Другая реальность

- Итачи-кун! Доброе утро! - Доброе утро, тетушка. - Эй, смотрите! Это же Итачи! - Давно Вас не видели дома, Итачи-сан. - Итачи-тян, помирись с отцом уже! - Мы не ссорились, бабушка. - Ах, весь в отца! Тот то же самое говорит! Дети! Итачи вздохнул. Квартал Учиха не менялся. Везде кипела жизнь, всюду родственники и знакомые с детства лица; на каждом шагу символ клана, за каждым углом разговоры о делах семьи. Когда Итачи начал задыхаться в этой клетке? Повсюду кузены и кузины, тетушки и дядюшки, дальняя родня и ближняя. Семья. Вот только наблюдали за Итачи пристально и неотрывно, с ожиданием и подозрением. Конечно, не все здесь были рады ему, изменнику крови; но и те, кто искренне радовался, следили за ним, совсем как за чужаком. Да, его не было здесь три года. Что ж, Итачи не сожалел. Переступая порог родного дома, Итачи… не почувствовал ничего. Он ждал от себя горечи, опасения, волнения или даже радость. И все же при взгляде на знакомые с детства стены в душе не всколыхнулось абсолютно ничего. Дверь открыла мама. - Итачи, сынок! – с удивленной радостью воскликнула она, обняв его за шею. Пахло от нее все тем же кремом с маслом шиповника, который ему так нравился. Они виделись не так уж давно: месяц назад провели вдвоем несколько часов за приятной беседой в ресторанчике рядом с его домом. Это вошло уже в традицию – встречаться там раз в пару месяцев. - Заходи, ну, заходи же! – Микото буквально втащила Итачи в дом и провела на кухню, где заканчивал завтракать Фугаку. При виде старшего сына мужчина оставил в сторону стакан с недопитым чаем и сухо приказал гостю сесть за стол. - Позавтракаешь, дорогой? – улыбнулась Итачи мама. Подростку стало ее искренне жаль: он и не думал, что эта мягкая, но сильная духом женщина будет так по нему тосковать. А вот же – глаза предательски блестели, и руки едва заметно дрожали, теребя край фартука. Итачи не мог отказаться, хотя успел уже поесть. Пока счастливая Микото колдовала у плиты, ее супруг, выдержав томительную паузу, спросил: - Ты действительно разорвал помолвку с Айей? - Да. - Ясно. Отец и сын мерили друг друга взглядами. Нарушила молчаливый поединок Микото, поставив перед Итачи сразу семь различных блюд. Подросток растерянно обозрел тарелки – в него это точно не влезет. - Ты так давно не пробовал моей стряпни, - пролепетала женщина взволнованно. – Не знаю уж, понравится ли. Всё. После ее слов Итачи не имел никакого морального права оставить недоеденной и крошку. Давно он так не попадал. … Когда к затянувшемуся завтраку спустился Саске, Итачи уже с явным трудом пережевывал пищу. Отец покинул столовую незадолго до этого: старший сын, оправдывая свое имя, принес ему тревожившие вести. Как глава клана Фугаку обязан был разобраться, кто в семье вновь замыслил если не переворот, то гнусный саботаж. - Брат? – озадаченно выдохнул Саске. Он отвык видеть старшего брата дома. – Ты за мной? - Вот еще! Что ты говоришь, Саске? – излишне эмоционально возмутилась их мать. – Итачи у себя дома. Он волен приходить, когда захочет. - Конечно, - опешил Саске такому напору и подарил Итачи кривую, виноватую улыбку. – Ты решил вернуться? - Нет, - кратко отозвался Итачи, умолчав о причине. О многих причинах. Например, о том, что заметил, как Саске впервые на его памяти встретил его без восторга. Или о том, сколь равнодушно он сам отнесся к месту, где родился и вырос. Некстати вспомнилось первое посещение Наруто его квартиры. Находиться за одним столом с Узумаки было шумно, но по-странному комфортно. ... А еще Итачи умолчал, что случайная мысль о Наруто всколыхнула в нем все те чувства, что должны были принадлежать этому дому и этой семье. … Утро Наруто началось не менее необычно, чем у братьев Учиха. Проснулся он с застывшим на губах сиплым хрипом. Синие глаза, пребывавшие еще в дымке сна, невидяще таращились в омытый предрассветными тенями потолок. Кожа почти сразу покрылась гусиной кожей – разгоряченное тело, все в поту, начало стремительно остывать. Наруто приснился неприличный сон. В самом этом факте не было ничего предрассудительного: его и раньше посещали эротические фантазии – смутные и неясные, а с появлением Итачи – все более реалистичные, более… подробные. Но этот сон отличался от всех, посещавших Наруто ранее. В этом сне Наруто чувствовал на своем теле руки Итачи, слышал его тихий, но густой, переполненный желанием, голос. Все было так замечательно и так бесстыдно, что Наруто всю ночь простонал в подушку. Он целовал губы Итачи, скользил ладонями по его шее и плечам. А потом, когда стало катастрофически не хватать воздуха, и Наруто оторвался от его рта, то увидел перед собой вовсе не Итачи, а… Саске. Шок и ужас позволили ему вырваться из мечты, обернувшейся кошмаром. - Это все из-за его идиотского поцелуя в бане, ттебайо, – громко и четко сказал себе Наруто, окончательно обидевшись на Саске. Ну, что за человек этот Учиха!? На все готов, лишь бы не отдать родного брата! - Тупой Саске! Жалко тебе, что ли!? – возопил Наруто и, всхлипнув, зарылся в мокрую от пота подушку, - Такой классный сон испортил… сволочь. … На назначенную Итачи тренировку Наруто пришел последним. Более того, опоздал на пятнадцать минут – проспал из-за дурацкого кошмара. Итачи не стал даже слушать несвязные жалобы Узумаки, выдав ему в наказание пять кругов вокруг тренировочного полигона. Сказано это было тоном категоричным и сухим, от которого Наруто невольно съежился и покраснел по самые уши. Ни на кого не глядя, он сорвался с места, покорно следуя наказанию, чем немало удивил обоих братьев. Все же они ожидали от Узумаки воплей или хотя бы небольшого, но громкого спора. Какое-то время оба Учиха наблюдали за ним, бегущим, низко опустив голову, красным и откровенно расстроенным. - Защищайся, - коротко не то скомандовал, не то предложил Итачи. Саске успел обернуться к нему и выставить блок. Удар брата был сильным, почти слишком. Руки, на которые пришелся удар, онемели, но почти сразу заныли в горячей агонии. Саске поморщился и перешел во встречную атаку. … Наруто не хотел, но не мог не наблюдать за ними. Было ли дело в том, что оба парня – выходцы из клана Учиха, или в том, что сам Узумаки влюблен в одного из них, но спарринг Итачи и Саске напоминал сложный, четко выверенный танец. Наруто не родился поэтом, и потому никак не мог подобрать красивые, восторженные слова. Но это завораживало. Как две птицы в небе. Как круговорот огня и воды. … А вот эту подсечку он запомнит и обязательно применит! На мгновение Саске ожег взглядом продолжавшего бежать Узумаки. Просто посмотрел в краткой передышке между ударами – не улыбнулся, не скорчил недовольной рожи. И все равно Наруто разозлился. А когда Итачи опрокинул младшего и, надавив коленом ему на грудь, приставил кунай к горлу, у Наруто ухнуло сердце. Тяжелое, сильное чувство захватило его, сжало легкие, выдавив весь воздух, и будто бы оборвало в один миг все те ниточки мышц, что заставляли двигаться тело. Итачи поднял на него темные глаза и жестом подозвал к себе. Неловко ступая непослушными ногами, Наруто мучительно медленно подошел к словно застывшим на земле братьям. И обе пары глаз, черных как уголь, смотрели на него. Наруто подошел к ним, остановился в двух шагах и только теперь заметил, насколько братья, издали такие похожие, на самом деле абсолютно разные. Саске дышал резко и совсем немного прерывисто, Итачи – медленно, глубоко и неразличимо, как мог дышать зверь, подкрадывавшийся к добыче. Саске смотрел пристально и яростно, немного взволнованно и даже… испуганно? Нет-нет, это же Учиха Саске! Какой тут может быть страх? Тогда… затравленно? Беспокойно? Да, пожалуй, беспокойно. А вот Итачи… Наруто потерялся под его внимательным, странно отстраненным взглядом. На мальчишку будто обрушился весь «гений» этого человека: весь холодный разум, весь опыт, не по годам пугающее знание, сила и неокрашенная эмоциями воля. Учиха Итачи – воплощенный идеал шиноби-оружия, где не было места человеческому. Наруто ведь это знал, разве нет? Из братьев Саске оказался более земной, более нормальный, более свой и просто более понятный. И глядя на то, как Итачи твердо, но легко держал кунай у горла собственного брата, Наруто подумал, что на этих руках есть кровь; эти руки уже убивали. И еще убьют.