратором на балаклаве сумел заслужить уважение Юры, нелегко, но со временем. Со временем Юра привязывался к ним обоим. - Да Влад опять приедет, - нехотя объяснил Санька. - Да успокойся, Шур, - улыбнулся Сталкер точно чеширский кот. - Не надо меня так называть, - привычно отмахнулся Шмель, глубоко вдыхая утренний воздух.       Вокруг звенело морозом и свежестью, снег окрасился в чистое золото под мягкими солнечными лучами. Было скучно и не хватало адреналина, и Саня жалел, что не вышел еще пораньше, чтобы встретить рассвет уже рассекая целину. Но пудра еще не выпала, не накрыла изъезженный склон своими пушистыми объятьями, и удовольствия такой спуск принес бы не больше чем дневной. Разве что рассвет, всегда разный: то с изумрудными облаками, то с бархатисто-оранжевыми или остро-красными, то чистое бледное небо, словно юная девушка с утра, еще не успевшая наложить макияж из румянящих розоватых туч и синей дымки, и предстающая своей естественной красотой. Саша видел разные рассветы, и каждый казался ему неотъемлемой частью склона. Он словно бы понимал, что нет нигде больше именно такого снега, именно с таким узором и отражением небесной вышины, и уже не будет никогда. - Подумаешь, велика важность: наш павлинчик решил заползти в чужое гнездо, - продолжил Сталкер, подхватывая борд рукой. - Какая разница? Он перестал портить нам настроение года три назад, как раз когда мы научились не принимать его в расчет. И это нам помогло. К тому же, ты неплохо ему обломал рога, не так ли?       Они шли к склону, а новички невольно расступались, тут же отходя от бугельного подъемника, словно в один миг все вместе передумав подниматься наверх, на зеленую трассу. - Вот видишь, нас уже все боятся, - притворно жалостливо сетовал Сталкер. - Моя карма этого не выдержит... - Конечно, как же твоя во всех отношениях безупречная репутация? - саркастично ответил райдер в золотистой куртке, приветливо кивая служащим подъемника. - Вот почему мне раньше никто не говорил, что ты такой мудак? - Сюрпри-и-из, - развел руками парень и, присев, проехал под турникетом, въезжая на ленту и тут же отцепляя борд.       Они заскочили на черную ленту подъемника и, бросив на нее доски, уселись сверху. Юра, оставшийся на своих лыжах, навалился вперед всем телом, чтобы, если вдруг подъемник остановят, не упасть. Парни разглядывали знакомый склон, идеально ровный и неспешно ползущий от них куда-то вниз. Райдеры, собравшиеся на склоне, ловя взгляд Тройки, спешили съехать пораньше, что Сталкер не преминул заметить. Подъем показался долгим, и Саша уже стал скучать, когда почувствовал легкий тычок в плечо острым концом лыжной палки. Он обернулся и встретился с синей маской Юры. Тот кивнул на склон и коротко уточнил: - Вчерашние ваши.       Голос у него был острым и твердым, без хрипотцы и неровностей, словно бы равнодушным. Он был пропитан самим характером Шута: спокойным до упоения, но местами жестким и волевым.       Шмель тут же вскинул голову, действительно замечая на склоне уже знакомую красную куртку и черные штаны. Рядом с этой рыжеволосой стояла блондинка в розовом костюме и два каких-то парня, которых он то ли раньше не видел, то ли не запомнил. - Юрчик, слышишь, кто они такие? Найди что-нибудь, а? - тут же влез Сталкер. - Систему опять хакнуть что-ли? - без особого энтузиазма уточнил друг. - Хакеры, утихомирьте-ка свое эго, - понизил голос Шмель, замечая, что сверху на них смотрит уже знакомая парочка.       Сталкер перевел взгляд в нужном направлении и угрюмо пробурчал под нос: - Ну вот, приехали...       Здоровенный толстяк придерживал локтем короткие детские лыжи, две пары лыжных палок, да еще умудрялся кое-как держать той же рукой маленькую девочку, стоящую спереди. Вся незатейливая конструкция грозила рухнуть вместе с главной опорой в любую секунду. Сталкер закатил глаза и на всякий случай пересел поудобней, чтобы в случае чего проворно вскочить и, что самое лучшее, перебросить борд через забор, да и самому прыгнуть за ним, чтобы не попасть под раздачу, когда люди будут валиться друг на друга точно домино. Впрочем, обычно наполненный под завязку бугельный подъемник сейчас почти пустовал. Никому не хотелось связываться лишний раз с Тройкой. - Ну что за день неудач! - в сердцах воскликнул Сталкер, не привыкший сдерживать свои эмоции. - Сейчас начнется. - Эх ты! - выдохнул Саня.       Сталкер всегда и во всем оказывался прав. Точнее, во всем плохом. Сам он называл этот дар - или проклятье - нелестным словом "чуйка". Чуйка его не подводила никогда. - Палки свои возьми. Палки возьми, я сказал, - прозвучало сверху, и Саша бодро вскочил, нагибаясь за доской.       Внезапно подъемник дернулся, приостанавливаясь, и парень накренился назад, быстро переставляя ноги, чтобы не упасть назад. Сталкер тут же вскочил и сделал шаг по направлению от скрещенных полос на желтой куртке и предупреждающе вскинул руки: - Не падать! Смотри у меня!.. - Сам у себя смотри, - возмущенно оглянулся Шмель, устанавливая равновесие.       Где-то наверху или внизу кто-то опять упал, и бугель остановили. Точнее, резко затормозили. Ребята снова уселись, удостоверившись, что джентльмену сверху хватило времени, чтобы всучить своей дочке палки и поудобнее перехватить лыжи. Дальнейшее приключения не доставило никаких неудобств, кроме ругани Сталкера по поводу устройства сего бренного мира. - Я уже и прыгать передумал по дороге, - нехотя буркнул Сашка, когда они, наконец, поднялись на склон. - Погнали на целину? - Твою ма-а-ать! - истошно завопил Сталкер, пугая всех несчастных райдеров в округе.       Его крик разлетелся по склону, и можно было подумать, что кто-то, по меньшей мере, сломал ногу. Однако с парнем все было в полном порядке. И если не морально, то хоть физически. Теперь на них смотрел весь склон, даже те, кто в упор старался не замечать раньше. Санька выразительно постучал по зеленому шлему товарища, неловко задевая искусственный ирокез. Принт с ухмылкой Джокера опустился, и горе-герой пожал плечами, обращаясь ко всем смотрящим на него людям: - Вот блин. Я термос забыл с чаем! - Придурок, - протянул Шмель, а Юра сделал глубокий вдох, очевидно, тем самым одновременно и успокаивая себя, и спасая бренное тело Сталкера от своего же гнева.       Сноубордист, не дожидаясь реакции приятелей, сиганул вниз с самого отвесного спуска. Шмель пожал плечами и нырнул на склон вслед за ним. Шут, очевидно, последовал их примеру, но этого Сашка уже не видел. Ветер привычно окутал его своими холодными влажными объятьями, сначала вроде бы незаметно, но постепенно давление на грудь возрастало, словно бы силы природы противились отважному райдеру, стараясь задержать его. В такие секунды Сашке казалось, что он вышел на поединок с высшими силами, и это ему невозможно нравилось. Он наклонялся к самому склону, проезжая почти параллельно снегу, так, что казалось, что, не будь у него балаклавы, он бы мог высунуть язык и лизнуть его.       И люди все на склоне делались такими незначительными, такими обычными и медлительными, что походили скорее на препятствия на пути к цели - быстрому спуску. И, стоило только адреналину забурлить в мятежной крови, как Сашка буквально взлетал на борде, вдыхал жизнь полной грудью, забыв обо всем, что могло его беспокоить. И это осознание полета доставляло ему наибольшее удовольствие из тех, что он когда-либо испытывал. Как будто бы он больше не был человеком, лишь стрелой, пущенной в цель и обязанной ее достичь любым способом.       Каждый спуск был успехом, невероятным, фантастичным успехом, остающимся в памяти надолго. Такое не забывалось, и Саня привык к чувству полной вседозволенности в своей езде. Он седлал воздух, и все вокруг замирало, все пятна смывались, а другие снорубордисты или ски-райдеры становились настоящими соперниками, превзойти которых требовала вся суть парня.       Это был его склон, и этот склон он никому не отдаст.       Никогда.