— Даша, твою мать! Ну как тебя угораздило упасть на ровном месте? Ты же спортсменка высокого класса, — кричал я, поднимая Домрачеву с холодного асфальта. Нет, вроде спортсменка мирового уровня, а на роликах кататься не умеет. Как она вообще летний чемпионат выиграла? — А кто меня на спуск потащил, а? Говорила же, что не умею кататься. Сам виноват. — сделав вид, что обиделась, начала защищаться Дашка. -Ты, между прочим, спуск хорошо прошла, а вот дальше… Где твоя концентрация, Домрачева? — хмыкнул я, но все-таки притянул её к себе, стиснув в своих объятьях. -Скажи спасибо, что без травмы, — хмыкнула Даша, положив голову мне на плечо.
«Нет, нет и еще раз нет! Прекрати о ней думать, Шипулин!» — твердил себе я, выходя из ванной комнаты, — «У вас с ней все кончено. Прошлое не вернуть». — Но …Но я же волнуюсь за неё — За кого ты волнуешься? — поинтересовался сонный Малышко, который только сползал с кровати. «Чёрт! Я что вслух это сказал?» — да, Шипулин, тебе надо к дядечке-доктору. Может, хоть он мозги полечит тебе? — А, да так, — махнув куда-то в сторону, я направился к шкафу, — Иди, собирайся быстрей, а то на завтрак опоздаешь. Как только за Димой закрылась дверь, я, одевшись, направился к выходу, крикнув «Я в столовой», хотя, этого Малышко, думаю, не услышал.***
Зайдя в столовую, я сразу заприметил русоволосую девушку, которая ковырялась в каше. Геркулес. Не любишь ты его, Дашка. Подойдя к столу, я плюхнулся на стул, который стоял напротив девушки. Ох, и рискую же я своим здоровьем. Подняв голову и кинув на меня рассерженный взгляд, который продолжался не больше десяти секунд, Домрачева опустила глаза обратно к каше. — Без разрешения садиться ко мне нельзя, — сделала замечание Даша. «А то я не знаю» — хмыкнул я, но решил все-таки проигнорировать её замечание и начал: — Как ты себя чувствуешь? — я действительно очень переживал за Дашу. После того случая в коридоре я неоднократно подходил к ней, но получал грубый ответ. Хотя в её глазах была горечь. Она не хотела делать мне больно? Но почему тогда делала? — Мое здоровье — не твоя забота. И вообще! Я завтракаю, а ты меня отвлекаешь, — повысила голос Даша и запихнула себе в рот ненавистную кашу. — Ты не любишь геркулес, — усмехнулся я, — Давай уже ты перестанешь вести себя, как пятилетняя девочка и выслушаешь меня. Я же волнуюсь за тебя. Я смотрел на нее в упор, отчего она смутилась, или мне просто показалось? Да нет же, действительно смутилась, а еще и растерялась. Смешное зрелище, скажу я вам. Я усмехнулся, но подавил рвущийся наружу смех под злобным взглядом любимой. Стоп, что? Любимой? Шипулин, быстро, быстро к врачу. — Иди к черту. Заботься о своей Полине, а меня не трогай! — после минуты молчания ответила Даша спокойным голосом, хотя по взгляду и сжатым кулакам было можно понять — она хочет убить меня. — С Полиной все хорошо, а с тобой нет. Ты мне тоже не чужой человек. За последнюю неделю я даже не вспомнил о Полине. В моих мыслях была только вредная белоруска. Как я только не пытался отвлечься, все равно — на уме одна Домрачева. — Уже чужой, — с горечью ответила Даша и покинула столовую. — Даш, Даша! Чёрт, Домрачева! — кричал я, пытаясь вернуть её на место, но она не повернулась. Она не вернулась. Как я тогда…***
— Шипулин, шевели задом. Так и опоздать можно! — наша сборная решила ехать на тренировку на лыжах. Не знаю, кому это взбрело в голову, но пришлось подчиниться. Я ехал в самом конце, отставая. Опять в голове сидела Даша. Разозлился уже даже Макс Цветков — самый спокойный человек в нашей сборной. — Я наслаждаюсь природой, — мечтательно ответил я, раскрывая руки. — Иди ты на фиг, Чип, со своей природой, — буркнул Женя Гараничев, — Парни, ускорение. И не дожидаясь меня, мои друзья убежали. Вот заразы. Ну и черт с вами. Сам доберусь. Хотя бы покатаюсь в свое удовольствие. А то вечно нормы выполняю. Несильно отталкиваясь, я прибежал на стадион. Парней не было видно. Наверное, они уже на стрельбище. Неспешно пройдя спуск, я увидел Диму, который внимательно смотрел куда-то в сторону. — Кого ты там увидел? — подъехав, спросил я, улыбаясь. — Девушку, которую ты любишь, — переведя взгляд на меня, ответил Малышко. Даша? — что-то крикнуло во мне, но произнес я совсем другое имя. — Полина? — но обернувшись, увидел Дашу в обществе Фуркада. Они стояли на одном из ковриков. Этот мерзкий француз обнимал мою, черт возьми, мою Дашу! Руки вырву! Стоп, Антон. Она не твоя и может обниматься с кем хочет. Ревную? Да ни капельки! — Дим, я тебе на день рождения очки подарю. Это не моя Полина. Это же Домрачева, — попытался уверенно произнести я, но взгляд друга меня испугал. Мне показалось, что он сейчас снимет с плеч винтовку и пристрелит меня, но вместо этого он сказал очень спокойным голосом: — А я тебя скоро по башне ударю, чтобы до тебя уже дошло. Я знаю тебя очень давно. Возможно, ты и любишь Полину, но не так, как Дашу. — Ты совсем сбрендил? — начал возмущаться я, но я понимал, что он прав, — Я встречаюсь с Полиной, а не с Домрачевой. Мне плевать на нее. — На какого из них? — продолжал гнуть свою линию Дмитрий, — Почему тогда ты ни разу за всю неделю с Полей не виделся, а бегаешь вокруг Даши? Вокруг девушки, на которую тебе плевать. Плевать же? Я замолчал. Ну как я могу врать себе и лучшему другу? Дима прав. Я все еще не могу забыть Домрачеву. — Что мне делать, Дим? — посмотрел я на него, мимолетно заметив, как Дашка покинула общество Фуркада, — Я все пытаюсь ее забыть, но ничего у меня на получается. — Чип, сам ты что хочешь? С кем ты хочешь быть? — Я не знаю. Я хочу быть с Полиной, но меня безумно тянет к Даше. Я не знаю, как это объяснить, — мы решили отъехать подальше от лишних ушей и продолжить наш разговор. — Надо выбирать. Я всегда думал, что Даша для тебя — наркотик. Тебе всегда было её очень мало и тебе всегда хотелось ещё и ещё. С Полиной у тебя такого нет. Вот ты сейчас видел Домрачеву с Мартеном? — я коротко кивнул, а Дима продолжил, — Ты же хотел его убить? — Да. — Значит — ревнуешь, — сделал вывод Малышко. — Как можно ревновать, если не любишь? — этот вопрос я задавал себе уже в сотый раз. И каждый раз я не находил ответа. Что же это такое? — Значит, любишь, Антон, — сказав это, Дмитрий направился к ребятам, а я остался стоять посреди трассы. Значит, люблю…