***
Прошла неделя. Сиэль по-прежнему вежливо здоровался с учителем Себастьяном Михаэлисом в коридорах, отвечал на его уроках, выполнял упражнения на ипподроме, но не пытался с ним заговорить или подойти без необходимости. Но то противоречивое чувство внутри не давало его душе покоя. Вспоминая тот день на реке, Фнатомхайв задумчиво глядел на зеленеющее вдали поле, на котором быстро неслись фигуры породистых лошадей. Клод Фаустус монотонно читал изречение Платона на латыни, успевая пожирать Фантомхайва своим ненасытным взглядом, к которому Сиэль со временем привык. В классе было прохладно, пахло сыростью и книгами. Здесь всегда было мрачновато, хотя за окном стояла солнечная погода. "Это, наверно, из-за того, что класс находится на первом этаже, а на окнах и по углам — паутина, которую не убирают никогда", — подумал мальчик, мечтая оказаться на свежем воздухе, а не сидеть замурованным в этом "Итонском склепе". Фаустус прервался за несколько секунд до того, как дверь открылась и на пороге появился учитель по конному спорту в стильной экипировке, предназначенной для проведения своих занятий. — Что Вы хотели? — недовольно произнес Клод. — У меня есть специальное задание для графа Сиэля Фантомхайва, с разрешения ректора, конечно, — ответил он, показывая лист с подписью Джеймса Джона Хорнби. — Идите, Фантомхайв, — сквозь зубы сказал учитель латыни, переступая через себя. Сиэль вышел, не понимая, что происходит, просто следуя за Себастьяном. — Что случилось и куда мы идем? — наконец, спросил он у выхода из колледжа. — Вы же хотели отомстить? — задал вопрос учитель. — Да. — Тогда мы ему уже отомстили, — довольно ответил мужчина. — Но когда? — не мог понять мальчик. — Тогда, когда Вы согласились пойти со мной. — Неужели его это так разозлит? — недоверчиво спросил он. — Вы даже не можете себе представить как! — ответил Михаэлис. — Он зол, как дьявол, уж я-то точно знаю, — тихо прошептал он на ухо мальчику, не касаясь его и получая в награду хитрую улыбку юного графа. — Тогда мне это по душе, — как-то задумчиво произнес Сиэль. — А теперь, я предлагаю вместо скучной латыни отработать вам тот пропущенный первый урок по конному спорту, — предложил Себастьян. — Понятно, — немного расстроившись, что придется заниматься ответил мальчик. — Если же честно, то я хотел показать Вам свободу. Седлайте коня! — заявил Михаэлис, видя как просиял Сиэль, выбегая на улицу. Минуя ипподром и направляясь к конюшне, он взял гнедого коня, ловко снарядил его и, оседлав, направился на поле, где его уже ждал учитель. — За мной! — позвал Себастьян, направляясь в сторону леса. Фантомхайв следовал за вороным конем, который очень быстро несся среди густых деревьев, запутанных ветвей, сплетенных солнечным светом, оставляя за собой шлейф из частичек пыли, земли и сухих листьев. Вскоре лес расступился, и они оказались на зеленой, ровной, как спокойное море, равнине. Солнце уже клонилось к горизонту, но Михаэлис не останавливался, пока перед ними не раскинулось бескрайнее золотое поле. Сиэль остановился, наблюдая, как пылающее огнем солнце коснулось линии, разделяющей небо и землю, окрасив поле в красно-оранжевый цвет, а небу придав рубиновый оттенок. Мальчик восхитился этой красотой, этой бескрайней свободой, которой не было конца, этому яркому цвету, который изменил картину вокруг него. Подойдя к высоким колосьям пшеницы он упал на них, устремляя взгляд в небо. Следуя его примеру, Михаэлис лег рядом и прикрыл глаза. — Спасибо Вам, это необыкновенно. — Рад, что понравилось. Это все похоже на те места, откуда я приехал, — пояснил учитель. — А откуда Вы? — поинтересовался Фантомхайв. — Об этом — в следующий раз, — быстро произнес он, не желая вдаваться в подробности. — Договорились. И еще: я не должен был себя так вести, вы мне не враг. Вы вырвали меня сегодня из стен Итона на свободу. Себастьян приподнялся, заглядывая в лицо мальчику, который смотрел ему прямо в глаза. Желая коснуться его, он протянул руку, но одернул ее, вспоминая свою клятву. — Что такое? — не понял граф. — Чуть не забыл: я не коснусь вас, пока вы сами об этом не попросите, или... — улыбаясь, начал он повторять свою клятву. — Или если это не будет жизненно необходимым? — закончил Сиэль. — Да, именно так. — Тогда сейчас второй случай, — серьезно произнес мальчик, — мне это жизненно необходимо. — Сиэль… — забыв обо всех формальностях, сорвалось у Михаэлиса, когда он оказался напротив юного графа, лежащего в высокой золотисто-красной траве, глаза которого отражали рубиновое небо. Не коснуться его губ было невозможно. Они были слегка приоткрыты, ожидая поцелуя, который страстно накрыл их, заставляя сомкнуть глаза от удовольствия. Желание демона смешалось с восторгом от мысли, что Сиэль доверяется ему без печати контракта, просто так, как это делают люди. Руки сами собой скользнули на шею, медленно спускаясь до воротника с длинной вереницей пуговиц, которые ловко нырнули в петли, бесстыдно обнажая грудь юного графа. Жаркие поцелуи покрыли каждый миллиметр этого нежного участка тела, заставляя выгибаться навстречу им и трепетать после каждого прикосновения. Михаэлис посадил мальчика себе на колени, обхватывая его за спину и чувствуя под своими пальцами глубокий шрам, который был ощутим даже через ткань перчаток. Проведя по нему рукой, он внезапно остановился. — Нужно скорее возвращаться, — как будто что-то вспомнив произнес он. — Что-то случилось? — озадаченно спросил Сиэль, застегивая сорочку. — Пока нет, — прижав к себе маленького графа, и целуя его в макушку ответил учитель. — Поехали! Только боль, которую должен был причинить демон этому мальчику остановила его, только боль, которую Сиэль еще должен был испытать от рук Клода Фаустуса, заставила Михаэлиса опомниться и не утолить свое желание. Ведь именно это ужасное чувство сделало Себастьяна Михаэлиса тем, кем он был сейчас. Ему хотелось, чтобы его судьба не повторилась с Сиэлем. Он знал, что скоро этот мальчик потеряет своих родителей так же, как и все те, на кого положил свой глаз паук Итонского колледжа. А после Фаустус будет топить свою жертву в жестокости, боли и отчаянии, горе и лжи, пока не получит идеальную душу, готовую на все ради мести.***
Они вернулись, когда уже стемнело. Себастьян проводил Фантомхайва до входа в колледж, а сам направился обратно. — Куда ты, Себастьян, — смутившись произнес Сиэль, понимая, что к учителю так не принято обращаться. — Я завтра постараюсь вернуться. Есть одно очень важное дело, — ответил он, целуя мальчика в лоб. — Я буду ждать тебя, — тихо, как будто в пустоту, ответил мальчик, когда фигура мужчины исчезла.***
— Мама, папа... — узнал знакомые фигуры Сиэль. — Стреляй! — раздался громкий голос. — Нет! — Стреляй! Они избивали тебя, наказывали! — Это не правда! — кричал мальчик. — Унижали тебя, и избавились, кинув сюда! Стреляй же! — Я не верю! Огонь?! НЕТ! Вскакивая с кровати, кричал мальчик, не понимая, что происходит. Ему потребовалось около минуты, чтобы прийти в себя и восстановить дыхание. "Всего лишь сон", — понял он, вставая на ноги. — "Еще ужасно болит голова и тело ломит". Он оделся и собрался идти на занятие, как в коридоре его остановил Клод Фаустус и заставил вернуться в комнату. — Я иду на занятия мистер Фаустус, не хочу опаздывать, — начал Сиэль, не желая оставаться наедине с учителем. — Я пришел сообщить тебе одну печальную новость: твои родители — их больше нет. — Как? Этого не может быть! Кто это сделал? — Пока неизвестно кто. Все, что я знаю, это то, что их убили, а поместье сожгли.