Ненастоящая любовь

      Леголас остался в Лихолесье до весны. Занимая себя всем, чем только можно, он был, если и не счастлив, то, по крайней мере, доволен. Отношения с отцом, что ни день, становились всё более доверительными. Они часто бывали вместе, подолгу прогуливались и беседовали во дворце или за его пределами. От былого холода не осталось и следа.       Трандуил рассказывал сыну всё. Вернее, почти всё. За несколько месяцев принц так ничего и не узнал о Трандуиле и Тауриэль. Леголас довольно часто виделся и с эльфийкой. В разговорах они никогда не вспоминали о прошлом, не задавали друг другу неудобных вопросов.       Ранней весной Леголас начал ещё чаще бывать в лесу. Глядя на пробуждение природы, он чувствовал тёплый трепет в сердце. Совсем скоро предстояло вновь расстаться с родиной, отправиться на встречу с Арагорном и впредь неразлучно следовать за ним. Необыкновенный смертный, в чьих венах текла благородная кровь и чьи деяния должны были навсегда изменить мир, стал для эльфийского принца братом, которого не дали ему отец с матерью.       Одним вечером Леголас явился в покои Трандуила с тем, чтобы сообщить о своём решении отправиться к сыну Араторна. Впрочем, короля поблизости не оказалось. «Странно», — подумал принц. — «Отец был у себя, я слышал его голос и звук его шагов. Может, он занят, а мне не стоило приходить без предупреждения?». Решив немного подождать, Леголас присел в резное деревянное кресло, но… За стеной послышался звон, будто бы некто взял в руку связку ключей. Эльф насторожился. Кто это? Отец? Или кто-то другой? Если это враг, нужно быть готовым дать ему отпор! Ключ вставили в замочную скважину и повернули два раза. Леголас проворно вскочил, метнулся за массивный стеллаж, где его отец хранил избранные книги, документы и прочие важные и интересные рукописи. Он замер и затаился.       В стене открылась потайная дверь. В покои вошла Тауриэль. Она с улыбкой затворила дверь, прошлась по покоям, сделав лёгкий круг, грациозно потянулась, присела на королевское ложе. Затем налила вина из кувшина, стоящего на маленьком столике, поднесла кубок к губам, отпила пару глотков, довольно вздохнула и прилегла.       В волшебном свете светильников её тело мягко и соблазнительно мерцало под полупрозрачной белой рубашкой. Бархатистые щёки её чуть алели, глаза блестели, волосы, часть которых была заплетена на затылке в причудливые косички, струились по белым простыням, как поток червонного золота.       Леголас не поверил глазам. Первым порывом его было выйти из укрытия и вразумить эльфийку, ведь, если владыка увидит подобную дерзость, не миновать кары. Принц остановился. Мысли метались в голове. Он знал о тайном ходе в покои, но, признаться, как-то не вспоминал о нём. Ключ имелся лишь у самого Трандуила. Как он мог попасть к Тауриэль? Зашла ли она сюда случайно? Нет, нет и нет. Глупо и наивно так думать. У эльфийки был ключ, она шла уверенно, со знанием ситуации. Её ждали? ..       В последнем Леголас убедился незамедлительно. Открылась дверь, ведущая в королевский кабинет. Трандуил вошёл в покои. Свет заискрился в его волосах, заиграл на ткани шёлкового халата. Остроглазый принц с изумлением заметил у виска владыки маленькую, едва заметную плоскую косичку. Он затаил дыхание, молясь, чтобы Трандуилу не пришло в голову подойти к стеллажу. Молитвы были услышаны, и тот, не обратив внимание на кипу желтоватых свитков, сразу прошёл дальше.  — Мой король, — Тауриэль приподнялась навстречу.  — Скучала, ягодка? — чуть лукаво улыбнулся Трандуил.  — Дни и ночи, что мы не виделись, стали пыткой.  — Верно ли…       Не договорив, он наклонился к ней и поцеловал в губы. Она обвила его за шею, с нежностью и желанием углубляя поцелуй.  — Золотой мой, — шепнула Тауриэль, когда губы разъединились. — Мой серебряный. Повелитель мой, драгоценный мой…       Руки девушки ласкали его плечи и спину, попутно освобождая от тонкой шёлковой одежды. Губы прикасались к груди владыки, скользили ниже. Трандуил прикрыл глаза и выдохнул, всем своим видом выражая блаженство.  — Вновь убеждаюсь, какое ты сокровище, моя Тауриэль, — проговорил владыка. — Сокровище, что не утаишь в сундуке. Дикий лесной цветок, что наполняет мою жизнь ароматом. — О, — вздохнула она с улыбкой. — Прежде ты мне такого не говорил.  — Что же я говорил тебе прежде?  — Что я сладкая.  — Не отказываюсь от своих слов, — улыбнулся он.       Руки короля эльфов жадно сжали её тело сквозь тонкую ткань, а после стянули рубашку прочь. Он опустил эльфийку на ложе, целуя и лаская. Тауриэль с охотой развела бёдра, позволяя его пальцам приникать в лоно, двигаться внутри, поглаживая, растягивая, касаясь чувствительных точек. Прикосновения к ним каждый раз вызывали сладостный стон. Лаская её, Трандуил возбуждался сам, а практически постоянное трение его фаллоса об обнажённое тело девушки делало желание ещё острей. Однако, как только он убрал руку и приготовился проникнуть в неё своим мужским естеством, эльфийка остановила.  — Подожди.  — Но почему? — в его вопросе звучало непонимание и нарастающее раздражение.  — Хочу рассказать кое-что.  — Расскажешь после. — Нет, сейчас.  — Говори.       Она вылезла из-под него, поцеловала в губы и, улыбнувшись с нежной таинственностью, начала рассказ.  — Однажды мы с Линавен были в лесу. Как раз наступило брачное время для твоих любимых животных, мой повелитель.  — Для лосей? — Да, для лосей, — она повернулась спиной и вкрадчиво продолжила. — Мы вышли на поляну, и вдруг увидели лося с лосихой. Он покрыл её сзади. Линавен засмущалась от такого зрелища и убежала, а я спряталась за деревом и наблюдала, — она встал на ложе, опираясь на локти и колени, — Лось проникал в лосиху полностью, и так резко, и его орган был таким огромным…  — Продолжай.  — Я вспомнила об этом, и сегодня хочу быть твоей лосихой.       Она соблазнительно прогнулась в спине, приподняла ягодицы. Трандуил без труда понял смысл рассказа и более, чем откровенный намёк.  — А я хочу быть твоим лосем.       Эльфийка хотела что-то сказать, но в этот момент член любовника вошёл в её распахнутое лоно почти на всю длину. Тауриэль застонала страстно и чуть болезненно. — Ах, вот так мощный у меня лось…  — Мощнейший в лесу, — он коварно улыбнулся, не прекращая глубокие движения. — Терпи, пока будет крыть, лосиха.       Тауриэль прыснула от смеха и, полностью расслабившись, постаралась раскрыться для его ещё больше. Игра в лосей не только развеселила обоих, но и принесла немалое удовольствие.       Леголас наблюдал за действом из своего убежища. Он приказывал себе не смотреть, отвернуться, но без толку. Больше всего на свете ему хотелось провалиться сквозь землю. В голове не укладывалось, как в мире возможно подобное. Отец, бесконечно влюблённый в погибшую мать Леголаса, долгие века тоскующий, страдающий по ней. Тауриэль, до беспамятства влюблённая в Кили, в того молодого гнома, отчаянно оплакивающая его смерть. Тауриэль, отказавшая ему, Леголасу, теперь увлечена играми в… лосей с его же, Леголаса, родным отцом.       То, что происходило теперь выглядело так невероятно, так горячо и непристойно, что бедный принц не знал, что и думать. Ни одна разумная мысль, ни одно объяснение не посещало его голову. Зачем? Зачем только он пришёл сегодня в королевские покои? Может быть, всё это — только глупый сон?       В покоях послышался торжествующий стон. Трандуил, достигший кульминации, заставил Тауриэль лечь. Она, также уже поднявшаяся на вершину страсти, повиновалась. Эльфийка, расслабленная, сияющая, как заря, ощущала на себе его тяжесть, без которой, казалось, не могла уже жить. Он вдавливал её в мокрые простыни, зарывался лицом в растрёпанные волосы.  — Трандуил… — Что?  — Ты доволен игрой?  — Конечно.       Прошло сколько-то времени. Король поднялся с неё и сел. Эльфийка примостилась рядом, прижимаясь виском к его плечу.  — Трандуил? — Да?  — Ты знаешь, — она потупила глаза. — Я тебя…  — Говори.  — Позволь мне сегодня остаться в твоих покоях.  — Оставайся.       Его слова обрадовали Тауриэль и избавили от необходимости договорить до конца то, что едва не сорвалось с языка само собой.