Тайны мироздания, вторая серия

Трофимову я догнал на ступеньках, но подарок от бывшего парня она принять не захотела. Мне показалось, Оля сомневалась секунд пять, но потом помахала кому-то за моей спиной, потеряв к подарку интерес. - И что мне с этим делать? - Поинтересовался я. Оля пожала плечами, все заметнее расцветая и улыбаясь Лукьянову, который в два шага запрыгнул на ступеньки, но в последний момент остановился, видимо стесняясь выражать чувства при мне и остальной толпе спешащих школьников, которым до нас все равно не было никакого дела. - Выбрось, - уверенно сказала Оля. Потом сама взяла подарок и бросила в урну перед входом, но промахнулась, и коробок с развязавшейся лентой яркой алой кляксой упал на мокрый снег. Не то, чтоб меня волновала дальнейшая судьба никому не нужного презента, но Максима даже стало жаль. Черт. Не везет мне с Заринскими поручениями! Я вздохнул, поднял коробок и решил отдать его Саше, чтобы на этом покончить с благотворительностью. Заодно повод перекинуться с ним хоть парой слов. Не то, чтобы прям сильно хотелось, но за этот жуткий месяц я словно везде отсутствовал и избегал любого общения, и мне было интересно, как оно там. Хотя к чему врать... Как только мне полегчало, мысли о последнем разговоре приходили все чаще, и на трезвую здоровую голову слова звучали совсем иначе. Саша пристально посмотрел на меня, едва заметно улыбнувшись. Но когда и он не захотел брать несчастный подарок, я почувствовал себя полным идиотом. - Мне-то он зачем? – Он пожал плечами. - Раз Оле не нужен, Максиму тем более. Потом добавил серьёзно: - А можешь себе оставить. Тебе пойдет. Я видел, что он издевается, но любопытство вдруг стало невыносимым. Пальцы сами стали теребить ленту, но я представил, что там может оказаться, например, какие-нибудь полупрозрачные стринги, и резко отложил подарок на подоконник, безуспешно придумывая остроумный ответ. Никогда не получалось, кстати. Но тут удачно подвернулась наглая Романова, которая без спросу схватила потрепанный коробок. - Ух-ты! А для кого это, мм? Са-аш, - протянула она, - ты сегодня дед Мороз? Я была очень хорошей девочкой! - Правда? - Удивился он. Романова прикусила губу, сдерживая ликующую улыбку. - Конечно, для тебя, - согласился Зарин. Аня взвизгнула на весь коридор и до конца уроков всем хвасталась подвеской с золотым сердечком, которую ей подарил её парень. Что за парень, она, впрочем, не уточняла, но все и так должны были догадаться. Хотя верилось с трудом. Вслух все равно сомнения никто не высказывал, чтобы не связываться, а Зарин в своей манере мог ответить всё, что угодно, что о Романовой, что о Татьяне Ивановне. Классуха, кстати, тоже добавила романтичного настроя, пообещав устроить что-то особенное на новый год, но как обычно, получилась дискотека с медляками и специфическими фантами. Явка в принудительном порядке, даже отвертеться не вышло. Вино Татьянино я принципиально не пил, танцевать не собирался, смотреть на неловкие танцы одноклассников - тем более. Так что сидел позади счастливой парочки Оли с Лешей, которые тоже ни в чем не участвовали и были на своей волне. Зарин несколько раз выходил курить, пока Татьяна Ивановна, сморщив нос, не стала ему выговаривать, как ей противен запах курева. Во мне, наоборот, знакомый аромат вызывал приятное томление, а Татьяна просто нифига не разбирается. Романова, которая крутилась рядом с Зариным, вдруг резко сменила направление и пошла в нашу сторону. При чем Олю с Лешей она с недавних пор не замечала и всячески взаимно игнорировала, а значит её интересовал именно я. На шее у нее висел Максимовский кулончик, из-за которого они окончательно разругались с Трофимовой, еще когда Аня безудержно им хвасталась и даже сунула под нос Лукьянову. На что Оля тогда не выдержала и поинтересовалась, не из мусорки ли Аня достала свое сердечко. И добила потом, что она точно такую коробочку выбрасывала: - Не знала, что ты по помойкам побираешься, Романова. У меня дома еще вещи на выброс есть, могу отдать, и тебе лишний раз не лазать. Все, честно говоря, были в шоке от такого заявления. И Аня, которая обычно за словом в карман не лезет, покраснела до корней волос. Было ясно: это война. Еще никто никогда не бросал ей вызов, да и Трофимова обычно была выше всяких разборок. Не знаю, что на нее вдруг нашло. Хотя машину Максима у школы я потом еще замечал, но Оля вроде его благополучно забыла и была вполне довольна жизнью. - А что, Оль, ты уже пошла по рукам? Или Лукьянов, как лох, до сих пор во френдзоне сидит, пока ты по бывшему сохнешь? А, Лёш, до сих пор не перепало? Терпишь? Серый со Стасиком подтянулись с явным радостным предвкушением на рожах. Между собой все, конечно, давно перетерли, что Трофимову есть чем доставать, но, во-первых, она все еще была самой красивой и модной в классе, а во-вторых, Лёха бы в обиду не дал. А тут вроде как и делать ничего не надо: Лукьянов в девчачью разборку не станет лезть и нейтрализуется, а Оля против скандалистки Романовой может и не выстоять. Оля снисходительно покачала головой: - Аня, держи себя в руках. Если ты со своей целкой никому не нужна, это еще не трагедия. Можно же как-то решить этот вопрос... Я даже не знаю, подручными средствами... - Как не нужна?! – Стас тут же прильнул к Романовой со спины. – Аня, я всегда готов! Решу любые проблемы... нежно. Народ заржал, а Романова теперь побелела, с ненавистью глядя на Олю. Я всерьез думал, она лопнет от ярости! Или развернется и стукнет Стаса партой по башке – судя по её виду, она бы легко справилась. Но Романова тоже нашла, чем удивить: она медленно убрала наглые ладони Стасика со своей талии и улыбнулась ему в ответ. - Я буду иметь в виду, Терехов. Аня с тех пор заметно угомонилась, но ничего хорошего я всё равно не ждал. - Что с тобой, Ильин? Почему такой кислый? - Жизнь – боль, - многозначительно выдал я, продолжая пристально следить за секундной стрелкой.. Аню это не устроило, и она сразу перешла к делу, решительно потащив меня за предплечье. - Белый танец. Вставай – вставай! Я не стал с ней спорить и встал, закатив глаза, чтобы она не обольщалась насчет моего энтузиазма. Мы танцевали медляк, и Аня уже конкретно повисла на мне, прижавшись щекой к плечу. Татьяна, как обычно, сняла нас на видео. Потом я хотел благополучно свалить, отдав свой долг и однокласснице и классухе, но у Романовой внезапно оказались другие планы. - Аня, - сказал я серьезно. – Я не хочу участвовать в твоих интригах. Ну, то есть, в мыслях это так и звучало, честное слово, но вслух я произнес только: - Да ну нафиг! Пусть тебя твой парень провожает. - Какой парень? – Романова невинно захлопала ресницами. - Тебе лучше знать. Она прижалась ко мне сбоку и встала на цыпочки, чтобы достать до уха. - Я все придумала, Илюш. Проводи меня, пожалуйста, а то теперь так стыдно одной уходить. - А со мной не стыдно? – Я почти поддался на внезапную искренность, но хотел услышать большее. - Теперь нет, - продолжила шокировать откровениями Аня. – Ты так изменился. Ну, в лучшую сторону. Не знаю, почему. Я не был уверен, что это не прикол, и все равно покраснел. - Раньше, в принципе, тоже ничего было, но последнее время... Такой... Ммм... - Блин, ладно, пошли. - У тебя куртка, что ли, новая? Пуховик у меня и правда был новый, и ботинки, и джинсы, и все было из нормальных магазинов, а не как обычно. Отцу неожиданно предложили работу в какой-то фирме, он ушел с авиазавода, и денег заметно прибавилось. Возможно, Аня это и имела в виду, или что-то другое, но я и так от избытка внимания чувствовал себя крайне неловко. Романова этим тут же воспользовалась и совершенно неожиданно зацеловала меня в подъезде под своей дверью. Сразу отталкивать я ее не стал, чтобы не обидеть, и упустил момент, когда она прижалась ко мне всем телом горячей змеей. В этот момент дверь открылась и я ошалело увидел ее суровую маму с явно не слишком довольным выражением, но в следующую секунду лицо расцвело сладкой улыбкой: - Ой, Анечка, наконец-то пришла. Заходи, Ильин, - добавила она безапелляционным тоном. Вот это я попал, - понял я. Романова развела как дурачка. Но делать было нечего, и я пошел на кухню, где Анина мама уже поставила печеньки и интересовалась предпочтениями чая или кофе. Аня выбрала кофе за себя и за меня, хотя я бы предпочел уйти как можно быстрее из этого логова. Ее мама, из-за которой у англичанки, по слухам, случился нервный срыв, меня тоже напрягала. Но по какому-то счастливому совпадению, ей самой срочно потребовалось уехать на ночь глядя, и она оставила меня наедине со своей озабоченной дочкой. Это уже не шло ни в какие ворота! Либо Анина мама считала ее невинным ангелом, который не допустит разврата, оставшись дома наедине с первым попавшимся одноклассником, с которым только что целовалась взасос, либо они заодно в своих странных планах! Либо она просто не видела во мне никакой угрозы, и тут еще задумаешься, что хуже. Но пока что я сидел с Аней на кухне, и она вместо сливок наливала в кофе бейлиз. - Не понравилось? – Романова пристально наблюдала за каждым моим движением. Звучало довольно неоднозначно, и я почему- то был точно уверен, о чем именно она спрашивает. И что игра, в которую она против воли меня втянула, грозит не только скандалом с ее мамочкой. - Супер, - ответил я. – Хотя неожиданно. - Еще хочешь? Она пододвинула мне вазочку с печеньем, но когда я протянул руку, резко убрала назад. - Или так страшно? Романова банально разводила на слабо, и у меня не было выхода, поэтому я наклонился, чтобы забрать печенье из ее губ. - Еще? – Блестящие губы растянулись в плотоядной улыбке. Перед глазами всплыл другой образ и другие губы, и я подумал, что они вышли бы отличной парочкой с Зариным. По крайней мере, методы у них невероятно похожи. С другой стороны, до Зарина ей все-таки было далеко. Эта мысль заставила посмотреть на странную ситуевину с другой стороны. - А тебе, Ань? Совсем не страшно? - Все когда-то случается впервые. Да, Илюш? Здесь мы с тобой в равном положении. Я не сдержал смешок, но не стал ее разочаровывать своим феерическим «опытом». Наверно, зря. Потому что Аня довольно ловко соскользнула со своего стула ко мне на колени, явно наслаждаясь моим замешательством. Всё это ужасно нервировало и не было ни капли возбуждающим! Я одновременно хотел ее послать и при этом боялся обидеть. И дело было не в том, что по мне елозила главная чокнутая скандалистка, у которой такая же чокнутая скандальная мамаша могла устроить в школе ад, и это все происходило у них дома, или в том что меня пугало повторение прошлого неудачного опыта (правда, несмотря на страх, член на ее горячие движения мгновенно отозвался), нет. Мне реально жаль было давить ее эротический порыв. Наверно, для девушки это будет особенно оскорбительно. Так что я малодушно упустил несколько моментов, туго соображая, как сбежать из паутины ее рук на своей шее и коленей, которыми она сжимала бедра, сидя верхом. - Аня, стой! Тебе не понравится! – Я уцепился за спасительную мысль. – Зачем тебе неудачный опыт? Я не тот... кто тебе нужен. Она чуть отстранилась, чтобы лицо не расплывалось перед глазами. - А кто мне нужен? - Тот, кто... – я почему-то вспомнил Стасика, - оценит это... счастье. - Что? - Тебе же Зарин всегда нравился, - наконец, прямо сказал я. - Зарин занят. - Ты что веришь в эти сплетни про Татьяну Ивановну? Это чушь. - Он занят не Татьяной. И это не сплетни. Я всё видела сама. Я почувствовал, как щеки мгновенно охватил пожар. Романова победно усмехнулась. - Илюш, не переживай, я знаю, что ты ни при чём.. Ты – нормальный. Правда? Она уверенно пощупала мой член через джинсы. - Хочешь, докажу? Осенившая меня догадка окончательно убила остатки возбуждения. - Ты из-за этого выбрала меня, Аня? У нас ничего нет с Зариным, нечего мне доказывать. И ты ошиблась, секс у меня был, и я еще не проверялся у венеролога, так что тебе тем более не стоит так рисковать. Судя по презрительному выражению полного разочарования, Романову я убедил и меня ждет нечто страшное. В дверях она с отвращением посмотрела на меня: - Ну ты и пидор, Ильин. Мог бы придумать что-то поинтереснее. Прощай, спокойная жизнь, жди теперь мести. Ну и хрен с тобой! Впереди был новый год и каникулы, и я решил пока не париться. Ко мне как раз вернулась привычная душевная гармония. Кто-нибудь, конечно, мог бы обозвать то, что образовалось вместо прежних мучительных переживаний «пустотой», но я чувствовал только легкость и меня вполне устраивало. Зато ничего не болит. И я даже с легким недоумением вспоминал свои метания. Смотрел на Зарина и думал, как же меня колбасило в буре эмоций. А сейчас – штиль, вот ведь бывает... Мы пересеклись с Сашей перед самым новым годом, он не уехал, как обычно, и пришел к Стасу, где мы собрались попробовать дорогущий вискарь, чудом заныканный Стасом от предков. Я, честное слово, не собирался, но когда еще такое нальют? Как результат, мне стали чудиться слишком пристальные взгляды, я несколько раз посмотрел с вызовом в ответ, мол, чего надо-то? И в конце концов мы вышли в подъезд. Саша закурил, а я наслаждался идеальной вакуумной тишиной вместо прежних барабанных дробей на нервах. - Как тебе Романова? – Спросил он, прожигая злым темным взглядом. Я проморгался, не ожидая претензий. - В смысле? Потом заметил странную ухмылку и удивился еще сильнее. - А тебе-то что? Вот реально странный чувак, подумал я. Хотя раньше меня бы такой наезд обрадовал, наверно. А сейчас почувствовал только недоумение. Он бросил окурок, сделал пол шага и нарочно выдохнул мне в лицо густое облако дыма. Я машинально прикрыл глаза на мгновенье, и отстраненно отметил, что прежнего эффекта подкашивающихся коленей больше нет. - Ты назло мне это делаешь? – Тихо спросил Саша. - Нет. Блин, но... - Я тебе слишком много рассказал тогда. И теперь ты знаешь, как сделать особенно больно, да? Я хотел было ответить, что мне плевать, или согласиться с абсурдным и несправедливым обвинением, но меня прям разрывало на части, потому что вместо этого я едва не стал извиняться и оправдываться. Словно от его жара, дыхания, темного взгляда, по венам огнем разлилось понимание, острое, невыносимое, яркое; я выглянул вдруг из своей тихой темной землянки на свет и увидел, что сижу в эпицентре взрыва. Или на дне огромной воронки, которую сейчас затопит бешеный поток. И не смог ответить ничего внятного. Меня ошеломило этим открытием. Еще сильнее впечатлило, как я не видел этого раньше, зацикленный только на своих несчастьях. - Да, это не мое дело, - вдруг согласился Саша, хотя судя по его лицу, он сдерживался, чтобы не ударить меня за что-то. - Я не собираюсь ни с кем встречаться тебе назло, - быстро сказал я. – Тем более с Романовой. Я ей тоже не нужен был. - Я знаю. - Тогда зачем... - На будущее. Вдруг ты решишься. Он был совсем близко, наше дыхание смешивалось, и я ничего не собирался с этим делать. - Потом пожалеешь. Он отстранился, когда сверху открылась дверь, выпуская на лестницу еще желающих подышать дымом в подъезде. И только тогда я выдохнул, оглушенный бешеным стуком сердца, пытаясь понять, что происходит. Стоит мне разозлиться или смеяться? Или просто пожалеть Зарина? Или попробовать сделать так еще раз, чтобы разобраться, то есть пойти и пригласить какую-нибудь девчонку погулять, а почему нет? Или с Кибишем, чтоб наверняка. Фу, блин, нет, это слишком. И Саша не притворялся... Может, нервы сдали, выпил лишнего. В общем, меня впечатлило. Я долго еще вспоминал жар и искры невидимого, но реального напряжения, которое заставляло воздух вибрировать вокруг Зарина, и от которого у меня перехватывало дыхание. Меня задело частью заряда, и я долго не мог уснуть, слушая быстрое биение сердца. Но едва успокоился, тут же очнулся в полудреме от тихого стука в дверь. Родители уехали в деревню на праздники, я никого не ждал, и даже не понял, сколько было времени, когда бездумно открыл дверь и встретил Кибенкина. Он уперся плечом о косяк, загадочно улыбаясь. Ничего хорошего в его мерзкой улыбке не было. Я, просыпаясь, взглянул на часы, поймав красивые цифры три-ноль-три, и понял, что Кибиш бухой. Реально бухой, с трудом стоит на ногах, и лыбится у меня на пороге. - Я пришел, - сообщил он. - Твою мать, - прокомментировал я. - Я всё обдумал. И решил. Ты – мой. Он говорил довольно громко, и я подумал, как мне повезло. В смысле, что родителей нет дома. А вот соседям просыпаться от пьяных признаний тоже не стоило. - Иди нахуй, - понизив голос, пожелал я Кибенкину, резко закрывая дверь перед его носом. Но она отскочила от его мятого ботинка, и Кибиш ввалился в прихожую, едва не упав. Он схватил мой локоть, и меня настигло острое дежа вю. - Я не против даже так. Противная наглая улыбка-оскал была настолько самоуверенной, словно предложение его ничуть не унизило. - У меня не встанет, - я выдернул локоть из его цепких пальцев. - Извини. - Ничего, - Кибенкин улыбнулся еще шире. - Ты же только девочкой привык, да? Любишь, чтобы тебя трахали? Нифига себе, вечер откровений! - А знаешь, люблю! - Меня затопило злостью, но я скопировал его пошлую улыбку. - Только не с каждым. Хотя в твоем случае, наверно, проще один раз потерпеть, чтобы ты отстал. - Потерпеть, значит? Ну, попробуй! Я едва не задохнулся, не сразу даже поняв, почему, пока в солнечном сплетении распускалась боль от удара. Меня согнуло пополам, пока восстанавливалось дыхание. Он склонился рядом, поглаживая мою спину, его дыхание щекотало щеку. Такого от Кибенкина я не ожидал - чего угодно, но не этого. Даже от пьяного Кибенкина... Тем более, от пьяного Кибенкина. Хотя, судя по тому, что происходило дальше, он либо притворялся, либо волшебным образом протрезвел. - Нравится так? Или, - он помог мне выпрямиться, а потом зажал локтем у горла, прижимая к стене, - так лучше? - В секцию... записался... задрот? - Выдавил я.. Наверно, я просто опешил или растерялся, не в силах дать ему отпор. Иначе объяснить такую разницу в силе было невозможно. - Конечно, - он держал крепко, рука на шее стала словно каменной. - Еще с того года, помнишь, когда ты был у меня дома? Я тогда понял, что если хочу тебя трахать, мне придется быть сильнее. Я пнул его коленом, толкая изо всех сил, а Кибиш едва не смеялся. Ему даже боль была в кайф. Он застонал от удовольствия, когда я прокусил ему губу в ответ на поцелуй. От нехватки воздуха жаркая возня лишала сил, от него несло водкой и дешевыми сигаретами, во рту расползался металл. Кибиш не чувствовал ударов, втираясь в меня плотнее, снова терзая рот, и я травился им, а руки и колени слабели, словно во сне, когда кошмар лишает малейших сил сопротивляться. Я чувствовал себя жалкой восковой куклой, которую пожирает огонь. И отвечал на его остервенелые поцелуи. - А говорил, не встанет... – Кибиш говорил с ласковым укором, - прерываясь на поцелуи. – Но не с каждым, да? Только со мной? Да, - мысленно соглашался я. Не знаю... Я хотел, чтобы он заткнулся, исчез, но Кибенкин был повсюду: в моих легких, в моей крови, его шершавые пальцы терли нежную кожу, сжимая и разжимая член, вплавляя в меня отпечатки подушечек. Сильнее, мягче, задевая большим пальцем головку, а его язык терся с моим, он глотал мои стоны, пробираясь все дальше. Пока пьяный от жара и духоты, я не потерял себя окончательно, меня накрыло с головой. Тяжело дыша, словно после кросса, я смотрел в бесконечный серый потолок, не понимая, как оказался в своей кровати, мокрый от пота и липкой спермы. Сизый зимний рассвет неуверенно пробирался в тусклую комнату. Я долго пялился на свою ладонь, осознавая всю степень своего падения. Может, было бы лучше, если б это произошло на самом деле? Тогда мне хотя бы не пришлось мириться с мыслью, что я только что кончил от эротического сна с Кибенкиным в главной роли. Я прокрался в прихожую, убедившись, что дверь закрыта, и перед ней в подсохшей луже грязного снега стоят мои ботинки. И пошел смывать с себя свой позор. Жизнь была бы куда проще, если бы вымыть кошмарные воспоминания из головы можно было так же, как вытереть следы с кожи. К счастью, до конца каникул сон благополучно забылся. Зато я ждал пакостей злопамятной Романовой. Вряд ли она простила меня, Романова могла выжидать годы. Насчет скандалов я ошибся. Или Аня не стала жаловаться маме, или та не приняла обиду достаточным поводом, но жизнь Романова все равно испортила. И если к открытым конфликтам я морально был готов, то мощная анонимная кампания застала меня врасплох. Анин пыл не остудили даже зимние каникулы. В мужских туалетах прямо над толчками черным перманентным маркером написали «Ильин из 10Б – педик», или чего похуже с расценками услуг по отсосу и моим домашним телефоном. Впервые я это увидел на перемене после второго урока вместе с Лехой Демидовым, и пока мы тупо пялились на это яркое изречение, намертво въевшееся в побелку, туда завалились парни из А класса. - И чё это? – Поинтересовался Леха. Я с трудом ворочал языком, от шока во рту все пересохло. Потом прокашлялся: - Романова. - А чё ты ей? - Ничего. - А-а... На алгебре я вышел после контрольной (контрольные в первый день после каникул – любимая фишка нашей Светланы Ивановны) и проверил сортиры на других этажах, затирая надписи в черные кляксы. Кое-где, к моему удивлению, похожие грязные следы уже были. Наверно, завхоз, матеря малолетних пидоров, убирает их следы, думал я, пока не застукал за этим занятием Кибенкина. Он чуть не навернулся с толчка, когда я вошел, и покраснел, неловко перебирая ключи, которыми расковырял стену. Ремонт наш класс школе подпортил конкретно. Жаль, не было доказательств того, что это Романова накосячила... Кибенкин справился с испугом и понимающе улыбнулся. Перед глазами против воли промелькнули кадры эротического ужаса, и я мысленно перекрестился. Не-не, Кибиш меня заставит такое терпеть только под наркозом! Мне даже самому неловко за него стало. Нужно было разрядить обстановку, спасибо говорить было стремно, и я спросил: - Ты на борьбу что ли записался? Он вытаращил на меня глаза. - Откуда ты знаешь?! Потом с интересом поглядел на меня:: - Так заметно? - Нет, присни... – Я до боли прикусил язык. – Это... Показалось. Кибенкин улыбнулся шире и, наверное, вполне мог начать светиться, но я поспешил прочь, решив обязательно постучать головой о подходящую стену по пути домой. К концу недели моя фамилия стала появляться на партах, и это было сложнее. Гадостное ощущение липкого страха наполняло меня с каждым днем все больше. Хорошо хоть, все быстро поняли, кто за этим стоит, и вообще, всерьез никто идиотские надписи не принял. Еще и Зарин неплохо разрулил, расписав в красках, на что способны оскорбленные женщины. И парни после такого окончательно встали на мою сторону, тем более, что все себе отлично представляли, на что способна оскорбленная Романова. Можно сказать, пронесло, легко отделался, хотя осадочек остался. Еще и звонки дома ужасно нервировали, и после того, как маму какой-то урод спросил, могу ли я кроме отсоса обслужить по-полной, я стал незаметно вытаскивать телефонный провод по вечерам. Надо было срочно спасать репутацию.