Это всего лишь мечта

"Дорогая Бел, Прошу тебя, не нужно меня искать. Лучше помоги мне найти ответы. Сороковой переулок, Уэмбли, 73" Белка задумчиво проводит рукой по изящным, угловатым, старательно выведенным буквам - это был почти что почерк Ежевики; потому что Котли писал уверенно, твёрдо, так, что линии букв можно было почувствовать, коснувшись бумаги - записка в её руках поверхностная, летящая, быстрая - как будто кто-то боялся ошибиться, подбирая осторожные слова. Вот только... Белка вздрагивает, когда кто-то заходит в раздевалку, и тут же прячет записку. Руки не слушаются, то и дело перехватывает и без того лёгкое дыхание - но в голове у Белки полный порядок; волнение и тревога, кажется, исчезают - она впервые за столько времени точно знает, что нужно делать дальше; спокойствие снежными хлопьями кружится в её голове - темнота, свежесть и тишина; вьюга при двадцати градусах тепла на улице. Листвичка мягко касается плеча сестры - не заглядывает в текст записки, не смотрит на отсутствующую подпись в конце предложения, только лишь косится на их нечёткое, отрывистое отображение в зеркале напротив; солнце за их спинами разгорается сухой соломой в конце лета - искрится золотом, плавится янтарём - растекается по розовому небу тёплым покрывалом; согревая звезды - близится самая тёмная ночь - глухая, беспробудная, удущающая. Здесь пахнет цветами - сбежавшей весной, ускользнувшим счастьем - временем, что так неумолимо бежит вперёд (вслед за весной), прошлым и клубникой со сливками. Бел начинает мутить. - Всё в порядке? - Листвичка обеспокоена - тревога глубокой морщинкой пролегает между её бровями; она то и дело касается своих волос, пытаясь поправить и без того идеальную причёску, а Белка не может уловить суть её тревоги. Выходит забавно: вечно беспокойная Белка успокаивает абсолютно спокойную Листвичку. - Да, конечно, - слабо улыбается Бел и разворачивается к сестре - у Листвички безумно светлые глаза - морская волна или мягкие, свежие листочки мяты, в её глазах - самое ласковое солнце; она улыбается робко, скромно и очень нежно - Листвичка словно самый чудесный рассвет в летнее утро - только-только начинают петь птицы, лёгкий ветер касается светлых волос - в воздухе, в тёплом, хлопковом воздухе пахнет дождём и надеждой. - А у тебя? Ты очень встревоженная, - Белка сжимает записку в руках, бумага едва подаётся - плотная, дорогая, она царапает кожу, но Бел наплевать. - Да, лучше некуда, - смеётся Листвичка, вновь касаясь волос - руки её белыми птицами так и норовят поймать неуловимую тревогу - ничего не выходит, и она пожимает плечами - тихо-тихо выдыхает. - Иду сегодня ужинать с Грачом, - слова её осторожные, боязливые, как будто мечта вот-вот рассыпется на тысячи острых осколков, осыпется золотыми кленовыми листьями - прямо к её ногам, оставив совершенно одну - как будто тишина и незримая, несокрушимая уверенность Бел сберегут её Мечту. Белке тоже хочется в это верить. - Какие хорошие новости, Листвичка! - смеётся она, но смех её получается механическим, немного ломаным, потому что Бел впервые осознаёт, сколько ей нужно выдержать; осознаёт и все ещё смеётся, обнимая сестру - лёгкий сладкий аромат её духов так успокаивает, словно они снова возвращаются в начало - долгие тёплые разговоры у себя в комнате, глупые шутки и счастье, счастье в каждом вдохе и выдохе. - Впервые идём в ресторан на Оксфорд-стрит, - Листвичка сжимает руки Белки, Белка всё ещё сжимает записку, - ты была там? - Да, совсем недавно. Обязательно попробуйте глинтвейн, - она прикрывает глаза - солнце слепит глаза, и ей кажется, что она видит тот вечер - холодный таинственный свет, стук приборов по фарфоровым тарелкам, внимательный, чуткий взгляд... Ну и где носит этого Котли? Белка вздрагивает. Ей не хочется паниковать, ей вообще не хочется разбираться во всём этом - она жмурится, крепко-крепко, до звездочек в кромешной темноте - пытается сложить стеклянные пазлы на разбитом полу; земля уже давно ушла у неё из-под ног. Она просто съездит по адресу и всё встанет на свои места. Ежевика знает то, что узнала Мотылинка. Они с Мотылинкой отправились вместе - куда? - на поиски доказательств виновности Звездоцапа в убийствах; так доверяет ли Ежевика своей названой сестре? Бумага неприятно шуршит в руках Бел. А он ей доверяет. Тогда где гарантия того, что очаровательная, холодная, загадочная Мотылинка его не предаст? Гарантия того, что Ежевика сейчас не заперт где-нибудь в каморке под лестницей в доме великого и ужасного? Или того, что он не лежит где-нибудь в канаве на дороге между Вар-Кэтсингом и Лондоном?.. У Белки начинают дрожать руки. Ей слишком страшно сидеть без действия. Ей слишком страшно потерять его. Белка отчаянно пытается думать, найти такое нужное спокойствие, но в мыслях только глупое "съездить по адресу - и всё встанет на свои места" - может быть, это вообще чья-то глупая шутка. "Молодец, Бел Бьюкейтер, это гениальный план", - в её голове так отчётливо звучит голос Котли; он как будто сидит там, за спиной у Листвички - в большом бархатном кресле мятного цвета - уверенно закинув ногу на ногу; смотрит на неё с лёгкой усмешкой на губах и продолжает: "Теннисистки ведь такие хорошие стратеги". Белка глубоко выдыхает. Закрывает глаза, считает до десяти - ждёт, спокойно, терпеливо ждёт потерянное спокойствие - оно возвращается к ней заблудшей кошкой, сворачивается клубочком вокруг шеи; Белке слишком жарко. - Тебе не знаком этот адрес? - она протягивает Листвичке записку и тут же, спустя несколько мгновений, хочет забрать её обратно - словно боится, что если улика будет не у неё в руках, то точно пропадет, и единственная зацепка канет в Лету. За дверьми раздевалки бродят люди - тихо переговариваются, легко смеются - но никто не заходит внутрь; Белке кажется это странным, но вокруг неё творится столько странностей, что если бы сейчас в окно к ним постучалась сова, держащая в клюве письмо от Песчаной Бури с просьбой срочно вернуться домой на обед с Рыжинкой Котли - Бел бы не удивилась. "Все страньше и страньше, дорогая Алиса" - Бел жаль, что у неё нет своего чудесного друга-кролика, а чеширский кот растворился в душном лондонском воздухе. - Подожди, дай-ка взглянуть внимательнее, - Листвичка расправляет бумагу, нежно, аккуратно, бережно - смахивает злость и тревогу. - Мне кажется это таким знакомым... - хмурится она, - точно, "Счастливые кошки", Бел! Белка резко выдыхает - новость буквально выбивает воздух из лёгких; ей кажется это невероятным, не укладывающимся в голове, потому что.. - Ты уверена? "Счастливые кошки"... - голос ее дрожит; Бел вспоминает, как встретила Ежевику у кафе одним тёмным, жутким вечером, когда пропала Листвичка - и Котли выглядел очень тревожным. Так что Ежевика искал там? Или, что важнее, - нашёл? Белка хмыкает - огорчённо, немного раздосадованно - потому что не может найти ответы на все свои вопросы здесь и сейчас; делает два шага назад - к своему шкафчику и сумке с ракетками; каждый шаг ей даётся с трудом - голеностоп всё ещё беспокоит, и беспокоит ужасно - резкая острая боль настигает внезапно и в самые неподходящие моменты - как будто кто-то специально тыкает её очень длинной и тонкой иглой. - Заедешь со мной туда? - она с трудом закрывает сумку с ракетками - бутылочка воды, кроссовки, памятный мяч, что она поймала на своём первом большом теннисном турнире в детстве - Огнезвёзд возил её посмотреть на игру профессионалов, и Бел смотрела - изящный, тонкий, острый, как лезвие ножа, спорт казался ей тогда сказкой - идеальные корты, элегантная, изысканная одежда, королевская семья в ложе напротив, десятки журналистов и все взгляды направлены только на тебя и на маленький жёлтый мячик. Теннисисты были для неё самыми счастливыми людьми на свете - собранные, всегда спокойные, но всё же искренние - в каждом шаге, в каждом чётком ударе по мячу; это были люди, умеющие оставить все свои проблемы за пределами корта, люди, жертвующие своим здоровьем ради любимого дела - и Бел восхищалась ими. Восхищалась в горькие, тяжёлые моменты поражений - холодной маской на лице, восхищалась в непередаваемые минуты побед - кто-то не сдерживал слёз, кто-то открыто, ярко улыбался - и это была самая красивая улыбка на свете; Белка ловила каждое слово победителя и проигравшего - а ночами, тёплыми, весенними, лунными - придумывала свою речь... И засыпала еще до того, как определялась, кто она - победитель или проигравший. Знала ли та девочка на трибунах, что когда-нибудь окажется на этих кортах в элегантном белом платье от известной компании? Белка наконец справляется с замком. - Конечно, - отвечает ей Листвичка и подходит чуть ближе, - Бел, подожди, - сестра задумчиво хмурится; держит её Белку руку - надёжно, крепко, не позволяя ускользнуть прежде. - Ты не думаешь, что это может быть Звездоцап? Белка застегивает лёгкую синюю ветровку, оглядывается - всё ли собрала, и только потом поворачивается к сестре; улыбается ей грустно и легко - чувствует себя безумно уставшей: - Если бы я нужна была ему, он бы уже давно меня поймал, Листвичка. Всё в порядке, идём, - убеждает она её. - А потом я помогу тебе выбрать платье, - всё будет хорошо - ещё раз повторяет про себя Бел и протягивает руку Листвичке - вдвоём идти проще. Они уходят с кортов, вежливо прощаются с каждым работником - и Листвичка наблюдает, как смотрят на Белку - с уважением, с гордостью, с восхищением, а Белка просто идёт вперёд, идёт-хромает вперёд, совсем этого не замечая. Уимблдон - это совсем небольшая деревушка в окрестностях Лондона; красивый, уютный городок, что оживает в конце июня - местные жители теряются в толпах туристов, неискушённых фанатов, теннисистов и их тренеров, что занимают маленькие домики рядом с теннисными кортами. Уимблдон полнится традициями, мифами, легендами, интересными историями - здесь на всё есть примета, здесь всему сопутствует магическая, необъяснимая удача - в воздухе солнечным светом переливается волшебство. От Уимблдона до Лондона всего пара десятков минут на автобусе. Белка сидит у окна и смотрит на тихие улицы пригорода Лондона - ей нравится наблюдать за совсем незнакомыми людьми, читать эмоции на их лицах - гадать, что у них на душе и что по плану в календаре на сегодня. Вот нескладная, слишком худая девушка перебегает дорогу - светлые её волосы развеваются на ветру, смеются и шутят над ней; она фыркает, раздраженно ведёт плечом и идёт дальше - на сумке забавно покачивается брелок-котик... Продавец фруктов по ту же сторону читает свежую газету - внимательно, сосредоточено просматривает занудные статьи от лучших журналистов - Листвичка знает, сколько ночей Грач не спал над очередной громкой сенсацией. Высокий мальчик слишком долго бродит рядом с полками апельсинов - ярких, сочных, наверняка очень сладких. На светофоре Белка отвлекается на телефон - тревожно вводит пароль, проверяет пропущенные - ничего, набирает ещё раз знакомый номер. Тишина. Белка начинает чувствовать раздражение, потому что Котли мог бы хоть иногда держать её в курсе происходящего. Она нервно откидывается на спинку сидения. - А ты не думала вернуться в Вар-Кэтсинг? - спрашивает Листвичка, наклоняясь к сестре - кладет голову ей на плечо, чуть прикрывая глаза; сохраняет спокойствие. Прикосновения Листвички кажутся Бел лёгким морским бризом, тёплым дыханием мая - когда ещё нет сумасшедшей, удушливой жары, и уже не так холодно; когда хочется любить весь мир и гулять по сиреневым аллеям. - Нет, Листвичка, не хочу, - тихо отвечает Белка - голос её задумчивый и очень уставший. - Я скучаю по вам, но не по жизни в доме, - Листвичка, кажется, её понимает, - к тому же, Ежевика обещал снять домик в Уимблдоне... После того, как всё закончится. Автобус минует светофор, вновь начинает набирать скорость. В салоне шумно и очень светло - закатное солнце разливается нежным, тягучим янтарем. - Всё - это?.. Белка не успевает ей ответить - они выходят из автобуса на самой оживлённой улице - Риджентс-парк. Мастерски теряются в толпе спешащих людей, игнорируют яркие рекламные вывески и липкие, тревожные взгляды людей. Белка останавливается всего на секунду, поправляет сползающий эластичный бинт на ноге. - Поедем на метро. Кажется мне, что здесь огромное количество людей Звездоцапа. Листвичка ничего не говорит, только подает Бел руку, чтобы помочь спуститься по лестницам в переход - изредка оглядывается, ищет знакомые лица в незнакомцах, но никого так и не встречает. Тени забавно тянутся по скучным белым стенам метрополитена - отбрасываемые тусклыми светильниками-фонарями, они словно рисуют загадочные, жуткие, театральные декорации, а силуэты - всего лишь серые, неясные, нечёткие отголоски людей-актеров рядом. Белка борется с желанием спрыгнуть с последней ступеньки эскалатора на платформу - как в старые добрые времена. - Да почему он так увязался за вами, Бел? Они стоят на платформе - как можно дальше от опасного края, так забавно копируют действия друг друга, смотря на приближающийся поезд - чинный, размеренный - он медленно покачивается из стороны в сторону. - Я полагаю, что у Ежевики есть то, что он хочет получить обратно, - задумчиво отвечает она, когда садится на одно из сидений - осматривает вагон придирчиво, цепляясь за каждого пассажира: милая старушка с полной сумкой продуктов, молодой человек, бесцельно листающий ленту в телефоне, безумно красивая девушка с изящной красной шляпкой, мужчина лет тридцати, читающий газету - Белка выдыхает. - Он очень недоволен тем, что Ежевика выбрал меня и остался у Огнезвёзда. И думает, что у Ежевики есть доказательства его вины. Поезд набирает скорость, в вагоне становится шумно - слова забирает с собой быстрый прохладный ветер. На следующей станции в вагон просто вваливается огромное количество людей, и вся магия, весь уют куда-то пропадает - рассыпается на углекислый газ и душный воздух. - И они у него действительно есть? - Листвичка внезапно выглядит очень серьёзной, а Бел это совсем не нравится - она так не хотела впутывать Листвичку во всё это, а в итоге... Едет с ней в вагоне метро в странную кофейню искать Ежевику Котли. - Надеюсь... - выдыхает Бел, чуть вытягивает ногу - обезболивающее перестаёт действовать. - Что ты знаешь о Быстролапе Котли? - То, что у него дурацкое имя? - ловко отвечает Листвичка - Белка горько хмыкает и приподнимается; они выходят на следующей станции. - Вот и я ничего о нём не знаю. Огни в туннеле становятся чаще - всполохами рыжего пламени мерцают в вагоне; Белка и Листвичка пробираются к выходу, наконец оказываются у дверей. В воздухе пахнет сыростью и пылью, креозотом - лёгкий, немного тревожный запах путешествий и встреч, усталости и долгих-долгих поездок. Белка опускает голову вниз, рассматривает наскоро зашнурованные кроссовки и чей-то конфетный фантик, одиноко лежащий на полу. Они подъезжают к платформе - белые стены, гранитные плиты и редкие деревянные скамейки - здесь очень много людей и почти нечем дышать; Белка держится за поручень - устало склоняет голову к руке, лениво смотрит на людей по ту сторону стекла, а они отводят взгляд. Высокая дама в красивом белом берете, промокшая насквозь старушка, что волочит за собой сумку на колесиках, статный темноволосый человек в пальто, теннисист с ракетками в рюкзаке... Бел вновь начинает тошнить - от вереницы людей, взглядов, мыслей, чувств и недостатка воздуха - она делает глубокий вдох; сжимает кулачки - руки тёплые и влажные. Время тянется сосновой смолой - липнет к ногам, цепляется за руки, путается в волосах... Белка вновь возвращается к зевакам на станции. Со вкусом одетая темноволосая женщина - бордовый пиджак и зонтик в тон к нему, молодой человек в больших белых наушниках, джентльмен в забавной шляпе-котелке, всё тот же статный темноволосый человек... Белка вздрагивает. Поезд останавливается. Незнакомец стоит вполоборота к ней - и Белка готова поклясться всем на свете, что это Ежевика Котли; волосы уложены идеально, на губах лёгкая лукавая полуулыбка, руки спрятаны в карманы тёмно-серого пальто... Белка несколько раз моргает. Ежевика просто не может быть здесь. Ежевика... Двери открываются. Из поезда тут же сбегает народ, неприятно, больно задевая Бел плечом - она замирает камнем посреди вагона, не реагирует на лёгкие прикосновения Листвички, не слышит её голос - пытается осознать, понять, как-то переварить то, что видит; тошнить начинает ещё больше. Мужчина тоже не двигается, лишь чуть поворачивает голову - смотрит прямо на опешившую Белку. У него холодные тёмные глаза - слишком проницательный взгляд, забавные морщинки вокруг глаз. Тонкие губы и издёвка буквально во всем - он смотрит на Бьюкейтер снисходительно и одновременно с вызовом - словно протягивает ей руку, чтобы помочь перешагнуть на платформу. Между ними пропасть. На нём дорогой костюм-тройка, в то время как Ежевика ненавидит жилетки; его волосы короче и уложены немного по-другому. У Ежевики нет розового шрама на переносице. "Твою мать!" - передергивает Белку, когда до неё доходит - густая удушливая паника смешивается с невесомым, слегка острым запахом того же креозота... Она делает два шага назад и втягивает за собой сестру, скрываясь от пронзительного взгляда Звездоцапа Котли. - Листвичка... - губы пересохли, словно она только что вернулась с огромного пшеничного поля перед самой страшной грозой, где ветер яростно гнал её в таинственную лесную чащу, - выйдем на следующей станции, ладно? Белка все ещё чувствует его взгляд - оценивающий, пробирающий до костей, непроницаемый, словно зеркало - смотришь и видишь себя; как жаль, что Бел Бьюкейтер уже привыкла к своему отражению. Она медленно, незаметно улыбается - под стать ему, насмешливо, с холодной острой ненавистью - отвешивает лёгкий поклон, словно они на теннисном корте, а Бел одержала победу. Двери закрываются. Ежевика мягко придерживает дверь для выходящих посетителей - шумная компания сбегает из "Счастливых кошек" не менее счастливой - с вкусным какао и ароматными булочками; Котли вспоминает, что опять забыл позавтракать. Мотылинка убегает вперёд, протискивается между посетителями, но не теряется в толпе... Идеально сосредоточенная, безумно красивая в маленьком чёрном платье из приятной атласной ткани, с аккуратно уложенными светлыми золотистыми волосами - она приковывает к себе внимание, она крадет внимательность и очаровывает - голосом, манерами, медовыми глазами. Ежевика усмехается. - Напомни, что нас сюда привело? - он осматривается, цепляет каждую деталь, ищет хоть что-нибудь подозрительное. - Новое сообщение в книге, - мягко отвечает она и облокачивается на барную стойку - смотрит на Ежевику долго, изучающе; есть в её взгляде что-то ещё, но Котли всё никак не может разобрать, что именно. Сожаление? Усталость? Грусть? - Не находишь это странным? Отец хочет, чтобы мы выпили кофе? - Ежевика садится на стул, кидает беглый взгляд на часы - у Бел уже должна была закончиться тренировка. - Отец хочет, чтобы мы не лезли в его дела, - раздраженно отвечает она, поджимая губы - Ежевика знает, что ей всё это не нравится. А ещё Ежевика знает, что она его совсем не знает. - Мы это уже обсуждали, Мотылинка. Я забуду о его делах, если он перестанет пытаться убить мою девушку. - Ну да, то что он пытается убить тебя - тебе все равно, - Мотылинка наклоняется к нему чуть ближе; её духи - это что-то медовое, цветочное, сладкое, неуловимо летнее и лёгкое - за окном собирается гроза; Мотылинка крайне недовольна, более того, она напугана и ей хочется, чтобы всё это как можно скорее закончилось. Ежевика смотрит ей за спину - там узкий, тёмный коридор и тусклая табличка "только для персонала". - Как думаешь, что там? Мотылинка оборачивается - движения её скованы, чувствуется сильное напряжение - она чертыхается про себя уже тысячный раз, но всё же отвечает Ежевике: - Нужно проверить. Он кивает ей сдержанно, чуть подбадривающе улыбается - почти что благодарен за то, что Мотылинка рядом. Она задумчиво водит пальчиком по чёрной поверхности стойки - она чуть шероховатая и прохладная на ощупь - кивает в сторону молодого человека в форме и с бейджиком на груди: - Тогда я поговорю с управляющим, а ты... Ежевика всё понимает. Встаёт со стула, заказывает себе чашечку двойного американо - кофе согревает руки и концентрирует внимание; ходит из стороны в сторону, рассматривая уютные фотографии на стенах - большие кошки, маленькие кошки, спящие и бодрствующие, кошки с котятами и без котят, кошки недовольные и смешные...и ни одной счастливой кошки. Он изредка тайком смотрит на Мотылинку - она что-то говорит на наигранно ломанном английском, мастерски копирует французский акцент и ярко, иногда смущённо улыбается - молодой человек перед ней совсем замирает от восхищения и восторга - не может поверить, что такая девушка обратилась за помощью именно к нему. Они, кажется, обсуждают, куда можно сходить вечером в Лондоне, когда Мотылинка разбивает кружку. Звон стоит ужасный, ужасно внезапный - все посетители, официанты, бариста тут же оборачиваются к ней - и Ежевика тенью проскальзывает в загадочный коридор. Мотылинка появляется рядом с ним через пару секунд. - Да, твой новый поклонник будет разочарован таким быстрым исчезновением, - смеётся Ежевика, глядя на неё сверху вниз. Мотылинка тушуется, недовольно смотрит на брата - ей хочется быстрее уйти отсюда, растрепать волосы, закутаться в шёлковый халат и выпить чего-нибудь покрепче кофе. Она достаёт связку ключей из кармана платья: - Я стащила у Джека. Идём? - она наслаждается удивлением в глазах Ежевики, чувствует его одобрение - в коротком кивке, в мягком взгляде - и ей самой хочется светиться от счастья. - Начнём с самой дальней. У нас не так много времени, - продолжает она и ускоряет шаг - там, в зале, всё ещё очень шумно - и шум этот её немного успокаивает. Мотылинка не знает, что скрыто за дверью, перед которой они стоят, но она точно знает, что будет дальше. Она застывает на месте, медленно открывает дверь - раз, два и один полуоборот ключа в замке, позволяет ему пройти вперёд - вздрагивает, чертыхается про себя и тут же резко, больно толкает его в спину и захлопывает дверь - руки трясутся как ненормальные, ключи так и норовят выпасть, Ежевика пытается вырваться и выйти из комнаты, но... - Мотылинка! Какого чёрта? - он, кажется, очень зол - не раздосадован, не обижен, а именно зол - ярко, обжигающе, ядовито. - Это ради твоего же блага, Ежевика! - голос её срывается. Она захлопывает дверь за ним, наскоро поворачивает ключ в хлипком замке и делает два шага назад; вы-ды-ха-ет, сглатывает слёзы и снова пытается дышать - ничего не выходит, потому что горькое, цепкое осознание сворачивается у неё на шее - душит медленно, мучительно, шепчет на ухо: предательница. Ежевика не колотит по двери, не кричит или ругается - он молчит, сохраняет ледяное спокойствие и это убивает Мотылинку больше всего на свете. Она не выдерживает и сбегает оттуда, шепча бессмысленное "прости". Бессмысленное - потому что словами ничего не изменишь. Ну и потому, что Ежевика ждал этого - более того, он был бы крайне разочарован в Мотылинке Котли, если бы она этого не сделала. Да, это был неоспоримо гениальный план - запереть его здесь, чтобы он не успел на встречу с Звездоцапом. Ежевика легко, мягко, довольно смеётся, когда слышит оглушающую тишину за дверью и в комнате - волны, успокаивающие его - тянется в карман брюк за телефоном, чтобы включить фонарик, но там..пусто. - Чёрт возьми! - он, конечно, рассчитал всё идеально, но пропажа телефона в его планы точно не входила. Мотылинка всё же была истинной Котли.