Это всего лишь мечта

Белка долго не хотела просыпаться. Ворочалась, боролась с собой, не открывала глаза - словно чувствовала мёртвую тишину в доме; лежать здесь было до невозможности уютно. Белке казалось, что если она не будет открывать глаза, то все её проблемы исчезнут; растворятся в тишине и сбегут - вслед за разыгрывающейся грозой. В Лондоне обещали солнце в ближайшие дни - и это несомненно её радовало - играть намного лучше в тёплую погоду; синее небо над головой вселяет надежду. Вот только дождь за окном постепенно её разрушал. Белка переворачивается на спину и открывает глаза. И ни черта не понимает. Потому что это не её комната в Лондоне, это не её комната дома, в Варкетсинге - это совершенно незнакомое место; потолок идеально белый, стены оклеены приятными бежевыми обоями - несколько шкафов, огромное количество книг и до безумия холодно - в комнате медленно тлеет камин. Она вдыхает воздух, касается взглядом фотографий на полках и все понимает; яблочный аромат не успокаивает её - становится страшно и странно - Бел не помнит, как она здесь оказалась. Словно все последние события кто-то аккуратно стёр из ее памяти - оставил после себя плотную, сложную дымку и полный беспорядок в мыслях, боль в ноге и стойкое ощущение... Что она что-то потеряла. Словно что-то исчезло вместе с её воспоминаниями и уже никогда не вернется - убежало с северным ветром и смылось с утренним ливнем; Белка дрожит от холода и пытается выпутаться из простыней - ей нужны ответы и кофе. Много крепкого, безумно крепкого кофе. Она одёргивает длинный рукав не своей пижамы и чуть не делает шаг - слышит чужие шаги, скрип лестницы и легко открывающуюся дверь. Белка не помнит последние два дня, но чувствует его усталость - в тишине, в движениях, в тёплом свитере, несмотря на лето за окном - Котли всё также держит спину идеально прямо и улыбается ей - совсем немного, уголками губ - ободряюще. И чувствует, как волнение - холодное, страшное, тяжёлое - грузом над ней - рассыпается в воздухе; он легко преодолевает эти два метра. - Я принёс тебе чай. Котли останавливается прямо посередине комнаты, держа кружку в руках. - Ты идиот? - потому что чай ей сейчас совершенно не нужен. Ежевика крепко обнимает её - словно она вот-вот исчезнет; мимолетно касается её своими холодными, слишком бледными руками; смотрит в зелёные глаза - Белка всё ещё сонная, уставшая, словно заболевшая - но он совершенно не внезапно рад видеть её живой; поцелуй остается тёплым напоминанием о реальности происходящего. Белка не отпускает его - потому что за окном невероятная гроза; ветер безжалостно треплет ветви яблонь, заглядывает в окна и оставляет после себя неприятное, тянущее чувство - тревогу внутри себя; кутается в его объятия и не смеет отпускать - у неё множество вопросов и пусть только он попробует ответить, что это не важно, а потом встанет и уйдёт, кинув на неё снисходительный взгляд - ей так надоели секреты, удушающая тишина и глухое сожаление; Бьюкейтер сжимает его руку - сильно и крепко, не позволяя уйти; капли наверняка самого тёплого июньского дождя бьют по стеклу. Занавески подрагивают - сквозняк пробегает по полу; делать шаг холодно и страшно - но Белке забавно. - Что произошло? - она подаётся вперед, старается заглянуть в его глаза - Ежевика наблюдает за догорающими поленьями в камине - пламя переливается от самого яркого рыжего к нежно-жёлтому - завораживает, отражается в его тёмных глазах, шипит - тихо и уютно, сгорая вместе с непогодой на душе. Он молчит. Долго-долго, касается ее запястья большим пальцем - задумчиво рассматривает затейливый узор на покрывале, чувствует её напряжение, но ничего не может поделать; склоняет голову набок: - Ты ничего не помнишь? Белка не знает, что ему ответить. Кажется, что маленькая ложь останется её небольшим секретом - но она узнает всю правду и не оставит ему пути к отступлению. Но последнее, что помнила Бьюкейтер - это синие, слишком холодные глаза Уголька. - Я ничего не помню, - выдыхает она, отводит взгляд куда-то в сторону - рассматривает фотографии; в белой рамке на одной из полок - клубничные поля и не улыбающаяся Белка; за фотографией - переживания, яркое солнце и запутанное будущее - Котли стоит за кадром и усмехается - день ему определённо нравится. Ежевика ловит её взгляд. Смотрит на фотографию, сжимает её руку немного крепче - совсем немного ободряюще, и подводит изящную черту: - Это к лучшему, - хмыкает он и выпутывается из её объятий - подходит к окну, слегка отодвигает занавески и смотрит в темноту; природа шепчется, кивает и подмигивает - солнце медленно заходит за горизонт, исчезая в пушистых, плотных, серых облаках. Ежевика молчит, складывает руки на груди и совершенно не хочет продолжать этот разговор - потому что... - Чёрт побери, Котли! В ее голосе совсем нет истерики -она зла, она концентрированно зла и раздосадована; в себе, потому что знала, что он так и ответит, Котли несмотря на любые обстоятельства верен себе - она встаёт, желая поравняться с ним, опирается на больную ногу, снова шипит, но всё же делает шаг - и Ежевика смотрит на неё слегка насмешливо, с неизменным интересом,слишком внимательно - Белка делает отрывистый вдох. - Скажи мне пожалуйста, почему я о тебе ничего не знаю? - он вопросительно приподнимает брови, прислоняется к подоконнику. - Мы знакомы уже больше трёх чёртовых лет, а я понятия не имею, что творится в твоей жизни! - румянец покрывает её некогда бледные щёки; Котли становится внезапно смешно - с растрёпанными рыжими волосами она была похожа на встрепенувшегося воробушка, но никак не на вселяющую страх даму. - В то время как ты знаешь обо мне абсолютно всё, - Белка зло сжимает кулачки, делает пару рваных выдохов и пристально смотрит на него - ожидает такой нужной и правильной реакции. Однако Котли усмехается: - Быть может, это всё потому, что ты недостаточно загадочна? Бьюкейтер молчит, тяжело выдыхает и сверлит его взглядом - выдерживает насмешливый, слегка взволнованный, уставший; Котли медленно отходит к камину - тихо, практически не касаясь скрипучих половиц, - садится в уютное большое кресло и смотрит на Бьюкейтер. Ждёт. В каждом движении его мысль и мягкое терпение - он стучит пальцами по подлокотнику, следит и запоминает каждое её движение - потому что вдруг мир вокруг них оказался слишком хрупким, нежным и ветреным - стоило лишь коснуться горящей спичкой, как он вспыхивал, исчезал в ярком пламени и осыпался пеплом - оставался тяжёлой, напряженной тишиной между ними. Белка опускается в кресло напротив него. Ежевика подпирает голову кулаком и слегка прикрывает глаза - думает. Потому что очень сложно подобрать слова перед долгим расставанием. Белка понимает, что начинает дрожать - смотрит на свои руки, сжимает пальцы и задерживает дыхание - не помогает. За окном и вовсе темнеет - в комнате становится холоднее. Отчетливо пахнет яблоками - плетется тонкая страшная нить из ощущений и запахов; рука Котли замирает над подлокотником. - Два дня назад случился взрыв, Бел, - он всё ещё прячет взгляд, она не хочет искать его - смотрит на длинные пальцы; причудливые тени перепрыгивают со стены на стену, кружатся вокруг них, перебирают волосы Бьюкейтер, пробегают по лицу Котли - смеются. Ежевика хмурится. Белка даже не удивлена - её опаляет жаром, внезапно становится страшно, но страх сменяется ледяным спокойствием - руки замирают всего лишь на секунду. - Тебе не понравится, если я скажу, кто это сделал, - продолжает он; ему самому совершенно не нравится то, что он находит. С каждой страницей отцовского "Вина из одуванчиков" он приближался к ужасающей концовке - и концовка эта была предупреждением, красными царапинами на его руке. Белка прислушивается к грозе за окном. Становится всё тревожнее, плохое предчувствие не покидает её - и больше всего ей хочется услышать, что всё правда будет хорошо; что вместе с грозой сбежит смертельный холод и их потерянное время. - Ты говорил с Звездоцапом? - ей вдруг становится не интересно, что произошло в тот странный вечер - она всё ещё могла прекрасно представить себе синие глаза Уголька. Котли устало потирает переносицу - он не пил, но вдруг отчетливо захотелось выпить чего-нибудь покрепче, чтобы забыть последнюю неделю напрочь. Надписи жёлтым маркером на разрушенных стенах, пропавшая книга, разъярённый и глупый, глупый Коршун - её теплое имя и бессонные ночи; Ежевике впервые стало страшно. Абсолютно страшно - такой страх сковывал руки, не позволял сделать и вдоха, забирал и уносил как можно дальше любые здравые мысли - Котли хочется как можно сильнее ударить по стене - разбить костяшки в кровь, успокоиться и успокоить. Он сдерживается. Встаёт, начинает слишком быстро ходить по комнате, пока не останавливается у окна - приоткрывает форточку. Комната вдруг преображается. Вместе с потеплевшим ветром врывается свежесть - нежная и убаюкивающая, пахнущая пионами и совсем немного - скошенной травой и яблоками - кажется такой важной и нужной сейчас; лёгкий холод так приятно бодрит. Белка терпеливо ждёт. И постоянно сдерживается, чтобы не обнять его - закутаться, успокоиться, потеряться - окончательно и бесповоротно - и никогда не возвращаться. - Почти, - медленно начинает он - за окном исчезает закат; тёмные тучи сливаются с горизонтом, прячутся в ночи и убегают от его внимательного взгляда. - Ко мне наведывался братец, - Ежевика сжимает подоконник - руки его кажутся белыми птицами в темноте, - и мы с Мотылинкой практически раздобыли компромат на Звездоцапа, но... - Котли встречает её непонимающий взгляд. Хочет добавить, что он их обязательно познакомит, и Мотылинка - светлая, лёгкая, солнечная и до невозможности умная - понравится ей, но слова так и остаются у него на кончике языка - тяжёлым молчанием висят в воздухе. Ежевика резко отталкивается от окна, подходит к ней чуть ближе и опускается рядом с ней - смотрит в её зелёные, невероятно зелёные глаза; усмехается. Он знает, что Белка должна вернуться в Лондон, сыграть свой - абсолютно точный - финал, не останавливаться и бесстрашно улыбаться камерам после победного матча; вот только без него. - Но Звездоцап знает, что именно может причинить мне боль, понимаешь? Она кивает. Сосредоточено, внимательно, ловя каждую эмоцию на его лице - Котли спокоен. И когда он касается рукой её лица, когда убирает спутавшиеся локоны за ухо - Белка всё понимает. И ей хочется закрыть уши руками, долго-долго вертеться и не слышать его - бежать от голоса и ещё долго прятаться в яблоневом саду... Котли боится за её жизнь. Белка боится за то, что не справится с этим. - И если раньше это было простой игрой, то сейчас... - он ласково, невесомо проводит рукой по ссадине на её щеке, смотрит прямо в глаза - он полностью уверен. И знает, что делает. Последнее полено догорает в камине - осыпается углем в тишине. - Мне нужно исчезнуть, Бел. В голосе Ежевики Котли ни капли сомнений и слишком много сожаления.