"Личные предпочтения"

Где-то мы расстались, не помню, В каких городах, Словно это было в похмелье. Через мои песни идут и идут поезда, Исчезая в темном тоннеле. Лишь бы мы проснулись в одной постели. "Сплин — Выхода нет".

      Два часа спустя. Номер Антона и Жени.       — Слушай, а ты уверен, что это хороший план? — с сомнением произнес Гараничев, кидая в чемодан вещи.       — А я почем знаю? — пожал плечами его сосед, стараясь закрыть свою сумку, которая была настолько переполнена одеждой, что теперь отказывалась закрываться. — Мне еще нужно обсудить с Дарио и Сашкой, что они там напридумывали.       — Бля, так ты и не знаешь даже, что делать будешь в Рупольдинге? — у Жени аж челюсть отвисла. — Интересно! Как же ты собираешься Мартена завоевывать, если весь план действий за тебя другие придумывают?       — Слушай, ну что ты пристал-то ко мне?! — не выдержал Антон, уже откровенно прыгая на сумке, стараясь утрамбовать ее содержимое до приличных размеров. — Между прочим, ребята неплохой план придумали…       — Ага, — с сарказмом произнес Женька, глядя на мучения друга. — Особенно круто было в общественном туалете!       — Не надо ля-ля! — пропыхтел Шипулин, у которого получилось застегнуть молнию ровно на половину, а вот дальше собачка ехать не хотела. Часть одежды торчала из сумки, не влезая внутрь ни на миллиметр.       — Ой, да брось ты! — отмахнулся Гараничев, подходя к Антону и быстро, одним движением, застегивая замок до упора. — Они и в этот раз умудрятся налажать! Помяни мое слово!       — Ух ты ж ёп! — смотрел на друга офигевший Шипулин. — Да ты прям силач!       — Угу, не стоит благодарностей! — хмыкнул его сосед, встав возле сумки и приняв гордую позу. — Ты бы лучше меня слушал, а не этих клоунов! Я ничего против них не имею, но планы у них обычно оказываются провальными!       — В этот раз все должно получиться! — уверенно произнес Антон, стараясь поднять свою неподъемную ручную кладь, которая на деле, оказалось, весит чуть ли не как сам спортсмен. — Черт! Да что же я туда положил-то?       — Не надорвись, родной! — умиленно произнес Женя, беря свой чемодан и направляясь к двери. — Кстати, а где Саша и Дарио?       — Они внизу меня ждут, — пыхтел Шипулин, волоча сумку по полу. — Помог бы другу!       — Вот еще! — фыркнул Гараничев, выходя в коридор. — Я ее тебе застегивал, так что дальше давай сам!       — Вот спасибо, — проворчал мужчина, вытаскивая свою ношу в коридор и закрывая дверь.       — Ладно, я пока забегу к Тимофею и Диме, проверю, не собрались ли они, — сказал Женька, оборачиваясь к другу, который уже дотащил сумку до лифта и теперь стоял, обливаясь потом. — А ты спускайся вниз. Как раз успеешь с ребятами поболтать по поводу плана вашего.       — Ок, встретимся в холле.       Женя легко покатил свой чемодан в дальний конец коридора и скрылся за поворотом, где располагался номер их друзей. Тяжело вздохнув, Шипулин в который уже раз пожалел, что не взял с собой такой же чемодан на колесиках, как и у Гараничева. Да что там – как у всех его знакомых! Только он один, как идиот, притащился с сумкой!       — Блять! Иногда я себя просто ненавижу! — чуть не пустил скупую мужскую слезу Антон, нажимая на кнопку вызова и представляя, как ему еще тащить ее через весь холл.       Через минуту лифт остановился на девятом этаже, и его двери открылись. Не поднимая головы, Шипулин начал затаскивать внутрь свою сумищу, даже не посмотрев перед собой. Когда чья-то рука протянулась к ручке и помогла втащить огромную кладь в лифт, Антон, наконец, поднял взгляд на своего невольного помощника… И чуть не подпрыгнул на месте от удивления. Перед ним стоял улыбающийся Мартен.       — Ты там что, стену по кусочкам разобрал и теперь везешь в другую страну нелегально? — рассмеялся Фуркад, нажимая на кнопку первого этажа.       — Ну да, что-то вроде того! — Антон с завистью посмотрел на большой, но, судя по всему, довольно легкий чемодан француза.       — А почему ты всегда с этой громадной тряпкой ездишь по этапам? — слегка удивленно спросил Мартен, разглядывая шипулинскую сумку.       — Это не тряпка! — начал возражать мужчина, насупившись. — Это отличная вещь!       Он посмотрел на Фуркада и понял, что тот просто смеется над ним. Внутри Антона стало закипать раздражение, бурля, словно вода в котле. Ему хотелось плюнуть на все и сейчас же, сию же минуту, прижать этого наглого французика к стенке и...       — Отлично ты вчера гонку провел! — выражение лица Мартена смягчилось и стало более добрым, открытым. Теперь было видно, что говорил он абсолютно искренне. — Финиш в самых лучших традициях!       — Спасибо, — немного сконфуженно пробормотал Шипулин, покосившись на панель лифта – 4 этаж.       — Кстати, — оживился Фуркад, делая шаг к мужчине и становясь почти вплотную. — Кто-то кое-что обещал мне!       — Чего? — не понял Антон, вмиг позабыв обо всем на свете, сосредоточившись только на этом человеке, который стоял сейчас так близко, что голова кружилась.       — Ну, в том туалете... — усмехнулся Мартен, в упор глядя на губы Шипулина.       Такого уж пропустить российский биатлонист не мог. Быстро протянув руку, он нажал на кнопку остановки лифта, и тот замер между вторым и первым этажами. Схватив француза за куртку, Антон прижал его к стенке и наклонился к его губам.       — Зря ты мне напомнил об этом, Мартен, — выдохнул Шипулин, вглядываясь в карие глаза напротив.       Вместо ответа, Фуркад обхватил его за спину и улыбнулся, словно бросая вызов.       — И что же ты сделаешь? — мужчина приподнял брови.       Что он сделает? О, много чего хотелось сделать с этим французом! Антон прекрасно знал ответ на этот вопрос, но вот готов ли к такому сам Мартен? Проверить ли его на прочность, чтобы не изображал из себя мачо? Всего несколько сантиметров было между их губами, и такое незначительное расстояние было преодолено за какую-то долю секунды. Антон наклонился и поцеловал Фуркада, ощущая, какие теплые и влажные у него губы, слегка обветренные, потрескавшиеся, но все равно мягкие и такие возбуждающие, что голова закружилась.       Шипулин опустил руки, проведя ими по груди француза, расстегивая молнию на куртке и забираясь внутрь. Чертова одежда! Как же иногда было жаль, что сейчас зима и на спортсменах напялено дофига всяких вещей! Майка, свитер, куртка! Слишком много всего, а он уже не может сдержать себя, не может терпеть. Если прямо сейчас не возьмет этого француза, то с ума сойдет!       Фуркад ответил на поцелуй, не упуская возможности точно так же исследовать то, что было надето на Антоне. Легкий стон сожаления пронесся по кабине лифта – слишком много всего, а особенно мешало то, что ниже пояса – пока расстегнешь, рехнуться можно.       — Хочу тебя, аж зубы сводит, — прошептал Шипулин, прокладывая дорожку из поцелуев на шее Мартена.       — Я вижу, точнее, чувствую, — усмехнулся мужчина, руки которого уже спустились к ширинке Антона, проводя по ней ладонью и возбуждая еще сильнее.       Прорычав что-то нечленораздельное, Шипулин прижался всем телом к Мартену, впечатывая того в себя, словно стараясь стать один целым с этим человеком, слиться в единый организм, ощутить его каждой клеточкой. Поцелуй стал более неистовым, более страстным, опаляя двоих мужчин, погружая их с головой в этот омут страсти.       — Хей! Что с лифтом? — раздалось где-то внизу, и в двери ожесточено начали долбиться.       Разочарованно проскулив, Шипулин отстранился от француза, тяжело дыша и глядя на того. Оба раскраснелись, в глазах лихорадочный блеск, и дрожь, сотрясающая тела, не позволяла мыслить здраво. Около минуты понадобилось мужчинам, чтобы понять – на первом этаже забили тревогу из-за остановки лифта.       — Пожалуй, не самая лучшая была идея, — дрожащим от возбуждения голосом произнес Антон, делая шаг назад от Мартена.       — Действительно, — было видно, что и сам француз несколько разочарован таким обстоятельством. — Очень жаль! — и он облизал вмиг пересохшие губы. Антон не смог пропустить это движение языка француза и вновь поцеловал Мартена, жадно впиваясь в его губы, словно это был их последний раз.       Через несколько секунд он нехотя оторвался от Фуркада и, не говоря больше ни слова, нажал на кнопку лифта, возобновляя его движение. Быстро застегнув куртку и схватив свою многотонную сумку, Антон почти вылетел из кабины, стараясь не смотреть на Мартена. Если посмотрит – забьет на все правила приличия и изнасилует прямо в этом лифте!       — Увидимся в Рупольдинге, Антон! — тихий голос Фуркада раздался неприлично близко, над самым ухом, вновь заставив волну возбуждения пронестись с бешеной скоростью по телу.       — Черт! — ругнулся Шипулин, провожая взглядом своего соперника, который бодрым шагом направлялся через холл к выходу.       — Тох! Ну где тебя носит? — прокричал Легков на весь первый этаж, чем заставил девушку на ресепшене вздрогнуть и удивленно посмотреть на мужчину. — Пардон, мадам! — лыжник низко поклонился ей и пошел к другу, который опять мучился со своей сумкой. — Чего это такое?       — Мои вещи! — пропыхтел Шипулин, который до сих пор не мог отойти от страстного поцелуя в лифте и старался взять себя в руки. Его все еще трясло, а кровь никак не хотела отливать от главного органа, и он старался прикрыться хотя бы сумкой, насколько это было вообще возможно.       — Давай помогу! — предложил Колонья, который тоже был тут и с упоением разглядывал мучения биатлониста.       — Не стоит! Я справлюсь! — действительно, физическая нагрузка неплохо так помогала справиться с возбуждением. Усмехнувшись про себя, Антон подумал, что это уже второй раз, когда Фуркад уходит, оставляя его неудовлетворенным. Правда, в этот раз сам Шипулин был инициатором, но легче не стало.       — Ты готов к перелету? — спросил Саша, вышагивая рядом с Антоном.       — А почему нет?       — Ну, мало ли… — протянул Легков, немного странно глядя на друга.       — Чего это с ним? — обратился к Дарио Антон, кивая в сторону Саши, который с нескрываемым интересом разглядывал биатлониста.       — Ну, как тебе сказать, — захихикал Колонья, тоже рассматривая нижнюю часть туловища Шипулина. — Ты вышел из лифта вместе с Фуркадом…       — А перед этим лифт стоял несколько минут между этажами… — подхватил Легков.       — И у тебя растрепанный вид, — продолжил лыжник.       — И ширинка расстегнута! — закончил Саша, захохотав в голос.       — Чего? — открыл рот Шипулин, вмиг начиная осматривать себя, как до этого сделали его друзья. Черт! А ведь они правы! Рубашка выбилась из-под куртки, ремень наполовину вылез из брюк, да еще и ширинка… Вот ведь дерьмо!       — Не, ну я все могу понять, — сквозь смех продолжил Легков. — Но разве можно было что-то успеть за несколько минут? Нет, ну ты мне скажи!       — Определенно нет! — со знанием дела ответил за Антона Дарио, скрестив руки на груди.       — Бедняга! — посочувствовал Сашка, толкая Колонью локтем в бок и подмигивая. — Прикинь, друг, как его сейчас трясет от спермотоксикоза!       — Чего? — не понял Антон, пораженно глядя на друзей.       — Да брось! Мы все понимаем! — закивал Дарио. — Но в лифте это чересчур, не находишь?       — Да если бы какой-то дибил не стал ломиться в двери лифта и орать на всю гостиницу, то…       — Упс!       Шипулин остановил поток своей ругани и посмотрел на Легкова, который мгновенно покраснел и спрятался за широкую спину Дарио, правда, учитывая размеры самого Саши, то это смотрелось просто смешно.       — Так это был ты? — ошарашенно произнес Антон, чуть не уронивший свою челюсть прямо на пол, пришлось поддержать ее рукой.       — Прости, друг! — заскулил лыжник. — Я ведь не знал, что у вас с Мартеном там шуры-муры намечаются! Я бы никогда не стал бы так мешать вам!       — Я убью тебя! — проревел Шипулин, приготовившись нанести убийственный и сокрушающий все на своем пути удар. — Готовься к смерти, исчадие ада!       — Нет! — заверещал Легков, начиная бегать вокруг Колоньи, стараясь не попасться под руку Шипулину. — Прошу, сохрани мне жизнь!       — Хей! Прекратите использовать меня, как живой щит! — возмутился Дарио, которого явно не устраивала роль столба правосудия.       — Ладно, — Антон остановился, тяжело дыша и метая огненные искры в сторону своего друга. — Я тебе потом отомщу, вот увидишь!       — Все, что угодно, только не в терновый куст! — проскулил Саша, по-прежнему прячась за Колонью. Он крепко обнял плечи лыжника и с довольной улыбочкой смотрел на Шипулина.       — Так! Мы едем или нет? — нетерпеливо спросил Дарио. — А то опоздаем! А мы еще тебе наш план не озвучили!       — Едем, — буркнул Антон, с трудом отрывая свою сумку от пола и таща ее к дверям.       — Надо же, как неудобно получилось, — с сожалением произнес Легков, обращаясь к Дарио. Тот лишь пожал плечами.       Шипулин сел в микроавтобус, который через пятнадцать минут отправлялся в аэропорт, увозя российскую команду на очередной этап Кубка мира. В голове крутились картинки из недавней сцены в лифте. Грела мысль о том, что Мартен тоже хотел его, а значит, особых трудов не составит соблазнить его в Рупольдинге. Дело за малым – найти, наконец, нормальное место, где им уже никто не помешает! И уж там он точно по полной возьмет с Фуркада! И за туалет, и за лифт, и за тот финт в номере с бутылочкой. Уж Антон сможет воспользоваться случаем!       Вспомнив карие глаза француза, потемневшие от возбуждения, Шипулин улыбнулся. Скоро, совсем скоро они окажутся в одной постели… Еще немного подождать. Совсем чуть-чуть!