Бей мое сердце

- Ты предлагаешь мне успокоиться?! Мартен, я рожаю! - кричала я, крепко сжимая руку мужа.       Роды начались, как и всегда, не в самый подходящий момент. Мы спокойно гуляли в одном из парков Парижа. Мартен рассказывал мне о том, что скоро к нам хотел наведаться Симон. Я сразу же одушивилась этой мыслью, потому что очень давно не видела старшего Фуркада.       На днях к нам приехали Света с Тарьеем и Мириам с Эмилем. Девчонки хотели быть со мной во время родов, чтобы поддержать меня.       К тому же, Гёсснер и Свендсен приехали сюда надолго. Эта влюбленная пара никак не могла решить, где же появится на свет их ребенок.       Оба настаивали на своих родных странах. Наконец Тарьей, которому надоел этот спор, просто предложил Мири рожать во Франции. И ко мне ближе, и Эмиль какое-то время перед сборами может потренироваться с Мартеном.       Такой вариант Бё очень приглянулся Мири и Эмилю, а Мартен даже позволил им жить у нас в доме столько, сколько необходимо. - Сын, почему ты так не вовремя? - закричал Мартен в панике и начал звонить в скорую.       Он что-то щебетал на французском языке, который я начала учить, но особых успехов не делала. Да даже если бы он говорил на чистом русском языке, я бы ни слова не разобрала.       Я, конечно, знала, что роды - дело болезненное, но не до такой же степени! Было такое ощущение, что мне сломали все кости, настолько сильной была боль.       Как меня довезли до больницы, я не помню. Единственное мое воспоминание было связано с голосом Мартена: - Я с тобой.

***

- Марти, сядь! Уже голова кружится, - воскликнула Мириам, дёргая друга за руку.       Они с Эмилем, Светой и Тарьеем сидели около палаты, где рожала Даша. Никаких криков, которыми обычно сопровождались роды, не было. Только иногда слышались звуки приборов и тихие голоса врачей.       В какой-то момент что-то пошло не так, как представлял себе Мартен. В его мире Даша, держа его за руку, рожает крепкого и здорового мальчика, которому счастливые родители дают имя Лукас.       Но он был в реальном мире. Сейчас жизнь и Даши, и маленького Лукаса зависела только от врачей. Они пытались объяснить им причину, по которой это произошло с Дашей, но Фуркад не особо понимал что-то в медицине и просто попросил, чтобы его жена и сын остались живы. - Мири, как мне сидеть? - шикнул на немку Фуркад, но тут же опустил голову, понимая, что его подругу надо успокаивать.       Мириам на восьмом месяце беременности и сейчас ей нужно ещё больше следить за своим здоровьем и не волноваться. Сейчас она была самой спокойной, что было не характерно для неё.       Пару месяцев назад Гёсснер была совсем другой - безумно эмоцианальной, даже агрессивной. У неё были очень серьезные перепады настроения. Сейчас же было всё иначе. - Сиди спокойно, - ответила на его вопрос Света, тоже понимая всю серьезность ситуации.       Её голубые глаза укоризненно посмотрели на Мартена, но потом она крепче сжала руку Тарьея, опуская голову.       Фуркад и без слов понял, что она извинилась за свой взгляд. Ей никогда не понять того, что испытывал француз. Она никогда не будет сидеть в коридоре и считать удары сердца, тяжело дышать, заставляя себя думать только о хорошем, ждать судьбы твоей семьи.       Но Светлана тоже переживала. Она была с Дашей почти всю её жизнь, знала о ней буквально всё, всегда поддерживала, когда никого из присутствующих не было рядом.       Свендсен сидел с Мири, обнимая ту за плечи, а блондинка и сама не заметила, как уснула. Казалось, что прошло всего несколько минут с её последних слов, но вот она уже сладко сопит на плече парня. Пусть будет так. Не нужно переживать.       Эмиль тяжело вздохнул, набирая как можно больше воздуха, и повернул голову в сторону короля биатлона.       Брюнет смотрел лишь в одну точку, не реагируя больше ни на что. Наверное, он бы и не заметил, если бы бомба упала в метре от него. Его мысли были далеко.       Как ни странно, он думал сейчас об Антоне Шипулине. Пусть он и женился на этой Полине, но Мартен знал, кто в его сердце на самом деле. Он знал, что имя сыну предложил дать именно Антон, он знал, что Даше сейчас (а может и вообще) нужен только Шипулин.       Россиянин всегда знал, что нужно ей сказать, чтобы успокоить, приободрить, настроить на нужный лад, чего не умел делать Мартен. Возможно, Дарья не так бы переживала, будь с ней рядом заклятый враг мужа.       Даже на свадьбе он видел их взгляды. Особенно ему запомнился взгляд Антона, когда Даша ответила согласием тогда, в ЗАГСе.       Биатлонистка отвернулась, не видела, как зеленые глаза потускнели, камера, висевшая на шее парня, сделала последний кадр и мирно упала на грудь биатлониста.       Весь вечер он улыбался всем, даже не смотря в сторону молодоженов, но Марти знал, что он зол, очень зол. Снова Шипулин проиграл Фуркаду, какая ирония...       Но проиграл ли?       Да, Даша теперь носит великую, по меркам биатлона, фамилию Фуркад, но в душе-то она по прежнему Даша Домрачева, которая безумно любит своего Антона.       Мартен всё понимал, но считал, что поступает правильно. Она сама сделала свой выбор, который нужно уважать. Дарья любила Мартена, не так, как Шипулина, но любила. - Марти, ты с нами? - спустя какое-то время спросил Тарьей, прерывая размышления француза. - Как видишь, - слабо улыбнулся он, смотря на часы. - Прошло двенадцать часов. Никаких вестей. - Всё хорошо, - с ним рядом села Света, обнимая его. - Мы с тобой.       Брюнет посмотрел на неё, а потом и на своих друзей. Да, они с ним, и всё будет хорошо, можно не сомневаться. Таких друзей не найдешь нигде, потому что лучше их нет.       Тут дверь палаты открылась и вышел врач, снимая повязку с лица. Все молниеносно вскочили, и даже Мириам, будто почувствовав ситуацию, уже стояла рядом с Мартеном и держала его за руку. - Я вас поздравляю, папаша. У вас сын, - не стал тянуть доктор и похлопал по плечу Мартена. - Зайдите.       Фуркад мгновенно расслабился и искренне улыбнулся, залетая в палату. На кушетке лежала улыбающаяся Даша, которая, несмотря на красное и вспотевшее лицо, растрепанные волосы, оставалась такой же прекрасной, а на её животе лежал совсем еще маленький мальчик, который, видимо, набрался сил во сне.       Мартен аккуратно присел на стул и поцеловал свою жену, а затем потерся носом о ее носик. - Я люблю тебя, - произнес француз, с нежностью посмотрев на сына.       Биатлонист осторожно докоснулся до него, боясь разбудить, а маленький Лукас несильно, но схватил его за палец. Это было удивительное чудо. - Спасибо, - прошептала Даша, еще раз поцеловав его. - Пятьдесят два сантиметра и три килограмма шесот грамм нашего с тобой счастья.       Мартен улыбнулся. Да, это их счастье. Только их.