Ненастоящая любовь

<center>      Осознание того, что она теперь благородная эльфийка, проходило тяжко. Тауриэль, точнее — леди Ломмиона не находила себе места. От службы во дворцовой страже её освободили, но жить во дворце оставили. Чем занять себя, девушка не представляла, поэтому почти всё свободное время проводила в лечебнице рядом с леди Риниэль. Две эльфийки очень сблизились между собой. Они часто вели разговоры. Король Трандуил в те дни всё ещё занимался эреборским посольством. Впрочем, гномы уже собирались в обратный путь. - Одного не могу понять, зачем его величество так меня возвысил, - говорила Тауриэль старшей подруге. - Поверь мне, король знает, что делает. Если он своей рукой даровал лес тебе и благородство твоему имени, значит, так и нужно, - отвечала Риниэль. - Разве так благодарят стражников за помощь? Я не сделала ничего великого! Да, я первой нашла принца Торина в лесу, но победа над пауками — не моя победа, а наша общая. Почему же никого из стражи не сделали лордом? Я не понимаю. - Король милостив к тебе, дорогая, - улыбнулась леди-травница. - Ты думала о том, что ты для него — нечто большее, чем просто эльфийка на службе?       Нужно сказать, что благородная целительница, чья проницательность с веками и тысячелетиями жизни сделалась острее стрелы, догадалась об истинных чувствах и желаниях Трандуила. Подозрения возникли уже после того, как король озаботился вопросом невинности Тауриэль. К леди-травнице в лечебницу попадали не только мужчины, но и девы, но король никогда не интересовался девственностью хотя бы одной из них. Риниэль видела, каким полным вожделения взглядом Трандуил смотрит на Тауриэль. Его показная строгость и холодность могли обмануть любого, но только не ту, что когда-то помогла будущему правителю эльфов родиться на свет из чрева матери. И вот теперь — эта грамота, делающая стражницу благородной леди. Если Тауриэль ничего не понимала, то в уме Риниэль узор мозаики уже давно сошёлся. Леди-травница молчала, предоставляя его величеству действовать самому. - Я?! - всплеснула руками Тауриэль. - Да о чём вы говорите, леди Риниэль?! - Хорошо, ты можешь мне не верить, но известий от короля всё-таки жди. - Меня волнует другое. Я теперь должна жить в Ломмионе? - Это на твоё усмотрение. Есть эльфы при дворе, что имеют угодья, но жить предпочитают в королевском дворце, время от времени навещая свои владения. - Нет, я должна побывать в Ломмионе. Быть может, в местах, где я родилась, я найду душевный покой. - Не думаю, что король обрадуется твоему решению. - Я не просила дарить мне Ломмион, - упрямо проговорила девушка. - Но, если уж у меня есть вотчина, я обязана там быть.       Леди-травница с мудрой улыбкой пожала плечами. На следующий же день леди Тауриэль отбыла в Ломмион.       Его величество известили об этом шаге через командира стражи. Когда Элрос вышел из тронного зала, Трандуил вскочил с трона и в бешенстве бросил об пол винным кубком. Как девчонка посмела поступить столь самовольно!? Зачем уехала без разрешения!? Дела с посольством завершены. Даин со товарищи отбыл в Эребор, и повелитель эльфов оказался абсолютно свободен. Уже этим вечером лесной владыка намеревался позвать леди Тауриэль в свои покои и, соблазнив словами и ласками, наконец-то, овладеть её юным телом. Застонав от неудовлетворённой страсти, его величество резко дёрнул ворот своей одежды, скреплённый крупной золотой брошью в форме цветка. Сломанная вещица отскочила и с жалобным звоном покатилась по полу.       Трандуил думал, что никогда не простит эльфийке отъезда, больше похожего на бегство. Он понимал, что хитрость, призванная доставить на королевское ложе желанную деву без ущерба для чести высокорожденного, обернулась совершенно неожиданной стороной. Подумать только! Он своими руками отрезал кусочек от своих личных владений и подарил той, на кого столько лет взирал лишь по необходимости! Разумеется, хитрая эльфийка, получив щедрый подарок, укатила в свой лес навсегда. Что же теперь делать? Не отбирать же обратно? Выглядеть дураком в глазах всего Лихолесья владыка не согласился бы и под страхом смерти.       Дни шли своим чередом. Трандуил продолжал гневаться, но не знал, что и предпринять. Можно было послать в Ломмион стражу и вернуть леди силой, но разумного повода так поступить король не нашёл. Тауриэль не нарушила ни одного закона и, на первый взгляд, вела себя так, как подобает верноподданной.       Наступил июнь. Солнце щедро грело землю. Леса, те, что нетронуты скверной, зеленели и цвели. На полянах начали созревать ягоды. Гордую голову лесного правителя украшал уже венок из цветов, в летнее время заменяющий корону.       В королевстве и окрестностях всё было хорошо. Дейл и Эсгарот быстро отстраивались, охраняемые по договорённости воинами Лихолесья и Эребора. В города со многих земель даже переселялись новые смертные. Прежде немало людей хотело жить в тех местах, где пролегал богатый торговый путь, но они страшились дракона. Теперь же опасность сошла на нет. Что же до Дол-Гулдура, то эти смертные, похоже, не придавали ему особого значения, особенно после Битвы Пяти Воинств, нанёсшей тёмным силам существенный урон. Когда воинство тьмы придёт в себя? Тут и пара смертных поколений может смениться!       Во дворце было скучно. Трандуил смотрел на реку, текущую у ворот его чертогов. Хотелось уйти в лес. Дни стояли такие тёплые и светлые, что грех было сидеть в пещере. На трон с лосиными рогами он уже не мог смотреть. Придворные и слуги раздражали. Не радовало даже собственное отражение в зеркале. Казалось, цветочный венец сидит криво, глаза слишком измученные, а магическая защита, скрывающая обширную рану на лице, вот-вот спадёт. Хорош же будет король Лихолесья — прекраснейший из перворождённых, у которого половина лица — кости и мясо!       В одно июньское утро Трандуил вышел из дворца через тайный ход. Он намеренно не позвал с собой никого. Спутник — это всегда лишние вопросы, разговоры ни о чём, а, следовательно, испорченное настроение. Впрочем, владыка с радостью разделил бы прогулку с Тауриэль, коль скоро она была бы рядом. Правда, вместо того, чтобы слушать птичье пение, он бы с большим удовольствием послушал кое-что иное. Например, страстные стоны этой рыжей упрямицы.       Пока же пришлось довольствоваться лишь звуками леса. Король шёл, невесомо ступая по едва заметной тропинке в чаще. Его сапоги не оставляли следов. Для того, чтобы стать как можно менее заметным, он надел неярко-зелёный плащ, скрывший короткий камзол из чёрной, отливающей серебром ткани и обтягивающие чёрные штаны. У пояса владыки висел охотничий нож, на плече — лук и колчан со стрелами.       Пахло медуницей и земляникой. Цветы распускались у ног короля эльфов. Прелесть леса отвлекла от неприятных мыслей. Лихолеская пуща не была исконной родиной Трандуила, но за века, прожитые здесь, повелитель полюбил этот лес, куда когда-то давно пришёл с остатками своего народа из родного царства, разрушенного великой войной.       Его народ — синдары поселились в лесах рядом с древними жителями края — эльфами-нандорами. Среди синдар были и высокорожденные, как Трандуил и его отец. Именно они теперь назывались благородными эльфами и владели участками леса. Разумеется, при том условии, что они служат королю. Века назад отец Трандуила, Орофер сделался повелителем по желанию двух народов, ставших подданными единого государства. У синдаров он пользовался наибольшим уважением и являлся сильным лидером. У нандоров, как оказалось, было предсказание о появлении из-за гор благороднейшего из эльфов, которому суждено править лесным краем и его жителями.       Теперь зелёный лес приветливо встречал наследника Орофера — короля Трандуила. Красота вокруг радовала взор. Трандуил попил из студёного родника, умыл лицо и слегка намочил волосы. Спрятавшись на тенистой поляне, он от скуки поупражнялся в стрельбе из лука на сухом дереве. Свист стрел напомнил о недавней битве. На какое бы расстояние не отходил король, выпускаемые его рукой стрелы били точно в загаданную цель.       Он собирал стрелы и думал о Леголасе. Где теперь лучший лучник Лихолесья? Нашёл ли он Странника? На ум вновь пришла Тауриэль. Трандуил не верил, конечно, что его сын полюбил её по-настоящему, но всё же... Почему он не сделал Тауриэль леди ради того, чтобы Леголас мог быть с нею без ущерба для чести принца? Почему решился сделать это лишь для себя? Или он плохой отец? Повелитель эльфов почувствовал лёгкий укол совести.       Расстелив плащ на траве, он лёг и расстегнул камзол. Глядя на склонившиеся ветви, Трандуил думал о Тауриэль: о кротком взгляде её зелёно-ореховых глаз, о вьющихся прядях её длинных волос, о румянце на её щеках, об чудесной упругости её небольшой, но красивой груди, о гладком животике...       На глаза Трандуилу попалась земляника. Розоватые ягодки росли так близко. Он лег на бок, дотянулся и сорвал одну губами. Сладковато-терпкий вкус дикой ягоды обволакивал рот и язык. Интересно, каковы на вкус губы рыжей эльфийки? Трандуил присел, набрал земляники в ладонь и принялся есть с жадностью. Любопытно, а как она на вкус там... эльф поймал себя на мысли, что хотел бы раздеть Тауриэль, опрокинуть её на спинку, пошире раздвинуть её длинные ножки, припасть ртом к её влагалищу, глубоко зализывая языком внутри, ощутить вкус и играть так до тех пор, пока красавица не начнёт молить о том, чтобы её повелитель вошёл в неё, чтобы он положил предел её девичеству, и тогда он...       Терпеть огонь желания, охвативший его, было решительно невозможно. Удобно расположившись на импровизированном ложе, Трандуил частично освободил себя от штанов и, не без радости отметив, что его член стоит так, что дай Эру каждому, принялся ласкать свой мужской орган рукой. Несколько столетий с ним не случалось подобного — и вот! До чего довела эльфийская девчонка! Такая хрупкая и манящая, такая ароматная и сладковато-терпкая — как лесная земляничка.       Он переместил руку на свои яички, несколько раз мягко сжал их. Один палец пробрался в нежное местечко под мошонкой и погладил там. У короля перехватило дыхание. Его голубые глаза расширились, на лбу выступил пот. Он продолжил игру, доводя себя ещё больше, пальцами одной руки оглаживая анус, другой же рукой лаская член. Нахлынувшие ощущения почти разрывали.       Стоны повелителя сливались с пением птиц и шумом ветра. Дикая земляника колыхалась, лесные цветы, разомлевшие на жаре, роняли лепестки в траву. Когда удовольствие стало уже больше походить на самоистязание, Трандуил резкими, даже грубоватыми движениями привёл себя к финалу. Семя толчками ударило в ладонь. Тело короля выгнулось сладострастной дугой. В глазах потемнело.       На мгновение Трандуил выпал из реальности, куда его вернуло горячее влажное прикосновение огромного языка. От неожиданности эльф чуть не подпрыгнул. Он открыл глаза, приподнялся и увидел перед собой своего лося. Животное, внимательно глядя на расслабившегося лесного владыку, ещё раз лизнуло его ниже живота. Эльф облегчённо опустил голову обратно на плащ и рассмеялся. - Напугал же ты меня, развратный ты лось, - сказал он лесному другу.       Лось пошевелил ушами, но лизать больше никуда не стал. Трандуил обтёр ладонь о траву, окрасив ягоды и листья земляники белым узором спермы, привёл одежду в надлежащий вид, поднялся на ноги и обнял покорно стоящего лесного великана за мощную, но стройную шею.       У Трандуила не было друзей. Товарищи детских и юных лет — не в счёт. Иных из них погубили многочисленные войны, иные ушли искать своё счастье по Средиземью или уплыли в Валинор — божественный край, откуда явились эльфы.       У Трандуила-короля были только семья, слуги и союзники. Другом же — тем, с кем не связывало кровное родство, подданнические или деловые отношения, а просто весело и радостно было проводить время вдвоём, был только лось. Правда, с годами лось менялся — всё-таки век животного недолог, но он неизменно был рядом с лесным властелином. Он сопровождал Трандуила в лесных прогулках, позволял ездить на себе при желании и необходимости, а также нёс эльфийского короля на битвы. У лося не было стойла при дворце, он вольно обитал в лесу, но появлялся именно тогда, когда нужно, да и король мог позвать его одной силой своей мысли.       Трандуил, удовлетворённый и более спокойный, омыл руки и лицо в ручье и поведал лосю о своей печали относительно Тауриэль. Зверь посмотрел на него глубокими мудрыми глазами и жестом пригласил сесть на свою спину. Король подобрал лук и колчан, легко вспрыгнул на спину лося и ухватился руками за шкуру. Они поехали по летнему лесу. Лось выжидал. Трандуил решал, куда направиться: во дворец или всё же в Ломмион?