Горькая жизнь.

Did she run away, did she run away, I don’t know If she ran away, if she ran away, come back home Just come home.

Пыльная дорога пересекает всю Калифорнию, плавно перетекая в штат Аризона, знаменитый своим знойным климатом. У неё есть только несколько часов до рассвета, чтобы покинуть родной город. Сапоги шаркают о грунтовую дорогу, по которой редко проезжают машины, но она все-таки не сдаётся и глубоко в душе надеется, что скоро увидит сверкающие фары автомобиля. Лидия ушла сегодня, не сказав никому. Жизнь научила её не раскрывать планы на будущее другим людям, и теперь она просто пропала для всех знакомых. Как призрак не имеющий ни прошлого, ни будущего. Даже в свой день рождения она не в кругу близких и знакомых людей, которых у неё, впрочем, и не имеется. Она так долго ждала своего восемнадцатилетия, что иногда даже считала дни, недели, а затем и месяца с годами. И вот этот день настал: день свободы от отца, от жизни, от проблем. Теперь она взрослая, решать проблемы придётся самой, а это ей не впервой. В свой рюкзак, облепленный разными марками и стикерами, она положила все необходимое: художественные принадлежности, книги, без которых она не едет ни в одно путешествие, кое-какую одежду (остальную она докупит потом, когда прибудет в пункт своего назначения) и несколько фотографий, сделанных в те счастливые дни её жизни, проведённые со Стайлзом. Стайлз. Звезды блекло мерцают на предрассветном небе, предвещая скорый восход солнца. Стайлз чем-то похож на звезду, такую когда-то далекую для неё. Подумав об этом, Лидия начала сожалеть о том, что покинула его, не сказав ничего о своём направлении, но быстро отмахнула эти мысли в сторону. Только дорога. Вот о чем тебе нужно думать, Лидия. Только дорога. Вдали виднелся небольшой холм, покрытый травой, кажущейся темно-болотистой при лунном свете. На холме стояло одно единственное дерево с развесистой кроной, где любой уставший путник мог бы скрыться от палящего, испепеляющего солнца, но так как сейчас весна, Лидия просто хотела сесть на свежую траву и опереться спиной о могучее дерево, дабы передохнуть после долгих миль безостановочной ходьбы. Её кеды не предназначены для долгих прогулок под луной; на ногах натерлись мозоли, а легкие медленно фильтруют пыльный воздух. Когда край солнца уже успел подняться над горизонтом, превращая темное небо в разноцветную палитру красок, Лидия с шумом бросила рюкзак на землю и буквально плюхнулась рядом с деревом, что стояло на холме. Ноги ужасно саднили и подкашивались от напряжения, а все тело будто ломило. Переведя дыхание, она посмотрела в ту сторону, откуда пришла. Долгие часы ходьбы, и вот она тут. Её взгляд бросился на помятый рюкзак, лежавший около её ног. Она почувствовала жуткое истощение и жажду в пересохшем горле. Хорошо, что она успела прихватить с собой несколько яблок, горсть орехов и бутылку воды. Лидия достала воду и начала медленно пить, чтобы не израсходовать всю бутылку за один раз. Перекус яблоком пошёл ей на пользу, и она уже с новыми силами отправилась дальше, приветливо освещаемая уже высоко поднявшимся солнцем. Но все же томные мысли о Стайлзе одолевали её с ещё большей настойчивостью. Вина за такое обращение к нему возрастала, а дышать становилось раз от раза труднее. Мысли о нем отдавались тупой болью в сердце. Она достала плейер с подключёнными к нему наушниками. Говорят, музыка помогает заглушить душевные страдания. Лидия воткнула наушники и включила плейлист с её любимыми песнями. Музыка разлилась по телу, словно наркотик, поглощая её с ног до головы. Возможно, песни помогают хоть немного отвлечься от назойливых мыслей, но полностью подавить их-нет. Она все также шла по грунтовой дороге, шагая в такт музыки, но в душе у неё царил полнейший хаос, от того, что она сделала. Ей не хватало его. Она смутно понимала, что сделала огромную ошибку, но остановиться уже не могла. Лидия замедлила шаг, когда вдали показался размытый силуэт автомобиля. // Этим утром Стайлз проснулся с ощущением легкости, как будто все проблемы ушли, оставив после себя только радость, счастье, любовь. Такие эмоции он испытывал при одном мимолётном взгляде на Лидию. Её огненно-рыжие (а на самом деле клубнично-блондинистые) волосы виделись ему во снах, где она и он жили счастливо в каком-нибудь домике, подальше от городской суеты. Они медленно кружились, иногда случайно наступая друг другу на ноги, а потом падали на зеленую, отливаемую солнцем траву, где он притягивал её к себе и медленно целовал сначала в макушку, потом в пылающие от знойного дня щеки, а затем в нежные губы, похожие на сладкую вату. Там он любил её так же сильно, как и она его. Лидия звонко смеялась над его шутками про всякие ежедневные мелочи, вроде стирания белья или готовки еды, а он в ответ одаривал её своим нежным, наполненным любовью взглядом, после которого они целовались с ещё большей страстью и нежностью, чем до этого. В реальности же все было не так весело и радостно, как во сне, но почему-то Стайлзу казалось, что этот день будет особенным, и он не ошибся. Душераздирающе особенным. Когда Стайлз пришёл в знакомую спальню, не застав её отца дома, его стали одолевать жуткие мысли. Может быть она пошла в кофейню за углом? Но сегодня у них выходной, они никогда не ходили туда по воскресениям. Школа была закрыта, тогда может быть она в парке, где они ни единожды гуляли? Быстрым шагом Стайлз спустился по лестнице и вышел из её дома. Ему вдруг показалось, что здесь стало как-то пусто, чего-то не хватает. Придя в парк, он стал оглядываться по сторонам, взглядом ища прядь рыжих волос. Но и здесь ничего. Здесь её тоже нет. Люди спокойно гуляли по парку, дети смеялись, играя в песочницах вместе с другими сверстниками. Стайлзу вдруг стало не по себе. Он всегда боялся за Лидию, будь то сдача контрольных, которые она писала на отлично, но он все равно каждый раз подбадривал её, видя как маленькие пальчики нервно дрожат. Его руки сразу находили её, и пальцы медленно переплетались, создавая что-то вроде нитей связи. Такая поддержка служила ей более важным знаком, чем успокаивающие слова. Он это знал. Всегда знал. Сейчас же он стоял посредине парка, не видя ни ее длинных волос, ни ее саму. Тогда Стайлз принял решение пойти обратно в её дом. Он беззвучно вошёл в её комнату. Не могла же Лидия пропасть. Его Лидия. Она же умная, сообразительная, она бы точно нашла дорогу. Его взгляд упал на прикроватную тумбочку, на которой валялось несколько кистей и вырезок из журнальных статей, затем на её рабочий стол, за которым они вместе учили математику. На него нахлынули воспоминания их ночи, первой ночи в её доме, проведённой с Лидией. Стайлз ненароком улыбнулся, вспоминая как сначала Лидия рисовала его очередной портрет, а потом полностью извозякала в красках, медленно проводя линии от его шеи до ключиц. Тогда все было в красках, даже этот стол. Сейчас же он пустовал, хотя на нем лежало несколько бумажек. Стайлз мельком просмотрел их и неожиданно увидел своё имя. «Стайлз, не ищи меня». Стайлза пробило током. Легкие как будто наполнились водой, каждый вздох отдавался острой болью в грудной клетке. Сердце отчаянно стучало в груди, когда он вновь и вновь перечитывал эти строки. «Не ищи меня». Словно затуманенными глазами он посмотрел в окно. Солнце высоко стояло в небе, ветер качал ветви деревьев, облака медленно плыли по небосводу, предвещая приближение дождя. Он обессиленно рухнул на мягкий стул, стоявший около стола. «Не ищи меня» отдавалось у него в голове, словно её голосом. Нет. Не может быть. Она ушла. Он вновь посмотрел на слова, написанные её торопливым почерком, как будто она куда-то торопилась, боясь опоздать. Она не могла. Она не могла бросить его. Он же любит её. Он вдруг понял, что исчезло из комнаты, почему таким просторным показалось ему это помещение. Все рисунки, некоторые книги- их нет! Он заглянул в шкаф, где стоял сложенный мольберт. Половина одежды исчезла. На стенах ничего не висит - они совершенно пустые, белые. Ничего нет. Ему стало плохо, будто от него оторвали часть, которую он бережно хранил никому не отдавая. Нет. Он должен позвонить ей. Абсолютно точно. Стайлз нервно достал телефон из кармана его потрёпанных джинс. Он слабо заметил, что руки сильно дрожат, но не от холода, а от нарастающих нервов. Стайлз быстро набрал её номер, которые давно уже выучил наизусть. Гудок. Второй. Третий. «Абонент вне зоны действия сети»- она не могла так поступить с ним. Она же любила его. Стайлз снова набирает её номер. «Абонент вне зоны действия сети»- слышит он уже в десятый раз. Телефон глухо ударяется о стену, разбиваясь на несколько частей. Стайлз обессиленно падает на колени. Дыхание сбивается, рёбра, как маленькие ножики режут грудную клетку на множество маленьких частей. Он быстро проводит по волосам своими дрожащими руками. -Нет. Нет. Нет… — хриплые звуки срываются с его губ, — Она не могла. Нет. Почему…Зачем… Стайлзу кажется, что весь мир грёз вдруг рушится прямо у него на глазах. Её смех. Её улыбка. Лидия целует его, мягко надавливая на грудную клетку. Нет. Он притягивает её ближе, позволяя прикоснуться к своим волосам. «Не ищи меня». Она нежно берет его лицо в свои ладони, скользя маленькими пальчиками по острым скулам. Больше нет. Он опустошенным взглядом смотрит в окно. Небо все такое же голубое, а солнце все такое же яркое, как и вчера, но уже не то. Не то. Не то… Лидия едет в попутке, с наушниками перекинутыми через шею. Тёплый ветер бьет ей в лицо из приоткрытого окна. Она знает, что сделала глупость. Он не простит её, а она и не попросит. Стайлзу будет легче, если он возненавидит ее, а потом однажды забудет. Лидия равнодушно смотрит на пейзажи, мелькающие мимо неё. Стайлз вдруг понимает, что все краски потеряли былую насыщенность.