Другая реальность

- Откажись от задания, - потребовал Саске поздним вечером. Ему снова выпало дежурить первым, чем он и воспользовался для разговора с братом. - Не могу, - отозвался Итачи, глядя на костер. Языки пламени отражались в его глазах каким-то чуждым, зловещим светом. - Почему не можешь? - За Наруто все равно будут следить. Если не я, то этим займется другой. - Пусть. Вряд ли кому-то еще взбредет в голову его соблазнять, – прошипел Саске. - Разве я соблазнял его? - посмотрел на него Итачи. Здесь Саске возразить было нечего. Чертов тупой Узумаки! - Но раз уж так сложилось, - продолжил меж тем Итачи, - я буду использовать чувства Наруто. Да, Саске, если потребуется, я сделаю это. Раньше, когда старший брат, несмотря ни на что, говорил вот так спокойно и рассудительно, Саске считал это признаком высокого самоконтроля и профессионализма. Но сейчас, отчего-то, он видел в этом одно лишь равнодушие. - Пойми, - попытался объяснить ему Итачи, - я это делаю для блага самого Наруто. Я здесь на случай, если он утратит контроль и попытается причинить вред окружающим. - Ты согласился пойти с ним на свидание, - выплюнул младший как обвинение. - Саске, меня не интересуют дети. Саске гневно выдохнул: с Наруто они были ровесники, а значит, Итачи и его считал ребенком. - Если тебя так беспокоит вся эта ситуация, - в голосе брата проскользнула легкая насмешка, - поговори с Наруто. - Этот тупой баран… - Или отвлеки на себя. Ты же его друг как-никак. Прошли часы, Итачи давно уже удалился в свою палатку, а Саске все продолжал раздумывать над его прощальной фразой. «Отвлечь на себя». Как, интересно? Можно подумать, он не пытался. Да и какая ему разница?! Ну, набьет себе Узумаки лишних шишек на стезе любви. Ну, обломится он с Итачи хуже, чем с Сакурой – ну и что? Да, - сам себе ответил Саске, - мне не наплевать. И свою ревность он тоже осознавал. Поначалу думал, что ревнует брата к идиоту-выскочке. А оказалось, идиота-выскочку ревнует к брату. Ну, подумаешь, привык он к нему. Да, возможно, и другом он его действительно считает. Возможно. Это-то как раз и не страшно. Послал гордость к черту, и сразу все стало понятно и кристально ясно. Плохо другое: друга, а тем более друга-идиота, ты точно не захочешь поцеловать. Боги! Ну почему он не клюнул на Сакуру!? Треск костра и звуки ночного леса помогали течь мыслям легко и свободно. Саске не отдергивал себя, не ограничивал, не вспоминал о бесчисленных правилах отца. Интересно, а Наруто вообще хоть раз целовался? Не, девчонки его всегда избегали. А Итачи его поцелует? Поцелует, если понадобиться. И первый поцелуй Узумаки достанется тому, кому на него плевать. Это будет пошлый поцелуй, лишенный чувств. Наверняка Наруто будет порывист… или замрет, смешавшись? Поймет ли он, что Итачи все равно? «Первый поцелуй должен быть с особенным человеком», - любили говорить девчонки из его класса. «Ты никогда не забудешь свой первый поцелуй», - с ностальгией вздыхала тетя на свадьбе дочери. Саске было около пяти лет, и он уже не помнил, к чему она это сказала. Но слова запомнились. И что? Наруто всю жизнь будет помнить поцелуй человека, которому всего лишь приказали приглядывать за носителем демона? Так нельзя. Саске принял решение. Осталось проинформировать Наруто. Только… как бы ему доходчивее объяснить, что лучше будет, если первым у него будет Саске? Об этом стоило подумать. К концу своего дежурства Саске так ничего и не придумал. Какие бы варианты он ни прокручивал в голове, все равно выходило так, будто он влюблен в идиота. А это не так. Нет так, пропади все пропадом! - Эй, Саске, не спи, ттебайо! Смена пришла. - Ну, конечно, и ты тут как тут, - не сдержал недовольного тона Саске. Усевшись рядом, Наруто недоуменно на него посмотрел. - Что, хочешь и за меня подежурить? – такая привычная за годы улыбка внезапно заставила сердце пропустить удар. Да что же с ним творится?! - Наруто, я должен… - Слушай, Саске, а научи меня целоваться! - … сказать тебе… ЧТО!? Узумаки хватило скромности потупиться. - Да, понимаешь… я как-то упустил возможность… И если мы с Итачи… блин, мы же с ним того… этого… целоваться будем, а я как бы… Короче! Дай я на тебе потренируюсь, а? - Потренируешься… на мне? – в настораживающе спокойном тоне приятеля Наруто почудились нотки приближавшейся грозы. - Пожалуйста? – скорчил он самую просящую физиономию, на которую был способен. А Саске подумал, что Узумаки совершенно точно ничего не слышал об особенности первого поцелуя. Ну, сам виноват. - Будешь мне должен, - проворчал он с показной неохотой. – Ты и так, если не забыл, мой слуга на две недели. С утра притащишь мне к спальнику завтрак, понял? - Договорились! – просиял Наруто, слегка ошалевший от столь быстрого согласия Саске. – Ну что, когда начнем? - Сейчас. «Хрен у меня потом смелости хватит… да и вообще, мало ли, вдруг передумает?» - Я готов! Саске с сомнением окинул его взглядом, порылся в рюкзаке Сакуры, где лежали мешочки с травами, и безошибочно выудил еще свежую мяту. Харуно собрала их как раз перед ужином. Отправив в рот один благоухающий листок, второй Саске протянул озадаченному Наруто. - У тебя изо рта воняет, - пояснил ему Учиха. - Сам ты воняешь, - не смолчал Наруто, неохотно пережевывая растение. – И что теперь? – спросил он, выплюнув самозваную жвачку. - Просто повторяй за мной, - севшим вдруг голосом приказал Саске, неуклюже положил ладонь Наруто на загривок и надавил, притянув его ближе. В свете одного лишь костра глаза Наруто были темными, как ночное небо, с мириадами искорок звезд и бледным, едва различимым овалом лица самого Саске. Он не мог долго всматриваться в них, это сбивало и нервировало, так что Саске сконцентрировался на губах: с несколькими трещинами, влажными от слюны и немного опухшими от частого покусывания – была у Наруто такая дурная привычка. Но сейчас Саске это нравилось. Сейчас ему все нравилось в Наруто: и то как неровно он дышал, и как нетерпеливо раздувались крылья носа, как алели скулы, и нервно передергивались плечи. Прежде чем начать поцелуй, Саске позволил себе вдохнуть запах его кожи, ни с чем не сравнимый, но так хорошо знакомый из-за частых драк. - Саске, - выдохнул Наруто. Что-то не то было с выражением лица Учихи. Но Саске не дал ему времени додумать смущавшую мысль. Влажный, теплый и такой гибкий, сильный, язык прошелся по чужим губам. Рука на загривке не позволила отстраниться, а черные глаза гипнотизировали, требуя не сопротивляться. Теряясь в ощущениях, Наруто позволил языку Саске проникнуть в приоткрытый рот, обвести зубы, приласкать десны, заставить двигаться его собственный язык. Это было интересно и необычно, а еще напоминало вызов. Уловив принцип, Наруто пошел в атаку, уже сам вторгаясь в рот Саске, исследуя его с тем жаром и той жадностью, что так нравились Саске. Наруто во всем видел соревнование, впрочем, как и Учиха. Так разве они не подходят друг другу? Разве с Саске Наруто не будет лучше? Мысль о том, что он на полном серьезе подумывает отбить Наруто у Итачи, вскружила Саске голову. С глухим стоном он навалился на Узумаки, подмял его под себя, вставив колено между дрожащих ног, и потерся бедрами. Боги! Одно движение пробрало до судорог! А если дальше… если зайти еще дальше… «Наруто… идиота ты кусок… зачем тебе Итачи?» - Саске. «Нет, молчи. Ты всегда говоришь всякую чушь». - Саске, ты чего? «Не вырывайся, придурок!» - Саске, ттебайо! Вспышка боли от удара под дых вывела Саске из сладкого полубезумия. - Что!? – яростно прошипел он, одной рукой ухватившись за больное место, а другой вцепившись подлой скотине в волосы. - Это ты «что»!? – красный как рак Наруто выбрался из-под Саске, отцепив от себя его руку. – Ни хрена себе урок поцелуя, блин! - Урок… что? Но Наруто его уже не слушал, озабоченно отряхиваясь от земли и бубня под нос тихие ругательства. - Тащи давай свою тушку на боковую, - продолжая заниматься одеждой, предложил он, не глядя на друга, - у тебя реально недосып, ттебайо. Саске молча поднялся и побрел в сторону своего спальника. Губы все еще горели и ныли, болезненно тянуло в паху, но это все мелочи. Несмотря ни на что, Саске получил первый поцелуй Узумаки. А как этот недотепа двигал языком… ух, лучше не надо. С такими мыслями заснуть не получится. Заснуть у Саске и правда не получилось. В голове настойчиво билось сомнение: «А может я его и правда люблю?»