Рассыпающийся мир

«Думай не о задаче, а о решении» Терри Гудкайнд, «Первое правило Волшебника»

      Эмилия резко опустила посох вниз. Деревянный торец стукнул о пол, воздух вокруг навершия посоха содрогнулся, и магическая сила стремительной волной понеслась к группе людей, стоявших напротив старшей чародейки.       Девушка выдохнула и убрала за ухо несколько непослушных прядей, прилипших к лицу. Капля пота, уже некоторое время стекавшая по ее щеке, наконец, упала вниз. Тревельен подняла свой посох и принялась скептически осматривать результат своей работы.       Светящиеся полупрозрачные линии парили в воздухе, с легкостью и изяществом змей, рассекающих спокойную озерную воду. Заклинание обвило группу людей, и те застыли в позах, которые успели принять до того, как магия настигла их. Напоминало детскую игру, где каждый должен замереть, когда счет окончится, и неважно в какой нелепой позе он это сделает.       Боковым зрением Эмилия заметила какое-то шевеление среди неподвижных изваяний. Значит, заклинание охватило не всех. Счастливчик мог спрятаться за кем-то, стоящим впереди, чтобы не быть обнаруженным раньше времени.       Прежде чем Эмилия разглядела его, в ее магический щит угодил пронзительно яркий красный шар. - Твою мать! – процедила сквозь зубы Тревельен.       Маг, создавший заклятие, поморщился, услышав ругань старшей чародейки, но никак это не прокомментировал.       Эмилия вытерла рукавом рубахи вспотевшее лицо. Ее мантия уже некоторое время покоилась в шкафу. Тревельен же отдала предпочтение кожаным штанам, которые куда лучше выдерживали все тяготы магических сражений, в которых они участвовали. В своем новом «одеянии» она стала своего рода белой вороной среди чародеев в длинных мантиях. Некоторые маги бросали на нее косые взгляды, но открыто никто своих претензий не высказывал. Самой же Эмилии было на это наплевать, она готовилась к путешествию в страну, где вовсю шла война, и внешнее несоответствие общепринятым нормам заботило ее меньше всего.       Тревельен устало оперлась на свой посох и посмотрела на подошедшего к ней чародея, ожидая вердикта: - Хорошо, – коротко произнес он. - Неужели? – вскинула бровь Эмилия. – Во-первых, тебя массовый паралич не достал, во-вторых, ты успел атаковать меня. - Ты выучила сложное заклинание и теперь создаешь его так же быстро, как и любой другой чародей, – спокойно пояснил маг. – Такая магия всегда требует подготовки. И как бы ты не повторяла его, рано или поздно поймешь, что быстрее не создашь его. Даже воин с многолетним стажем в тяжелой броне не сможет нанести удар так же быстро, как он делает это без амуниции. - Тогда нужно будет приступить к чему-то новому, – заключила Эмилия, глядя на то, как «статуи» в другом конце зала оживают.       Ее собеседник хотел что-то добавить, но внезапно передумал из-за вошедшего в зал Первого чародея. Маг уважительно поприветствовал Джэйнера и удалился. Для Эмилии, мысли которой все еще крутились вокруг тренировок, все произошло слишком быстро. Только что в просторном зале было полно чародеев, а всего через пару минут здесь осталось лишь двое: Эмилия Тревельен и Первый чародей Джэйнер. - Ты все чаще просишь других магов, заменить тебя на лекциях и все свое время проводишь либо здесь, либо в библиотеке, – начал Первый чародей и тут же поспешно добавил: – Я нисколько не осуждаю. Твое путешествие может быть очень сложным, и к нему нужно хорошо подготовиться. Но ни физические упражнения, ни знания не смогут морально подготовить тебя к тому, что ты можешь там увидеть. - Вы сами отправляете меня в Ферелден, – констатировала чародейка. - Эмилия, – Джэйнер понизил голос. – Если бы я хотел твоей смерти, поверь мне, ты была бы уже мертва. Вот тебе та прямота, которую ты так ценишь. Джэйнер – опасный сукин сын без маски благородного «защитника мира и угнетенных». С неохотой Эмилия признала правоту собеседника, таким он был ей по душе куда больше. - Вы сами верите в то, что Конклав поможет остановить войну? - Я отправляю именно тебя в Ферелден, чтобы ты своими глазами увидела эту войну. И возможно только тогда ты, наконец, поймешь, что цена, которую мы заплатили за мир в Оствике, не так уж велика. - Уверена, по ночам вы спите, как младенец. - Можешь не сомневаться, – фыркнул Джэйнер и удалился.       Эмилия осталась в одиночестве в большом зале. Она хотела передохнуть, впереди была еще одна непростая тренировка. Но как тело может расслабиться, если мысли работают в напряженном темпе? Присутствие рядом Первого чародея или Рыцаря-Командора вынуждало Эмилию едва ли не дословно запоминать то, что они сказали, чтобы затем некоторое время думать над их словами и искать смысл между строк. Порою самой чародейке эта привычка казалась параноидальной, но в тоже время утратить бдительность и пропустить сказанное мимо ушей она не могла.       В зал вошел Этьен, он принес толстые перчатки и несколько деревянных мечей. «Перерыв окончен», – подумала Эмилия и принялась разминаться.       По опыту Тревельен не раз убеждалась, что магия может отказать в самый нужный момент, не говоря уже о том, что в Ферелдене они вполне могут столкнуться с фанатичными храмовниками, жаждущими убить любого, кто хоть как-то похож на мага. Поэтому Эмилия попросила Этьена обучить ее базовым навыкам владения мечом. Заодно Тревельен сможет расспросить своего тренера о будущих спутниках. «Имена храмовников надо знать», в очередной раз Эмилия вспомнила фразу своего умершего друга Лорея.       Размахивать посохом длительный период времени тоже нужно уметь, поэтому руки чародейки далеко не были тонкими или хрупкими, как могли подумать некоторые храмовники. Вердикт Этьена после первой тренировки на физическую выносливость был: «Все не так уж плохо».       С оружием все обстояло сложнее, во-первых, непривычные толстые перчатки, которыми приходилось держаться за эфес деревянного меча. Во-вторых, тело привыкло к совсем другим движениям. Первое время было очень сложно, один раз Эмилия инстинктивно оторвала вторую руку от рукоятки и выбросила ее в атаке. Этьен успел развеять атаку магией, но его укоризненный взгляд преследовал девушку до конца занятия. Тренировка состояла из двух частей: первая - физическая, где храмовник нещадно заставлял девушку бегать и выполнять прочие упражнения на выносливость, вторая - фехтование. Эмилия, закусив губу, терпела нагрузки, чтобы потом вечером приползти в свою комнату и рухнуть на кровать. Тревельен проделала немало работы, прежде чем её удалось убедить Дэриэна и Рикарда в обратном. Отряд составили в основном из храмовников, некогда преданных Нолану, тех, кто в результате помогал Цепным псам отбиваться от Сестричек, а потом угодил в городскую тюрьму и потому не попал в число отравленных на складе. Карен и те несколько, что схватили Эмилию в коридоре, тоже были в списке.       «Может Джэйнер надеется, что меня выкинут за борт в море в первый же день путешествия», – даже такая мысль приходила в голову чародейки.       В любом случае Эмилии предстояло много работать над тем, чтобы ужиться среди этих людей, а уж тем более она не хотела быть пятым колесом в отряде.       Тревельен не раз замечала, что многие храмовники, включая Карен, уважительно относятся к Этьену. Поэтому порой во время передышки Эмилия начинала аккуратно расспрашивать своего тренера о ее будущих спутниках. Бывалый храмовник быстро раскусил ее замысел, но ничего против не имел, поэтому ежедневный расспрос о каком-нибудь члене отряда стал почти что частью тренировки.       Эмилия не стала нарушать традицию и после разминки - нескольких кругов бегом и упражнений, перешла к делу: - Карен уже предприняла неуклюжую попытку подставить меня. Что она может учудить, пока мы будем плыть на корабле? - Перерезать тебе горло во сне она не будет, – слегка усмехнулся Этьен – Если Дэриэн прикажет ей тебя не трогать, думаю, она подчинится ему. - Но относиться лучше ко мне не станет. - Люди не могут нравиться всем. Всегда найдется тот, кого ты раздражаешь, – философски пожал плечами Этьен. – Раньше тебя это особо не волновало. - Меня и сейчас не волнует мнение большинства храмовников и магов. В отряде, который отправляется в столь опасное путешествие, не должно быть конфликтов. Я хочу поладить с Карен или хотя бы заставить ее себя уважать. - Она упряма. - Храмовница ненавидит меня. Думаю, изначально это была неприязнь из-за того, что я маг, затем из-за истории с Аланом, а теперь из-за Нолана. - Вероятно, она видит в тебе интриганку. Одну из тех, что всегда выходят сухими из воды и обычно используют окружающих, не брезгуя соблазнением зеленоротых юнцов. - Даже так? – нахмурилась Эмилия. - Не волнуйся, это касается небольшой группы людей. Конечно, ни я, ни Рикард, ни Дэриэн так не считаем. Забавно, но во многом вы с Карен схожи. Обе проделали нелегкий путь, чтобы стать теми, кем являетесь сейчас, и обе терпеть не можете политиков и цените прямоту. Беда в том, что в представлении Карен (и не только ее) люди чести – это воины в доспехах. Хотя на деле Нолан тоже умел обманывать и интриговать, если это соответствовало его принципам. - До Джэйнера ему все равно далеко, – усмехнулась Эмилия, и Этьен слегка улыбнулся в ответ и продолжил. - Женщины могут наравне с мужчинами обращаться с оружием, но тренироваться им нужно гораздо больше. В группе новичков Карен была самой слабой. Прочие легко одерживали над ней вверх. Несмотря на это, девочка очень много работала. Я оставался с ней после занятий и дополнительно тренировал ее. Порой мне даже приходилось кричать на нее, чтобы она уходила и отсыпалась. Я думал, Карен продержится так несколько недель, а потом успокоится, но она снова сумела меня удивить. И теперь она является одним из рыцарей Ордена, далеко не самой сильной, но определенно намного лучше большинства воинов. Даже Нолан заметил это и приблизил ее к своей «банде», – Этьен внимательно посмотрел на Эмилию. – Думаю тебе пока этого достаточно. Сейчас бери деревяшку, и становить напротив меня.       Тревельен взяла в руки тренировочное оружие. Мысли об отряде, Карен или их миссии пришлось отложить и полностью сконцентрироваться на нанесении и отбивании ударов. К тому времени как их тренировку прервали, Эмилия успела получить свою ежедневную порцию синяков.       Дверь в зал скрипнула, Тревельен испытала вначале раздражение из-за того, что их тренировку прервали, затем удивление, когда увидела, что гостем оказался Рикард. Тот всем своим видом показал, что они могут спокойно продолжать. Но продлилось фехтование не долго, чародейка не успела правильно блокировать удар и в результате получила по пальцам. - Если бы не перчатки, дело могло закончиться переломом. Хорошо, что меч деревянный, – спокойно констатировал Этьен.       Он удивил Эмилию, принеся на первое занятие деревянные мечи. Приключенческие романы о серых стражах, фермерских сыновьях, становившихся воинами, или принцев в изгнании, практически всегда содержали сцены тренировок с наставником. Где под лязг стальных клинков главный герой за несколько страниц, описывающих многие часы тяжелых тренировок, постигал искусство боя и мог противостоять своих врагам, возвращать честь и престол и все в том же духе.       Поэтому, несмотря на все заверения Этьена, что даже опытные воины тренируются на деревянных мечах, Эмилия испытала разочарование. Пока они не начали фехтовать и Тревельен не начала получать по пальцам снова и снова за неправильные блоки. - Мне нужно переговорить со Старшей чародейкой, – сказал Рикард, видя, что тренировка явно подошла к концу. - Хорошо, – Этьен забрал мечи.       Эмилия почувствовала себя неловко, в глубине души ей даже захотелось, чтобы гостем оказался Джэйнер. На Первого чародея она знала, как реагировать, а вот с рыжеволосым храмовником они не общались с того самого дня, как Тревельен отправилась в город, чтобы его найти.       Когда Этьен прошел мимо Рикарда, ферелденец негромко произнес: - У меня просьба. Я бы не хотел, чтобы этот разговор прослушал кто-то за дверью. Ты не мог бы проследить за этим. - Это надолго?– спросил Этьен. - Нет.       Тревельен смотрела на удаляющуюся спину Этьена так, словно тот оставлял ее наедине с опасным противником. Рикард же приблизился к девушке, и как только дверь в зал хлопнула, взял быка за рога: - Скоро мы отправимся в Ферелден. Я не знаю, насколько плохо там будет. Возможно, это наш последний шанс поговорить наедине и откровенно. - На какую тему? – спросила Эмилия, стараясь делать вид, что понятия не имеет, о чем будет разговор. - А ты сама как думаешь? - Нет уж, говори прямо! – скрестила руки на груди чародейка. - О том, что произошло между нами в вечер после драки, – вздохнул храмовник. – Помнишь, как твои руки вожделенно скользили по моему телу? - Ты поцеловал меня, – выпалила в ответ Эмилия и тут же перешла в наступление, – ну прости, если обидела. Я – живая женщина и у меня тоже есть потребности, вы с Дэриэном свои удовлетворяете в борделе. - Эмилия, – вздохнул Рикард. – Да, в определенный период нашей жизни мы часто пользовались услугами девушек мадам Катарины. Но потом наши посещения превратились в сотрудничество, где мы получали наводки на очередного отступника. Но вернемся к той ночи на улице, так это было простое вожделение с твоей стороны или нечто большее? - Ну а ты? Ты поцеловал меня только потому, что девушка полезла к тебе в штаны? - Ты постоянно отвечаешь вопросом на вопрос. Я знал, что говорить с тобой на эту тему будет крайне сложно. - Что поделать, никто не любит когда его загоняют в угол и выставляют идиотом, – начала оправдываться Эмилия. - Это важно для меня, – храмовник постарался смягчить голос насколько мог. – И обещаю, что все сказанное тобой сейчас останется между нами. - Хорошо. – Эмилия вздохнула и, собравшись с мыслями, выпалила. – Это была и симпатия и вожделение. У меня давно не было ни с кем близости. Ты нравишься мне как мужчина, и я была бы не против оказаться с тобой в постели. Вот тебе вся правда. А теперь скажи мне, что я выгляжу не так жалко, как чувствую себя. - Вовсе нет, – покачал головой Рикард, его лицо стало серьезным. – Я ценю это. И сейчас моя очередь выговориться. Помнишь, я говорил, что мы с Дэриэном никогда не нарушали правило касательно близости с чародейками. Это не просто так. Когда-то давно я, Дэриэн и еще парочка рыцарей совершали обход в Круге. Мы зашли в один из залов и увидели храмовника, который держал на руках мертвое тело чародейки. Горло женщины было не просто перерезано, оно было исполосовано, так, словно нож держал в руках пьяный, который пытался сделать ровный надрез, но у него ничего не получалось, и он пытался сделать это снова и снова. Было много крови. Она пропитала практически всю мантию жертвы и испачкала доспехи рыцаря. А также его лицо… Он все стоял, прижавшись к ее лицу и шее, из которой хлестала кровь. Подойдя поближе, мы узнали жертву, чародейку, которую усмирили несколько дней назад. Храмовник-убийца не сопротивлялся, когда из его рук забирали окровавленный нож, тело девушки и когда его вели в темницу. На допросе он все рассказал: о его связи с чародейкой и о том, как та заставила его дать клятву, что если ее усмирят, он должен будет ее убить. В тот вечер мы с Дэриэном пошли в город, напились и долго рассуждали на тему того, что отношения между храмовниками и чародеями не приводят ни к чему хорошему. - Я никогда не слышала об этой истории. Хотя Лорей всегда знал все местные сплетни и делился ими со мной. - Храмовники стараются не распространятся о происшествиях, которые могут их как-то скомпрометировать. Конечно, Джэйнер или Старшие чародеи были в курсе, но обычные маги – нет. - Я поняла, – вздохнула Эмилия. – Ты боишься оказаться на месте того храмовника. - Подожди, я еще не закончил. С тех пор как я вернулся в Круг, у меня было время подумать обо всем. С одной стороны, наше положение здесь шатко, как никогда ранее. С другой стороны, мир вокруг сходит с ума, и мы скоро уедем далеко в Ферелден и там какое-то время будем предоставлены сами себе. В какой-то мере я привязался к тебе еще с тех самых пор, как мы втроем начали носиться по Оствику в поисках отступников. И, да, ты меня тоже привлекаешь.       На несколько минут зал погрузился в тишину, каждый обдумывал сказанное. - Что будем делать дальше? – наконец, спросила Эмилия. - Если будем, то уж точно не в Круге. - Полностью согласна. - В первое время, в начале поездки, тебе нужно будет привыкать к людям в отряде. Это тоже не лучшее время, а дальше… Что ж, посмотрим. Может из этого что-то и выйдет. - Может, – согласилась Эмилия. - Видишь, все не так сложно, – улыбнулся Рикард. – И два взрослых человека могут спокойно поговорить о своих чувствах без лишней драмы, ругани и соплей. - Да, наверное. – Эмилия слабо улыбнулась. - Пожалуй, мне пора, Эм. А то Этьен или кто-то другой может подумать, что я до неприличного долго здесь с тобой. - Эм? – переспросила Эмилия. – Вначале ты игнорировал мое звание, а теперь уже и имя мое сокращаешь. - Ну, мне бы хотелось называть тебя как-то по-особенному. Думаю, если я начну употреблять ласкательные обращения… - Я взбешусь, – перебила его старшая чародейка. - Так я и думал. Эм, пойдет? - Идет, если тебе это так важно, – пожала плечами девушка.       На этом разговор закончился. Эмилия смотрела ему вслед и думала о том, что все совсем не так уж плохо.       Алатея сидела на камне, подобрав ноги так, чтоб их можно было обхватить руками. Подобную позу могли принимать ферелденские дети, у которых было слишком много свободного времени в силу того, что их юный возраст не позволял родителям нагружать их домашней работой. Они носились по улицам, могли залезать на деревья, камни или даже статуи и болтать ногами или вот так прижимать их к себе, не подозревая, что в их распоряжении самая большая драгоценность этого мира – время.       Девушка приподняла голову, ей по привычке захотелось поправить несуществующую косу. Вместо нее ее треугольное лицо обрамляли короткие темные волосы, едва доходившие до середины шеи, а новоиспеченная челка теперь постоянно лезла на глаза. Алатея ненавидела длинные волосы еще с детства, их постоянно затягивали, зачесывали и заплетали так, что кожа безжалостно натягивалась и начинала чесаться. Как-то, будучи в Ферелдене, вдалеке от дома, она задумалась, а нужна ли ей эта проклятая коса? Это был единственный мелкий акт непокорности Алатеи по отношении к ее семье. Во всем остальном она все свои усилия тратила на то, чтобы выполнять работу, порученную ей венатори.       Девушка наблюдала за маячившими на горизонте точками и думала о тех, перед кем ей нужно было отчитываться. Венатори – безумная секта фанатиков. Если бы не бедственное положение семьи девушки, альтус в жизни бы не связалась с подобным сбродом.       «И вот сумасшедшие оказываются не такими уж и сумасшедшими. А единственная сила, которая в состоянии пойти против правящего костяка Империи – древний магистр», – сколько бы Алатея не обдумывала это, мысль все равно казалась настолько безумной, что вызывала невольное желание улыбнуться.       Тем временем венатори приближались. Шествие возглавлял закованный в броню всадник. Эльф по имени Дэланей – преданный человек семьи Алатеи - подошел к камню, на котором сидела альтус, и внимательно посмотрел на свою хозяйку.       «Мне не нравятся эти фанатики. Ваш отец держал бы ухо востро с такими людьми, и постоянно проверял бы, насколько хорошо они выполняют свои обещания», – игриво озвучила девушка мысли эльфа.       Она хорошо его знала, достаточно, чтобы представлять, что означал тот или иной взгляд. Алатея успокаивающе кивнула Дэланею, давая понять, что все хорошо, и повода для драки нет.       Всадники остановились, мужчина в броне слез с коня и четким размашистым шагом направился в сторону альтус. Та, в свою очередь, спрыгнула с насиженного камня.       Алатея внимательно рассматривала мужчину. На первый взгляд, его лицо было совершенно обычным, его обладатель мог быть как рыцарем в какой-нибудь гвардии, так и портовым головорезом. При более детальном изучении взгляд цеплялся за его глаза – глубоко посаженные, мутные, покрасневшие и невероятно уставшие.       «Как у старика», – подумала Алатея, хотя возраст мужчины был далек до старческого. – «Видимо перед ним мне и предстоит отчитываться». Проблема в том, что фанатики лишены какой-либо фантазии, в то время как проделанная работа в Ферелдене вынуждала Алатею принимать довольно нестандартные и слишком своевольные решения.       Альтус склонила голову в приветствии, когда предводитель венатори подошел к ней. Всего лишь наклон, никаких поклонов и прочих пресмыканий. Одно дело признавать могущество древнего существа. Другое приклоняться перед людьми, которые ему служат, такими же людьми из плоти и крови, как она. Не болей эти последователи обостренным чувством собственной важности, ей бы не пришлось даже склонять головы.       На сдержанном лице мужчины Алатея прочла неприязнь. Глава венатори первым нарушил тишину: - Самсон, – представился он. – А теперь к делу. С одной стороны, должен признать, что ты справлялась с непростыми задачами здесь, в Ферелдене. Все шло хорошо, пока ты не сорвалась с места и не двинулась на север. Почему ты не осталась в Редклифе, где бы ты встретилась с Фионой и ее магами? - Я бы так и сделала. Не нависни над ними угроза полного уничтожения, – не моргнув и не отступив произнесла Алатея. – Я приняла не простое решение. - Твой предатель в войсках Далтона должен был предотвратить это.       От Алатеи не скрылось, что слово «предатель» было произнесено с едва нескрываемым презрением. - Выглядело бы странно, если бы один храмовник говорил, что в указанном месте магов нет, а другие разведчики говорили, что они на самом деле есть. Ведь тогда моего человека могли заподозрить по лжи: он утратил бы возможность влиять на решения Далтона, – продолжила гнуть свое девушка. - Если твой человек не справляется с задачами, может, стоит пересмотреть его доход?       «Нельзя», – мысленно оборвала его Алатея.       Храмовник Таллум практически всегда находил способы справиться с той или иной задачей, или сразу же говорил о том, что не может этого сделать, и озвучивал причину. Алатея знала, что такая добросовестность обусловлена постоянной платой за его труды. Начни она юлить с деньгами, и Таллум тут же подумает о своей сделке. Что тут говорить, он не долго ломался, когда альтус в открытую предложила ему предать Далтона и все орденские принципы, работая на Тевинтер. Алатея понимала, что если что-то пойдет не так, Таллум, глазом не моргнув, предаст ее, а также признавала, что, как союзник, он необычайно ценен, хоть и готов пойти на все, лишь бы достичь своих целей.       А еще Альтус не хотела называть имя своего связного при венатори. Таллум уверен, что она работает на Тевинтер.       С другой стороны, кто знает, что творится в голове у фанатиков? Вдруг они подумают о том, чтобы отстранить Алатею. Проблема в том, что у фанатичной марионетки, которая займет ее место, будет задача восстановить все те связи, которые создала девушка. А как это сделать, если нет ни имен, ни намеков на то, кто были все эти люди? Часть связей, как например, с отступниками или храмовниками с помощью Таллума, Алатея создала сама, другая часть, с контрабандой, была годами налажена ее отцом.       Несмотря на древность ее рода, отец всегда говорил, что ничто не укрепляет твое положение лучше денег, поэтому он вел множество разнообразных дел как внутри Империи, так и за ее пределами. Даже здесь, на обочине цивилизации, в пропахшем псиной Ферелдене, отец имел свои источники дохода. Абсолютно разнообразные, начиная с небольшой доле в поставке лириума, заканчивая бездомными людьми или эльфами, которых привозили в Тевинтер, чтобы смыть с них грязь и продать как рабов.       Впрочем, мысли Алатеи ушли от изначальной темы. Девушка посмотрела на Самсона и поняла, что ей нужно будет подробно все рассказать. Она набрала в легкие воздуха и приступила к делу.       Если вкратце, войска храмовников постоянно дышали Фионе и ее людям в затылок. Рано или поздно Далтон вышел бы на магов-беженцев и разгромил бы их. Таллум изворачивался как мог, чтобы отсрочить этот момент. Но и альтус и храмовник понимали, что быстро сбежать от армии Фиона с ее оравой людей, куда входили старики, дети, раненные и люди, не подготовленные к жизни бегах по лесам, попросту не сможет. Алатея и Таллум решили радикально развести врагов в разные стороны. Сделать так, чтобы Фиона и ее люди пошли на юг во Внутренние земли, а Далтон и его храмовники - на север. Для этого пришлось проделать колоссальную работу. К примеру, передать кучу ложных сведений о других бандах отступников на севере, изрядно припугнуть армией короля Алистера, которая в данный момент прочесывала Ферелден и пыталась как-то навести порядок в этих землях.       Алатея и Таллум использовали все средства, и их виртуозный обман сработал. Далтон повернул войска на север, больше всего опасаясь наткнуться на армию короля Алистера. Фиона и ее люди по мере сил продвигались на юг.       Альтус гордилась тем, что они проделали, и абсолютно не скрывала этого. - Гордыня ослепляет, «юная магистр»,– легкая усмешка тронула губы Самсона, Алатея сделала вид, что не заметила издевки. - Люди должны ценить свою работу, а также то, чего они достигли. Мне пришлось уехать из Редклифа, чтобы создать здесь ту самую угрозу, которой мы так долго пугали людей Далтона. Я навожу мосты между отступниками, чтобы они объединились и начали походить на реальную угрозу, а не просто на очередную шайку-однодневку. Далтон должен основательно увязнуть на севере. Кстати, есть еще местный банн. Его семья всегда открыто поддерживала магов, и его воины не ушли с войсками Алистера, а остались здесь, на севере. Если они столкнутся с войсками Далтона, то это изрядно задержит храмовников. - В теории все очень красиво. Тем не менее, план рискованный, и ты должна была с кем то посоветоваться, прежде чем затевать подобное, – укоризненно покачал головой Самсон. - У Фионы и ее людей было мало времени, поэтому пришлось действовать по обстоятельствам. Начни я просить разрешения, то к моменту ответа, Далтон мог уже добивать магов Фионы.       Самсон не ответил ничего. Он замялся, как будто хотел продолжать спор дальше, и в то же время признавал достижения чародейки. В конце концов, мужчина решил отойти подальше от других венатори и жестом велел Алатее следовать за ним. - Старшему нужны не только фанатики, бездумно верящие и трепещущие перед его могуществом, но и те, кто способен на необычные решения, кто быстро адаптируется к новым ситуациям. Ты не побоялась взять инициативу, даже не смотря на то, что твое решение могло обернуться полным провалом, – внезапно снизошел до похвалы Самсон. – Когда кто-то озвучил твою идею, о том, что ты хочешь подкупить храмовника, даже не скрывая от него, что ты представительница Тевинтера, я подумал, что это невероятно глупая идея. Но я ошибался, а ты правильно выбрала человека и благодаря этому уберегла магов Фионы. Для чародейки из старинной уважаемой семьи ты очень быстро привыкла к своему нынешнему положению изгнанницы и быстро адаптировалась – здесь, в Ферелдене.       Алатея внимательно изучала лицо своего собеседника. На этот раз он не издевался, ему действительно было любопытно.       Альтус медлила, прежде чем отвечать, на ум приходили лишь слова отца.       «Наша Империя стара и богата, но почему более молодые государства, чья история может уместиться на нескольких страницах, и чьих правителей зачинали на каком-нибудь сеновале, могут стать куда более влиятельными и успешными, чем мы? Потому, что мир вокруг постоянно меняется, и они могут подстраиваться под него. Тевинтер – же это огромная древняя мудрая черепаха и, не смотря на наши богатства, чистоту нашей крови и знания, нас нужно постоянно расшевеливать и заставлять меняться, иначе мы вымрем, а варвары постоят на нашей земле что-то новое и будут пользоваться всем тем, что мы изобрели. Если, конечно, кунари не доберутся до всех нас раньше, тогда весь остальной Тедас будет сожалеть о том времени, когда Империя принимала на себя удары этих фанатиков».       Жизнь Алатеи отличалась от жизни большинства ее родовитых сверстников. Мало кто мог похвастаться тем, что среди ночи родной отец водил его в самый вшивый порт на переговоры с сомнительными личностями, а затем, возвращаясь в поместье, заставлял едва ли не дословно повторить весь диалог, а также поделиться своими мыслями об услышанном. Отец Алатеи хотел, чтобы его дочь понимала этот мир, видела, что он куда разнообразнее и сложнее, чем та его часть, в которой вертится знать. Еще он без устали твердил о том, что человек должен быть готов к любым изменениям.       Мир изменился, Алатея бежала из Тевинтера с горстью преданных ее семье людей. Окажись в такой ситуации большинство альтусов ее возраста, они бы стали напиваться по ночам, грезя о том, что было раньше, и проклиная свою судьбу. Алатея же приняла резкие и унизительные изменения в своей жизни и начала действовать.       Девушка тряхнула короткими волосами, Самсон все еще ждал от нее ответа. Конечно же, Алатея не собиралась вываливать все то, что было у нее на душе: - Я подумала о своем отце, и о том, что бы он сделал, – коротко ответила она. - Я в курсе того, кто ты, и что стало с твоими родными. Должен сказать, что нашим агентам удалось отсрочить казнь твоего отца. Пока мы не имеем возможности его вытащить, будем оттягивать этот момент. Кроме того, вытащи мы одного твоего родственника, у других тут же усилят охрану. Поэтому побег нужно организовать примерно в одно время для всех твоих родных. - А что, если в следующий раз казнь не удастся отложить? - Тогда мы тут же приступим к спасению всех остальных.       На этом их разговор завершился. Алатея смотрела, как всадники удаляются, и улыбалась. Проблемы решены, она держалась хорошо и сумела убедить их в правильности своих действий.       «Что ж, свои старания тоже нужно уметь оценивать», – подумала она.       Эмилия наблюдала за тем, как мелкие волны с хлюпающим звуком разбивались о массивный деревянный корабль. Морской ветер приятно обдувал ее лицо и трепал пряди, которые выбились из туго стянутого пучка волос. Солнце ласково согревало, а не жарило изо всех сил, так что одежда прилипала к телу, как порой бывало в самые жаркие летние дни. Почти идеальная погода, отметила девушка и посмотрела на знаменитые стены Оствика, торчащие из воды вдалеке.       Совсем скоро чародейка сделает всего несколько шагов, сядет на корабль и, кто знает, возможно уже никогда не увидит Оствик снова.       О людях со спокойным темпераментом свойственно говорить, что они крепко привязываются к месту и тяжело переносят перемены. В случае Эмилии, это не было правдой. Ей не хотелось горевать о том, что она больше не увидит свой родной город, Круг или семью, но и говорить о том, что она шла навстречу переменам исполненной решимости и оптимизма, было бы лицемерием. Ее беспокоило то, что происходит в Ферелдене. А еще это было первое большое путешествие в жизни Эмилии. Поэтому ей пришлось за короткое время проштудировать некоторое количество книг по выживанию в лесах и о кочевой жизни.       «Девушка из богатой семьи и чародейка из Круга – по сути обе пленницы», – горько подумала Эмилия и тут же отвлеклась на разговор ее спутников: - Он хочет, чтобы мы высадили в порту Амарантайна, хотя лучше бы это был Хайевер, или еще западнее.… По мне, чем меньше мы будем шататься по этим землям, тем лучше, – недовольно проворчал Дэриэн. - Не согласен, – возразил Рикард. - Почему? Там вообще-то война. Я понимаю, что Ферелден – твоя родина и все такое… - Порой я слишком плохо переношу морские путешествия - Что?! Поверить не могу! Наконец-то слабое место. А то все умеешь, все схватываешь на лету! А после попойки тебе не так плохо как остальным. Наконец, увижу, как ты блюешь за борт! - Или на твои сапоги, – фыркнул рыжий. - А ты что думаешь, Корри? – Дэриэн обратился к гному, который стоял чуть позади. - Думаю, твой Рыцарь- командор прав на счет Амарантайна. Сейчас войска в Ферелдене заняты тем, что пытаются навести порядок на своих землях, Орлесианцы воюют друг с другом. А вот пираты вовсю развлекаются, пользуясь удачей, так что, чем меньше вы пробудете в чертовом море, тем лучше. - И больше пробудем в землях, где храмовники воюют с магами, – скептически произнес Дэриэн. - По слухам, рыцари и отступники сейчас во внутренних землях, так что движение по Имперскому тракту может быть не таким опасным, как вы себе это представляете. - Неужели мы в чем-то сходимся во мнении, – произнес Рикард. – Впрочем, положусь на твое чутье, Корри. Ты всегда знаешь, когда нужно поджать хвост и смыться. - Это называется мозги, парень, – буркнул гном - Да, и эти твои «мозги» подсказали, тебе самое время бросить вести дела с Рэей, поэтому ты вышел самым сухим из воды. – фыркнул Рикард. – А я-то думал, твои ожоги научили тебя тому, чем заканчиваются дела с отступницами. - Клянусь камнем! Я понятия не имел, что Рэя, – одна из этих чокнутых. - Спасибо, Корри, – Эмилия позволила себе вмешаться в их разговор. - Ну, ты другое дело, – отмахнулся гном. - Но ты же сейчас не работаешь на женщину, верно? – спросил Рикард - Вообще-то моя нынешняя работодатель весьма надежная персона, – нахохлился гном. - Горбатого могила исправит, нужно отправить отряд храмовников к твоей работодательнице. Ставлю деньги на то, что она – отступница. - Я говорю – нет. - А я думаю да, – подхватил Дэриэн, – и маг крови. - Ну, все давайте валите в ваш этот Ферелден на безумно важную встречу, – буркнул гном. - Мы тоже будем по тебе скучать Корри, – хмыкнул Дэриэн.       Гном внезапно подошел к Эмилии: - Хоть я недолюбливаю тебе подобных, но, должен признать, что вы втроем неплохо так умеете выживать. Так что берегите задницы друг друга, ладно? - О, Корри, это так мило! – передразнил его Рикард - Короче, смотри, чтобы два этих придурка никуда не влипли, – произнес гном вместо прощания.       Как ни странно, больше никто ничего не сказал. Шуточная атмосфера взаимного подкалывания куда-то пропала, и вместо нее спутники погрузились в молчание. Словно лишь сейчас, когда напускное спокойствие и беспечность можно было не демонстрировать, каждый задумался над тем, что ждет его впереди…       Так, в молчании, на палубе корабля храмовники и чародейка наблюдали за тем, как огромные Кунарийские стены Оствика исчезают за горизонтом.