Горькая жизнь.

Was it the blue night Gone fragile*

За окном медленно пролетают пушистые, словно сделанные из сладкой ваты, облака, освещенные последними лучами потухающего солнца. Разноцветные блики покрывают, обволакивают мою комнату, превращая голые белые стены в интересную картину, сделанную самой природой. Ветер слегка покачивает деревья, будто бы убаюкивая их перед наступающим сном, а птицы напевают льющуюся, как густая карамель колыбельную для мира животных. Теперь их очередь ложиться спать. Через час потухнет закат, а вместе с ним и все вокруг. Только я буду сидеть и, держа кисточку в руках, выводить линии на моем холсте. Для меня холст- это не просто большой кусок бумаги, используемые для разных целей у разных людей. Для меня он- неотъемлемая часть, въедавшаяся уже довольно давно, когда я начала рисовать. Это было мое самое любимое занятие, но из-за школы у меня редко выпадает шанс что-нибудь нарисовать. Сейчас же в свободный час я всецело отдалась этому занятию. Розовый цвет перемешивается с синим, превращая полотно в нечто большее, чем оно прежде не было. Изумрудный ложится рядом с ними, добавляя холодного настроения и свежести. Фиолетовый темной дымкой располагается на верхней части холста, делая картину более гармоничной, заставляя взглянуть на этот насыщенный цвет. Желтый приходится между розовым и голубым, перемешивая их и создавая плавный переход от цвета к цвету, от оттенка к оттенку. Больше нет только черного и белого. Есть разные цвета, разные гаммы и спектры. Нежный салатовый цвет завершает верхнюю часть полотна, придавая ему вид законченности. Я делаю последний мазок и мой закат практически готов. Я рисую теплое море, ослепляющее свой голубизной и четкими линиями. Вода для меня была всегда отдельной темой. Многие говорят, что она просто синего цвета, обычного синего. Но ведь море так разнообразно! В нем одновременно смешиваются все оттенки палитры: от светлого к темному, от насыщенного к бледному. И тогда море становится не просто синим, оно становится разноцветным, приобретая те оттенки, которые ты захочешь. Поэтому рисуя море, надо следить за всеми его тонкостями, начиная от линии горизонта и заканчивая вспенивающимися прибрежными волнами. Только тогда оно будет полноценным, только тогда оно оживет на твоем холсте. Если все это соединить- море и солнце, закат и воду, цвета и оттенки получится маленький мир, маленький шедевр, сделанный своими руками с любовью и от всей души. Только в этот момент, когда ты подумаешь, что сделал что-то большее, ты поймешь насколько это радует тебя, олицетворяет тебя и твое состояние. В этот момент ты поймешь насколько важно во что-то вкладывать частичку своей души, как я вкладываю свою в мое любимое хобби- рисование. Я впервые так улыбаюсь уходящему дню, закрывая глаза и наслаждаясь легким шумом прибоя. Вот, огни начали потухать, а все краски с самого большого в мире холста - неба начали постепенно уходить, отдавая свое почтенное место мраку. Звезды ярким пятном появляются на небосводе, освещая дорогу путникам и простым жителям этого города. И только в этот момент я слышу сквозь закрытые глаза, что кто-то стучится в окно. Я медленно открываю глаза и с недовольством замечаю, что это гиперактивный подросток, то бишь Стайлз. Он с радостной улыбкой наблюдает за тем, как я открываю окно, а потом резким движением забирается на мой подоконник. - Привет, Лидс. - Я же просила меня так не... - Что делаешь?- он будто бы специально игнорирует мое восклицание. Меня это раздражает. Ненавижу, когда меня прерывают, а особенно, когда не слушают. Я показываю рукой на мой рабочий стол и мольберт, с висящим на нем недавно законченным рисунком. Он растеряно распахивает глаза и поджимает в ожидании губы. Я с похвальной улыбкой смотрю на него, дождавшись такой реакции. И следующего вопроса. - Ты умеешь рисовать? И ещё одного. - Нарисуй меня. Я таращу на него свои глаза. Такой наглости я не ожидала даже от Стилински. - Нет, Стайлз. Я очень мало практиковалась в написании портретов. Мне кажется,- это плохая идея. - Но Лидия, другого случая не будет, и я хочу, чтобы именно ты нарисовала меня. Я думаю, ты прекрасно рисуешь, учитывая, что этот рисунок,- он кидает свой взгляд в сторону мольберта- ты закончила совсем недавно. - Откуда ты это знаешь?- с наигранно удивленным лицом спрашиваю я. - Он еще не высох и кисточки у тебя все еще мокрые,- с ехидной улыбкой говорит он. "Чертов Шерлок"- проносится у меня в голове. - Мне кажется, ты пересмотрел детективных сериалов или слишком долгое время находился в участке твоего отца. Он все еще с щенячьими глазами смотрит на меня, пытаясь разбить тот толстый слой льда, что я строила долгие годы своего одиночества. Иногда, я думаю, как столько лет ходила одна по коридорам школы, не замечая никого, кроме учителей. А потом в один прекрасный момент в мою жизнь ввалился Стайлз, с его "Звездными войнами", гиперактивностью и вечным желанием попасть в неприятности. И на душе сразу становится приятно от того, что я могу позвонить ему в любой момент и он придет, поддержит, поможет. А я лишь благодарю его за столь теплое отношение ко мне, хотя слов благодарности слишком мало для выражения всего того, что я к нему чувствую. Мы может быть и друзья, а может быть и пара. Просто нам это не столь важно, сколько проводить время вместе. Конечно он видится со Скоттом и проводит бОльшую часть времени с ним, но мне он выделяет особенный кусочек своего времени, за что я ему опять же хочу сказать "спасибо". Поэтому я, немного подумав, сдаюсь. - Ладно, садись и не шевелись. Он с победной улыбкой принимает позу, и я, взяв карандаш, начинаю выводить линии. При каждом штрихе мне надо посмотреть на него, чтобы сверится с картинкой. И каждый раз он смотрит мне прямо в глаза, заставляя мои щеки краснеть, а сердце биться в бешенном ритме. Поэтому скрывшись от него за мольбертом, я медленно выдыхаю и вдыхаю. Все просто Лидия. Просто дыши. Не обращай на него внимания. Но он еще находчивей смотрит на меня, когда я в очередной раз выглядываю из-за холста, чтобы убедиться, правильно ли я нарисовала форму его губ. И он как будто специально, как будто знает какую часть его лица я рисую медленно облизывает губы и слегка закусывает нижнюю, вызывая у меня тем самым шумный вдох. У меня начинают гореть легкие от нехватки кислорода. Лидия, дыши. Когда дело доходит до красок, я неожиданно осознаю, что он поменял позу. - Стайлз, что я просила? Сиди смирно,- с легким негодованием говорю я и сразу же замолкаю. Он медленно тянет за нижний край футболки своими чертовски длинными пальцами, одним движением снимает ее с себя и отшвыривает в сторону. Моему взору показались довольно крепкие мускулы и рельефный торс, от которого в моей голове перепутались все мысли и я, сама того не осознавая, начала разукрашивать его портрет пальцами, просто окуная их в баночки с краской. Я коротко выдыхаю, чтобы хоть как-то ослабить напряжение в грудной клетке. Его глаза смотрят прямо на меня, во время того, как я все еще рисую пальцами по не такому уж белому холсту. Он улыбается моей реакции и, в один шаг преодолев расстояние между нами, страстно целует меня. Наш третий и такой же незабываемый поцелуй. Он забирает всю инициативу на себя, рыча, как лев между маленькими перерывами. Я провожу своими пальцами по его напряженным плечам, окрашивая их в желтовато- красный цвет, а он только притягивает меня ближе, углубляя поцелуй. Мы хотим поглотить друг друга, ощущение близости опьяняет, а губы просто делают свое дело, добавляя дров в огромный пожар. Его руки нежно гладят меня по спине, заставляя кожу покрыться мурашками. Я цепляюсь пальцами за его мягкие волосы, как за спасательный маяк. Он подталкивает меня к кровати, и я беззаботно падаю на нее. Пристроившись сверху, он прокладывает дорожку мокрых, жарких поцелуев от моей щеки до ключицы, где оставляет багровый засос — напоминание о нашей ночи. Я тихо стону от небольшой, но приятной боли, мысленно улыбаясь всему происходящему. Легко прохожусь пальчиками по его торсу, обрисовывая его, оставшимися на моей руке, красками. Он отрывается от поцелуев и жадно смотрит затуманенными от возбуждения глазами на меня, как бы спрашивая разрешения. Я согласно киваю и впиваюсь в его губы, в знак одобрения. Пока он снимает с меня ненужную в данный момент футболку, я, перенимая инициативу на себя, устраиваюсь на бедрах, чувствуя его напряжение всем телом. Стайлз приглушённо стонет, когда я целую его в шею, а затем в ключицу, нежно прикусив бледную кожу. Я вновь целую его в живот, и он не выдерживая переварачивает меня на спину. Я сразу же притягиваю его к себе за волосы и целую, чувствуя зарождающееся тепло в нижней части живота. Он быстро стягивает мои шорты, а заодно и все нижнее белье. Он как-то по-особенному смотрит на мое тело. Так, как ещё никто никогда не смотрел. Видя восхищение в его глазах, я улыбаюсь и стягиваю с него штаны. Я вижу его затвердевший член и презерватив, натягиваемый на него. Я уже не сдерживаю стона, а он лишь улыбается мое реакции. Мои ноги оказываются на его талии, а затем я забываю как дышать. Он нежно целует меня в обкусанные до крови губы и резко входит, даря боль и наслаждение одновременно. Мой стон пропадает в его поцелуях, когда он начинает медленно двигаться, стараясь доставить как можно меньше боли. Он дерзко кусает мой сосок, на что я шумно выдыхаю и прогибаюсь в спине. Стайлз что-то шепчет мне на ухо, но я не различаю звуков, потому что его губы целуют меня везде, где можно, а руки блуждают по моему телу. От наслаждения я неосознанно царапаю его спину, оставляя красные следы на молочной спине. Он целует меня грубо, но уверенно, заставляя не думать о боли, которая уже практически прошла, а на место неё приходит удовольствие. Близость наших тел дурманит, и я чувствую приближающуюся разрядку. Его размеренный такт успокаивает, а языки сплетаются, приглушая громкие стоны, исходящие и от него, и от меня. От нового точка, я закусываю губу, и из глаз начинают сыпаться искры. Сделав еще один толчок, Стайлз рассыпается на части вместе со мной. Он укладывается рядом, даря уже сотый, а может быть тысячный поцелуй, который я никогда не забуду. Он крепко прижимает меня к себе. - Я тебя никогда не отпущу, слышишь?- с мягкой улыбкой на лице говорит он. - А кто просит,- отвечаю я ему и, положив голову ему на плечо, проваливаюсь в глубокий сон. Ветер за окном утихает и город погружается в ночной мрак, предвещая что-то новое.