Это всего лишь мечта

прошлое, пожалуйста, перестань мучать ее. оставь в покое все ее сны. пусть настоящее начинается с августа. прошлое, позволь ее нервам остыть. В. Понкин

Мохито откровенно горчит, а обстановка бара поистине раздражает: деревянные полки, пыльные столы и книги — Белке бы она абсолютно точно понравилась, если бы не горькие таблетки с мелиссой, которые приходится пить каждый день — выпускные экзамены начинались через три дня, а она, о ужас, ещё совершенно не готова, а дальше мнимая и такая близкая свобода — вроде бы ощутимая, но все же ещё призрачная, как и её шансы обыграть мисс Элизабет на Большом шлеме. Белка заправляет раздражающую прядку за ухо; в последнее время контроль любящих родителей только усилился, удвоились проверки фейсбука и личной переписки — у неё уже давно был другой аккаунт с фейковым именем, но это уже не должно волновать Огнезвезда; чаще стали говорить о её раздражительности. Котли проник в её сны как-то медленно и не спеша, Бел не может назвать даты или времени, точного момента, когда ей стало остро не хватать его. Но может точно сказать, что все это началось после её обморока. Каждый раз разные и по-своему чарующие сны: вчера это был яблоневый сад, позавчера — светлый сосновый бор. Они смеялись и говорили обо всем, играли в прятки, слушали свои истории и все же старались не говорить о прошедших трёх годах; все всё понимали и не собирались оправдываться — для Котли это было очевидным шагом отступить, а Белку тревожило ощутимое чувство вины. А потом сны вдруг прошли. Белка не спит вообще, даже когда очень хочет, даже когда очень нужно заснуть — таблетки дарят смутное забытье, но это никак не заменит сон — полноценный, глубокий и спокойный. За таблетками с вязкой мелиссой в рот машинально отправляется и глицин. Белка не знает, зачем это делает и вообще почему волнуется — подготовка к экзаменам проходит гладко, как и странные семейные ужины. Но все же ей неспокойно; Бел много раз возвращается к своим мыслям и слушает себя, разбирается и иногда даже говорит — бурно жестикулирует, всматриваясь в зеркало, и разбирает очень интересные книги. Разговаривать с собой было очень странно. Особенно на улице. Особенно в обществе. Но если ты долго будешь всматриваться в бездну, то бездна посмотрит в тебя — особенно если у нее темные глаза. Сначала она чувствует холодную ладонь на своём плече, а потом тепло его дыхания на шее. — Кофе, — звучит над ухом. Белка не разворачивается, только медленно выдыхает в воздух, смотря как бариста ставит перед Котли чёрный кофе с корицей. Ежевика садится на барный стул и щурится, по-доброму мягко, приятно; улыбается уголками губ, хотя можно сказать что и не улыбается — у него просто хорошее настроение. Бел молчит и отворачивается от него; волосы падают на лицо, скрывая румянец. Котли отставляет чашку с горячим кофе и тянется к стакану Белки, бесцеремонно выхватывая его из её пальцев; от кружки с его напитком поднимался прозрачный пар, создавая между ними приятную преграду. Ежевика не отводит от неё взгляда; ещё не один из них не сказал друг другу и слова, но Котли так и вынуждал её сказать ему о его же оборзевшести. Он делает глоток и, покрутив в руках стакан, недовольно отставляет его в сторону, сморщившись. Мохито действительно горчит. А когда возвращает стакан на место, как бы случайно задевает её рукой. Белка хмурится: — Котли, если ты пришёл сюда, чтобы раздражать меня, то сгинь, пожалуйста, — а потом до неё доходит, что это очередная его игра — кто первый заговорит. И проигрывает опять она. Котли улыбается совсем не по-Ежевичному, широко и открыто, ярко, как будто задумывает очередную пакость — Белке стало одновременно не по себе и весело; Её как-то не смущает мысль о том, что Котли не живёт в их городе; он вообще покинул Англию года три назад. Бьюкейтер отодвигает от себя бокал и слабо улыбается Котли, когда он отсалютывает ей кружкой кофе. Ей кажется, что ссориться с Ежевикой сейчас не лучшая идея. — Не думаю, что ты зашла сюда выпить лимонада, — ему приходит смс-ка и Ежевика вытаскивает телефон; вновь улыбается, когда читает сообщение, а затем убирает его обратно в карман строгих брюк и ловит взгляд Белки — он не яркий и вовсе не весёлый, без той особенной искорки. Бел чем-то подавлена, но определённо не хочет этого показывать — её выдают осунувшиеся плечи и сцепленные руки в замок — обычно она так никогда не сидит. — Не думаю, что ты просто так приехал сюда, — достает кошелек и вытаскивает две купюры. Потом замирает, словно о чем-то задумывается. В голове опять крики несуществующих чаек, на губах — отчетливо горькая сладость шиповника. Ежевика касается её руки, наклоняясь к ней, но не нарушая расстояния — тёмные волосы спадают на лоб, отливая тягучим янтарем; в зале почти нет света. — Верно, — медленно, с расстановкой, смотря в её глаза — у, кажется, совершенно спокойной до этого Бьюкетйер сбивается дыхание. Ежевика цепко обхватывает её запястье и не даёт ей отвернуться; у Бел слишком выраженное дежавю. Совсем недавно, купаясь в светлых лучах яркого солнца, Белка спала на плече у Котли — спала лишь здесь, потому что просыпалась обычно невыносимо усталой. Бьюкейтер медленно поднимается пальчиками по его плечу, пробегается по старому шраму — задерживается взглядом и невольно вспоминает странные события — переломные события, а затем Ежевика ловко уворачивается и берет её за руку, выворачивая её запястье. Это не больно и не то чтобы неприятно — это походит на странный контроль, к которому всегда стремился Ежевика — он терпеть не может, когда что-то шло не по его плану, а если все не придумано до дотошных мелочей — начинает сомневаться в себе. С ума сойти, если бы кто и узнал, что Котли можно было бы так легко вывести из себя, то никогда бы не поверил. Ежевика тогда что-то говорит Белке, опасно наклонившись над ухом и все ещё не отпуская её запястье. Говорит что-то важное, Белка это чувствует, но не может услышать — её уносит в тёмный водоворот бледных событий. А затем она просыпается. — Я приехал сюда, уважаемая мисс Бел Бьюкейтер, чтобы, — на его губах расцветает улыбка, сравнимая только с тёплым летним ветром; Белка улыбается от этого сравнения, но все же предпринимает попытку вырвать руку, но Ежевика не пускает: — Чтобы устроиться на работу к твоему отцу, — она давится воздухом и закашливается, под эпичную не существующую барабанную дробь — но она звучит. — К-котли, ты вообще с ума сошёл? Отморозил себе мозг из-за длительного пребывания в Канаде? — Почему? — заговорщически подмигивает и Белке становится совсем уж смешно. — Огнезвезд ищет перспективного помощника, готового к обучению. Это становится последней каплей в лужице спокойствия Бьюкейтер. Она встает и тут же садится, обращая на их колоритную парочку внимание; пожилая дама подозрительно смотрит на них из-под строгих круглых очков. У Белки вдруг кружится голова; становится слишком холодно, словно её вновь уносит в водоворот уходящих событий; она видит перед собой размытые очертания человека, но знает, что это Котли. Он что-то говорит, крепко сжимая её руку и не давая ей потерять себя. Её не тошнит, но ком отчего-то подкатывает к горлу; дышать было слишком легко. Ежевика смотрит на циферблат ее наручных часов — без пятнадцать пять вечера переливается розовым золотом и пахнет чем-то определённо яблочным. — Capre diem*, — звучит слишком отчётливо и Белка вздрагивает. Секундное наваждение спадает и Бел распахивает глаза — отчего-то кажется, что случилось что-то странное. Звуки и чувства смешиваются в одну симфонию, но Белке становится проще дышать. Она выдыхает. Пахнет чем-то сладким, приторным, до невозможности вязким — на тарелочки раскладывают вишнёвый пирог. Ежевика тянет Белку за собой, на улицу, улыбается и раскрывает чёрный зонтик — идёт мелкий и противный дождик, создавая мелкую дымку — здесь неощутимо холодно. На тыльной стороне её ладони расцветает освежающий поцелуй. Бел смеётся — смеётся и Котли, поддерживая её звонкий голос; ветер с удовольствием разносит звуки по не совсем пустынной улице. В лужах отражается светлеющее небо и сверкает темнота — день слишком быстро идёт на убыль и Белка закрывает глаза; Бьюкейтер клонит о в сон, но тягостное ощущение его тёплой руки держит якорем её в мороке. Ежевика уверенно ведет её по улице, словно живет здесь всю жизнь. В воздухе пахнет озоном и сладкими почками тополя; молодой листвой и совсем немного — недавно скошенной травой. Белка думает, что иногда рядом нужен человек, с которым до невозможности приятно молчать.