Рассыпающийся мир

«Однажды совершенное насилие меняет взгляд на мир. Привычка убивать заставляет по-другому относиться ко всему. Легче становится убить снова» Терри Гудкайнд «Первое правило Волшебника»

      Нолан Виртанен толкнул дверь. Его грязный сапог пересек порог и опустился возле лежащей на полу детской игрушки. Непонятное животное с глазами-пуговицами, сделанное из подручных материалов, но, однозначно, с любовью и заботой, уставилось на вошедшего. Правый бок игрушки хорошенько пропитался кровью. Засохшие алые пятна вели к небольшой кроватке. Сгустки крови пропитали матрац, на радость мухам, кружившим вокруг. Они, то и дело приземлялись, перебирали своими маленькими лапками по прогнившей ткани и вновь взлетали вверх.       В ноздри лез мерзкий запах. Несколько насекомых оторвались от засохших алых пятен, попытались сесть на гостя. Нолан раздраженно махнул рукой, отгоняя мух, и отошел в другой конец комнаты.       Здесь дышалось намного легче, чем возле кровати. Сила привычки заставила храмовника взглядом поискать окно и даже задуматься о том, чтобы открыть его и впустить хоть немного свежести в помещение. Но он остановился.       «Зачем? Я здесь явно не для этого!» — произнес внутренний голос.       В этой части комнаты преобладал другой запах — горелого дерева. Только магия могла оставить такие «ровные» обугленные следы, не задев соседние доски. При настоящем пожаре огонь давно бы перекинулся дальше и, возможно, спалил бы весь дом. Больше всего от пламени пострадала мебель. Одна конструкция была совсем черной и практически полностью развалилась на части. Создавалось впечатление, что отступники целенаправленно жгли именно ее. Нолан подобрал одну из досок с пола и приложил к конструкции, пытаясь угадать ее былое назначение.       «Это была колыбель», — мысленно ответил он самому себе.       Половицы заскрипели, в комнату вошел еще один человек. Нолан бросил доску на пол и повернулся к вошедшему. — Ты мог бы не приводить меня сюда. Я и так знаю, на что способны отступники, — сказал бывший Рыцарь-Капитан. — Маги, — поправил его собеседник. — На что способны маги. Прошлый раз ты осудил мой выбор. — Я не осуждал его, я отказался помогать тебе, потому, что считал, что мой долг держать в узде тех, кто остался в Круге Оствика, — покачал головой Нолан и тут же спросил. — Тут был младенец? — Да. Мы позаботились о мертвых в этом доме.       Бывший Рыцарь-Капитан Далтон был на несколько лет старше Нолана. Он не был таким высоким, как его собеседник, впрочем, это не мешало ему выглядеть внушительно в тяжелой броне. Несмотря на то, что черные волосы над его лбом начали редеть достаточно рано, мужчина не выглядел старым. Его глаза были слегка раскосы, а тонкий рот пересекала линия давнего шрама. Нолан даже был свидетелем того, как Далтон его получил. — Почему отступники напали именно на этот дом? — спросил Нолан. — Это война, Нолан. В самом ее начале маги пытались уверить всех, что действуют, исходя из своих принципов, и что у них они вообще есть. Никто не думал, что все настолько затянется. Сейчас маги уже не пытаются строить из себя борцов за свободу. Они стали походить на банды головорезов, с опаснейшими умениями и стремлением выжить во что бы то ни стало. Причин, почему отступники напали на дом, пытали детей на глазах у их родителей или, наоборот, родителей на глазах у ребенка, сожгли заживо младенца, которого вряд ли можно назвать свидетелем, может быть много. У них не было денег, еды, а может они посчитали, что обычные жители Ферелдена - это все лишь скот, бездумно молящийся Церкви, которая так угнетает магов и вынуждает отступников носиться по лесам, спасая свои жизни от храмовников. — Наверняка, есть местные, которые вам помогают, сплетнями или провизией. Отступники могли подумать… — Не ищи оправдания, — покачал головой Далтон. — Это война, Нолан, многое из того, что здесь происходит, делается не ради какой-то цели, а просто из жестокости. Ну ладно, идем отсюда, старый друг.       Они вышли из комнаты и спустились на первый этаж дома. — Все еще не понимаю, как тебе удалось отследить и перехватить корабль, который вез меня в Андерфелс? — спросил Нолан. — В Оствике есть несколько моих людей. Благодаря им мы перехватываем некоторые письма. Так я узнал о тебе и о том, на каком корабле тебя везут. После этой войны я могу поверить во многое, но то, что было написано о тебе в письме, показалось мне полной чушью. Что по-настоящему там произошло? — Меня подставили, убили людей, которые верили в меня как лидера. Я доверился одной чародейке, которая вроде бы всеми силами хотела докопаться до правды. И она предала меня, зная, что Первый Чародей и Рыцарь-Командор в ответе за те смерти. — Зная тебя, никогда бы не сказал, что ты доверился магу, — удивился Далтон. — Она показалась мне честной и не способной на подобное. Да и в бою чародейка сработалась с моими людьми. Я старался быть бдительным. Несмотря на это, когда мое имя очерняли, эта сука вонзила мне нож в спину, подтвердив все слова Первого Чародея и Рыцаря-Командора. — Нам лишь кажется, что они мыслят как обычные люди. На самом деле это не так. — Далтон, я не вчера на свет родился! — раздраженно произнес Нолан. — Я был уверен в ее мотивах, а там, где не присутствовал лично, приказывал следить за каждым ее шагом. — Что ж, это послужило тебе уроком. Теперь ты понимаешь, почему я оказался здесь? — Да. Я думал, что смогу защитить то, во что верю в Оствике, а вышло все наоборот. Я хочу присоединиться к твоим войскам. Круг наглядно показал мне, что выродков с магическим даром нельзя победить законными методами. — Нолан, рад, что ты наконец — то на моей стороне, — улыбнулся Далтон. — У меня как раз есть для тебя задание. Ты слышал о Конклаве? — Попытка Джустинии закончить войну, а как же. — В пользу чародеев. Говорят, старая скользкая курица была причастна к тому, что произошло в Белом Шпиле. Она всегда поддерживала магов, и сейчас мир, который она предложит, будет означать целую гору поблажек для них. — Как она может быть такой слепой?! — Что хуже, она - без малого самая влиятельная персона в Тедасе, опасно, когда у такого человека оказываются неправильные взгляды. — Да. В Оствике я понял, к чему это может привести. Но Джустиния - не маг, а Верховная Жрица. — Разуй глаза, Нолан, она такая же предательница, как и все прочие сторонники магов. То, что творит эта дура, приведет к катастрофе. С таким же успехом на ее трон могли посадить жреца из Тевинтера. — Боюсь, ты прав, — вздохнул Нолан. — Я хочу, чтобы ты отправился на Конклав, в качестве делегата из Оствика. — Но это невозможно! — Мои люди старались перехватывать письма в Андерфелс, хоть как-то касающиеся тебя, сейчас нигде кроме Оствика не знают о том, что ты больше не Рыцарь-Капитан. Судя по той информации, что я получаю, Джэйнер и Велдон не особенно верят в то, что Джустиния сможет прекратить войну. Еще в Круге нехватка людей, поэтому вряд ли они кого-то отправят. Я приехал к тебе на встречу, собрав небольшую группу рыцарей, которым безоговорочно доверяю. Ты должен возглавить их и отправиться на Конклав. Все вещи — доспехи, мантии для магов, в которые переоденутся несколько моих людей для убедительности, подделанные письма из Оствика — все готово, осталось лишь твое согласие. — Далтон, я пришел сюда, чтобы воевать, — вздохнул Нолан. — К тому же эти люди меня не знают, и не станут безоговорочно подчиняться. Почему ты не поставишь во главе отряда кого-то из своих людей? — Те люди, с которыми я приехал, — верны мне, но среди них нет настоящего лидера. Ты идеально подходишь на эту роль, и тебя не видели в моем лагере. — Не видели в лагере? — уточнил Нолан. — У тебя завелся шпион? — Все очень запутанно, и чем дальше, тем меньше я начинаю доверять тем, кто окружает меня. — Думаешь, кто-то из твоих помогает отступникам? — Может и не магам. Пару раз я был готов поклясться, что информацию из моего лагеря кому-то передают. Поэтому тебе нужно будет избегать не только свихнувшихся чародеев, но и других храмовников. — Далтон пристально посмотрел на собеседника. — Ты всегда был мне другом, и я знаю, как важны для тебя принципы и твое слово. В моем окружении множество рыцарей, бившихся со мной бок о бок, но никому из них я не доверяю, так, как тебе.       Нолан огляделся по сторонам; его глаза уже привыкли к виду полуобугленных досок, сломанной мебели, крови или прочих следов побоища. Взгляд зацепился за почерневший от сажи стул. По словам Далтона, хозяев привязывали к стульям и медленно убивали. Нолан подошел ближе и резко остановился, ощутив что-то под своим сапогом. Убрав ногу и наклонившись, он увидел несколько отрезанных человеческих пальцев, один, со следами ожогов, принадлежал взрослому человеку, второй, поменьше, — ребенку. — Чтобы не решили на Конклаве, ясно одно — это будет не в пользу храмовников, — продолжил Далтон. — Понимаю, Нолан, что подобные задания могут прийтись тебе не по вкусу. — Прежнему мне они определенно не понравились бы, — отозвался Нолан, возвращаясь к собеседнику. — Но сейчас я готов на все, лишь бы остановить этих выродков. Когда война закончится, ты поможешь мне вернуться в Оствик и покончить с фарсом, который Джэйнер и Велдон устроили там? — Конечно, — кивнул Далтон. — А еще я хочу самолично поквитаться со стервой, предавшей меня. — Думаю, это тоже вполне осуществимо. — Ладно, не будем терять время, выкладывай свой план.