"Личные предпочтения"

И мне останутся его сомнения, Я напишу о нём стихотворение. Любовь как случайная смерть... "Земфира - Любовь, как случайная смерть".

      Уже целая неделя прошла, как закончился Чемпионат, и начался очередной этап. Первую гонку Шипулин пропустил, активно тренируясь, пытаясь вернуть себе прежнюю форму, что была до болезни. С самого утра и до поздней ночи Антон пропадал на трассе, раскатываясь, вновь заставляя свои ноги вспоминать заученные движения, а руки на автомате выхватывать из-за плеч винтовку и, целясь по мишени, нажимать на курок.       Проехав очередной поворот, спортсмен выкатился на стрельбище. Здесь, в Сочи, куда он прилетел, чтобы тренироваться, ему было спокойнее и уютнее. Может, сказывался тот факт, что он в своей стране, а, может, просто здесь было все предельно ясно и понятно. Нет неопределенности, нет ненужных вопросов, нет недосказанности. Он не знал по какой причине, но с каждым днем все сильнее запутывался в себе и в своих мыслях, которые то и дело возвращались в тот день.       В свободное от тренировок время Антон постоянно думал о Мартене и о том, что произошло. Ему было интересно, как прошло окончание Чемпионата для него, завоевал ли еще медали? Иногда возникало такое острое желание услышать его голос, что рука поневоле тянулась к мобильнику и набирала знакомый номер. Вот только каждый раз приходилось обрывать звонок.       Болезнь оставила свой неприятный след на Шипулине. И дело было даже не в плохой физической форме – скорость упала, а точность хуже некуда! Антон старался забыть, выбросить из головы то, что произошло между ним и Симоном, но никак не получалось. Каждый раз, когда поднимал винтовку, то в прицеле видел лицо друга, его взгляд – виноватый, удивленный, сконфуженный. Каждый раз, закрывая глаза, слышал голос – тихий, извиняющийся, до странности близкий.       Открыв глаза, Симон отшатнулся в сторону, поняв, что не в мечтах, не во сне… на самом деле он поцеловал Антона! На щеках вспыхнул яркий румянец, руки, сжатые в кулаки, затряслись, а в горле пересохло. Вот же черт! И как он мог так забыться? Как мог?       — Прости… — тихо пролепетал Шемпп, делая еще один шаг назад, не глядя на друга. Ему было стыдно и страшно посмотреть на Антона. Он боялся увидеть в его глазах разочарование. — Прости… я… не должен был…       Развернувшись, Симон хотел было уйти, но его остановил Шипулин, крепко схватив за локоть. Тишина давила на барабанные перепонки, оглушала, заставляла дрожать в предчувствии чего-то неизвестного и от того пугающего. Шемпп не поворачивался, по-прежнему стоя спиной к Антону и ощущая его теплую ладонь на своей руке. Сердце колотилось как бешеное в груди, готовое в любой момент выпрыгнуть, убежать куда подальше, лишь бы ничего не слышать и не видеть. Как же так произошло, что он потерял над собой контроль? Как теперь объяснить все Антону?       — Не уходи, — тихо произнес Шипулин, — давай поговорим.       Опустив голову, немецкий спортсмен тяжело дышал, стараясь взять себя в руки. И как после такого он сможет смотреть другу в глаза? Да Симон готов был сквозь землю провалиться со стыда!       — Пожалуйста, Симон, — вновь за спиной тихий, но твердый голос, — мы должны поговорить.       — Прости, — опять повторил Шемпп, — я не знаю, что на меня нашло. Этого больше не повторится! Прости.       И, вырвав руку, быстро вышел из палаты. Он не мог больше находиться там, не мог ощущать на себе взгляд этих серых глаз. Как же безумно стыдно! Не сдержался, не смог остановиться и взять себя в руки! Вот как теперь вести себя дальше? Невозможно будет все время прятаться от него, боясь увидеть серые глаза, в которых, Симон был уверен, ничего, кроме разочарования не будет.       И вот, уже несколько дней Антон не видел и не слышал Шемппа. Он словно исчез из его жизни, и, вроде бы, должно было стать легче от этого – не нужно ничего стараться объяснить, не нужно пытаться понять, не нужно прятать глаза из-за неловкости, которая поневоле возникнет между ними. Из-за того, что произошло в больнице, их отношения уже не станут прежними, это и без лишних слов ясно. Вот только на душе теперь тяжело и неспокойно. Хотелось поговорить с Симоном, но Антон знал, что ни к чему не приведет их этот разговор, лишь причинит одному из них лишнюю боль. А еще он знал, что рано или поздно, но выяснить все придется. Невозможно постоянно избегать друг друга и делать вид, что ничего не произошло.       Через два дня будет индивидуальная гонка, в которую Антон заявлен, и к ней необходимо как следует подготовиться. Именно по этой причине спортсмен почти не уходит со стадиона, проводя все свободное время здесь. Тренер отметил, что все показатели улучшились, особенно стрельба – теперь на лежке выходил девяносто один процент, а на стойке девяносто четыре. Скорость стала почти прежней. В ногах уже не чувствовалось тянущей мышцы боли, которая первое время постоянно преследовала Антона. Палец уверенно нажимал на курок, а мишени все чаще и все быстрее закрывались перед биатлонистом. И к концу третьего дня Шипулин уже чувствовал, что способен побороться на трассе.       Закинув винтовку на плечо, Антон снял лыжи и направился в сторону раздевалки. Сегодня ему еще надо было собрать вещи, ведь утром уже самолет в Контиолахти, где проходят предпоследние старты. Усталости мужчина не чувствовал, пребывая в приятном предвкушении своей первой гонки после болезни. Ему очень хотелось почувствовать дух преследования, азарт борьбы за доли секунды на финише. Хотелось вновь подняться на пьедестал, ощутить приятную тяжесть медали на груди.       — Антон! Привет!       Навстречу биатлонисту вышагивал довольный Легков, который вместе с Дарио прилетел сюда пару дней назад. Лыжники тоже были не прочь потренироваться, заодно и убить второго зайца –поддержать Шипулина. Неплохо у них это получалось, должен был признать Антон. Постоянные шуточки поднимали настроение, заставляя отвлекаться от тяжелых мыслей. А наблюдая за перепалками друзей, еще и выступать в роли примиряющего фактора.       — А где ты Дарио потерял? — улыбнулся Шипулин, пожимая руку товарищу.       — Да он опять где-то шляется! — нахмурился Саша, оглядываясь. — Обиделся на меня!       — Что, опять?! — удивленно цокнул языком мужчина. — И на что в этот раз?       — Да просто на пустом месте! — недоуменно развел руками Легков. — Я предложил ему пойти вечером в бар, подцепить каких-нибудь телочек! И он сразу же в дверь!       — А ты именно так и сказал? — решил уточнить Антон, прекрасно зная, что здесь было что-то еще. — Вот, прям, дословно?       — Ну… — протянул Саша, чуть смутившись. — Не совсем. А если дословно, то вышло примерно так: «Дарио, сегодня идем искать тебе спарринг-партнершу для сексуальных утех!»       — Прям так и выразился? — округлил глаза Шипулин, застывая на месте и оглядываясь на друга, который шел позади.       — Ну да, а что здесь такого? — растерялся Саша.       — Ты на самом деле ничего не понимаешь, или просто дурачка из себя строишь? — теперь уже Антон конкретно разозлился. — Ты же обидел его!       — Да все я понимаю! — огрызнулся Легков, тяжело вздохнув. — Не могу я иначе себя вести с ним! Не хочу потерять друга!       — В каком смысле?       Саша вытащил руки из карманов и потер ладони друг о друга, стараясь согреть. Изо рта вырывались облачка пара, на щеках румянец, и глаза заслезились от мороза.       — Мне холодно, идем в гостиницу. — Лыжник быстрым шагом направился к лестнице, ведущей к главному входу к отелю, где они остановились.       Через пять минут Антон уже сидел в своем номере, наблюдая за тем, как Легков нервно расхаживает перед ним, скрестив руки на груди.       — Ну так что ты имел в виду, когда сказал, что не хочешь потерять друга? — снова задал свой вопрос Шипулин.       — Понимаешь, — начал Саша, — мы с Дарио хорошо общаемся и понимаем друг друга почти без слов! Я бы не хотел ничего менять… — он запнулся, растерянно глядя на Антона. — Вдруг я ошибаюсь по поводу него?       — Ты идиот? — ехидно улыбнулся Шипулин. — Пожалуй, что да! Ведь любой дурак заметит, что Колонья неровно дышит к тебе, причем уже довольно давно! Но ты со своими идиотскими шуточками постоянно отталкиваешь его от себя. Я удивлен, как он до сих пор вообще с тобой общается?       Легков задумался, оценивая ситуацию и всевозможные варианты развития событий. Но Антон не дал ему необходимого времени, быстро поднявшись и выпроводив друга за дверь:       — Давай, иди ищи его, пока действительно к каким-нибудь девчонкам не убежал!       — Тох, что ты… — попробовал было запротестовать лыжник, но его остановила рука, понятая вверх.       — Я сейчас тебя как ребенка по заднице отшлепаю! — угрожающе произнес Шипулин. — Завтра утром у нас самолет, и я очень надеюсь, что к тому времени вы уже обо всем договоритесь! И, наконец-то, я увижу искренние улыбки на ваших лицах. Проблемы нужно решать, а не бегать от них!       Опустив голову, Саша побрел по коридору к лифту, а Антон только плечами пожал.       — Взрослые люди, а боятся признаться в своих чувствах! — пораженно произнес биатлонист.       Закрыв дверь, он прижался к ней спиной. И сразу же ему вспомнился Симон, который точно так же не мог сказать ему о том, что думает на самом деле. Хотя, что уж кривить душой – Антон тоже довольно долгое время не хотел признавать, что влюблен в Мартена, боясь отказа.       Неоценимая помощь пришла со стороны Саши и Дарио, а еще Женька за него хлопотал, поэтому все проходило не так болезненно и мучительно, как у остальных. Значит ли это, что им нужно помочь?       Шипулин отлепился от двери и прошел в комнату, намереваясь заняться сбором вещей, чтобы не откладывать в долгий ящик. Достав чемодан, он открыл шкаф и взял первую рубашку. Рука, державшая вешалку, застыла в воздухе. Антон понял – во что бы то ни стало, но ему необходимо поговорить с Шемппом, выяснить все до конца. Ведь им необязательно избегать друг друга, они же друзья, и Антон всегда поддержит его, чтобы ни случилось! Сердцу не прикажешь, и разлюбить кого-то не в его силах, а также заставить другого отказаться от своих чувств. Но можно постараться сгладить разочарование, обиду и злость. Может даже получится переключить внимание Симона на кого-то другого?       Чтобы определить свои дальнейшие действия, Шипулину необходимо поговорить с Симоном. Завтра, когда прилетит в Контиолахти, первым делом встретится с ним. Не нужно было отпускать его тогда, в больнице. Это было ошибкой. Но ничего, исправить ее никогда не поздно.       Быстро достав свой мобильный, мужчина принялся писать СМС:       «Симон. Завтра в 17:30 встретимся в аэропорту, возле багажного отделения. Не опаздывай. Это срочно!»       Шемпп придет. И разговора не избежать, даже если он будет тяжелым и больным, но это надо сделать. Сил больше не оставалось на то, чтобы постоянно мучать себя сомнениями и переживаниями. Завтра. Все завтра, а пока…       — Черт! А куда я дел свои трусы?