Никто не умирает слишком рано, все умирают вовремя. Макс Фрай
Эмилия Тревельен методично расправлялась с застежками на своей чародейской мантии. Одна за другой, они послушно щелкали, стягивали ткань, заставляя одежду максимально облегать фигуру: рутина. Чародейка заворожено проследила, как глухо щелкнул последний замочек. Шло время… Эмилия с трудом оторвала взгляд от созерцания своей одежды и посмотрела в зеркало. Теперь волосы! Руки вспотели и гребень несколько раз чуть не выскользнул на пол. Деревянные зубья медленно проскальзывали между длинными, почти идеально прямыми, каштановыми прядями, щекоча пальцы. Скрупулёзно собрав, а затем стянув сзади волосы в пучок, чародейка придирчиво рассмотрела себя в зеркале с разных сторон. Несколько коротких прядей выбились из прически, Эмилия вздохнула, распустила волосы и начала все заново. Благодаря строгой прическе и одежде, она выглядела несколько старше своих лет. Из своих наблюдений, чародейка давно подчерпнула, что объектами придирок храмовников являются те, кто помоложе, кто любит нарушать правила, привлекает к себе внимание и те, кто в Круге недавно. Иными словами, чаще всего в неприятности попадал тот, кто никак не пытался их избежать. Жизнь по правилам Круга казалась Эмилии вполне сносной, и она не видела повода ее нарушать. Тревельен еще раз бросила взгляд на свое отражение в зеркале: строгая чистая мантия с воротником, никаких фривольностей, ни единого намёка в виде глубоких вырезов или небрежно расстёгнутых застежек. Из косметики она ограничилась лишь угольной подводкой для глаз, оставшись довольна результатом, покинула свою комнату. Большая часть её пути проходила словно во сне. Эмилия просто шла по намеченному маршруту, а все окружавшее ее было размыто - коридоры, помещения, двери, статуи и картины, люди, которые пытались приветствовать ее… К реальности Тревельен вернула длинная винтовая лестница, которая простиралась вверх на несколько этажей. Казалось, она олицетворяет собой все то, с чем у обычного человека ассоциировалось слово «башня». Эмилия слегка подобрала длинную мантию и двинулась наверх. По мере продвижения мрачные мысли окутывали её воображение, но Тревельен самоотверженно гнала их из головы, отстранялась от них, думая о чем-то отвлечённом, вспоминала какие-то исторические даты или события, мысленно перечисляла имена знаменитых родственников. И вот нога чародейки опустилась на последнюю ступеньку. Перед Эмилией возвышалась дверь. Вернее - «Дверь» с большой буквы: высокая и массивная, при одном взгляде на которую становилось понятно, что сия конструкция служит для того, чтобы защищать от того, что может быть внутри. По правилам Круга, возле таких вот «Дверей» располагалась парочка храмовников. Они молча толкнули створку, тем самым дав Эмилии сигнал: «Заходи». Чародейка вошла в полукруглое помещение. Все присутствующие обернулись и, как по команде, уставились на новоприбывшую. Эмилия быстро обвела всех взглядом: Первый чародей, Рыцарь-командор, еще несколько храмовников, имен которых чародейка не знала, маг по имени Гэвин. - Простите, я опоздала, – произнесла Эмилия, стараясь, чтобы голос звучал как можно более бесстрастно. За всю ее жизнь это было ее третье опоздание, и, как и все предыдущие, было связано с Истязанием. Гэвин – уже давно не подросток, но все еще ученик, который должен был проходить Истязание, посмотрел на Эмилию. Чародейка не решалась бросать встревоженный взгляд на своего бывшего подопечного, подозревая, что её волнение и без того сильно бросалось в глаза. Тревельен отвела руки слегка назад, чтобы никто не видел, как ее вспотевшие пальцы легонько сдавливают ткань мантии. Она постаралась собраться, чтобы никак не выдать своего беспокойства. Гэвин должен быть уверен в себе, чтобы пройти испытание. Видимо, так считали и остальные. В итоге, испытуемый оказался в центре большой комнаты, лишенной окон, единственным входом в которую являлась массивная дверь. Юный маг в окружении дюжины людей с бесстрастными лицами церковных статуй, при мечах и в полной боевой готовности. Взгляд Эмилии случайно наткнулся на молодого светловолосого храмовника. Девушка мысленно улыбнулась тому, что не она одна не находила себе места в этом помещении. Орден брал на Истязания новичков. Это должно было укрепить их дух, а в крайнем случае, будущий храмовник мог воочию познакомиться с угрозой, которую представляли собой маги. Тревельен знала этого юношу. Среди новичков в Ордене попадались те, кто относился к магам по-человечески. В смысле, им не зазорно перед Создателем было придержать двери перед старой чародейкой, и они не грубили магам только потому, что могли или у них болела голова. К сожалению, под влиянием старших собратьев по Ордену, хорошее отношение часто пропадало, уступая принятому по негласными правилам безразличию или, еще хуже, - жестокости. Обряд начался. Гэвин бросил последний взгляд на Эмилию и закрыл глаза. Ответственность за воспитанника вновь подобралась сзади и жестким объятием сдавила плечи. Эмилия была из тех людей, которые могли раствориться без остатка в любимом деле, больше ничего вокруг не замечая. Но любовь к своему ремеслу не всегда означает, что ты можешь хорошо обучать ему других. Это - дар. И сейчас эта старая истина напомнила о себе с новой силой. Гэвин, в противоположность своей наставнице, никогда не мог похвастаться усидчивостью. Молодняк часто опрометчиво связывает магию лишь с эффектными огненными вспышками и способностью превращать людей в ледышки, но, сталкиваясь с тем, что чародейство требует достаточно сосредоточенности и дисциплины, быстро сбавляет своей темп и увлеченность. Обучение давалось Гэвину с большим трудом. При этом он не был глупым человеком, а физическая энергия порою била из него фонтаном. Для ученика Эмилии не было наказания суровее, чем заставить сидеть его на месте и пытаться вникнуть в основы очередной разновидности магии. Несмотря на то, что юношеский возраст Гэвина давно прошел, он сумел сохранить всю свою живость молодости. И где-то глубоко внутри Эмилия даже завидовала ему. Определенно, постижение магической науки было не его делом. Эмилия подумала, что этот человек добился бы куда больших успехов, стань он торговцем, солдатом или хотя бы ремесленником. Тело ученика все так же неподвижно стояло посередине комнаты, окруженное закованными в броню храмовниками. Неизвестность может мучить гораздо сильнее горькой правды. И сейчас каждая секунда гробовой тишины была пыткой для Эмилии. По лицу Гэвина толком нельзя было определить, что сейчас он испытывал и был ли повод у окружающих волноваться за него. Тень. Она намного коварнее и сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Это место может отвлечь тебя своими странностями, вроде летающей мебели и искаженными образами знакомых мест. Стоит на мгновение утратить бдительность, и Тень быстро найдет твое слабое место и больно в него ткнет. Можно прочесть сотни трактатов об исследованиях Завесы, демонов, Тени. Можно убедить себя, что знания защитят тебя, и ты не пойдёшь на поводу обманчивой иллюзии, созданной нечеловеческим разумом какой-нибудь расчетливой твари, обитающей в изменчивой реальности за завесой. Но когда дело доходит до практики, вся уверенность и бравада рассыпаются в прах. Нужно следить за всем вокруг, не упускать из виду ничего. Внимательность и… Тело Гэвина внезапно задёргалось. Сначала слабо, затем сильнее. Он напоминал рыбу, которую только что вытащили из воды, и она отчаянно продолжала бороться за свою жизнь. Ноги и руки ученика начали разбухать. Мантия трескалась, а то, что вылезало из-под нее, не имело ничего общего с человеческой кожей. Естественно, никто не стал разинув рот дожидаться, пока маг окончательно превратится в чудовище и начнет убивать всех вокруг. Конвоиры среагировали моментально – Первый чародей накинул обездвиживающее заклинание, а в тело мага вонзилось сразу четыре меча с разных сторон. Послышался отвратительный хруст, Эмилия могла себе только представить, сколько внутренностей повредили лезвия. Чародейка заметила, что несколько мечей прошли сквозь плоть, окрасив острия в багряно-красный. «С какой силой нужно ударить, чтобы так буквально «нанизать» живое существо на свое оружие?» – Чародейка не могла отвести взгляд от тела ее бывшего ученика. Никакой человек уж точно не выжил бы после таких ранений. Храмовники, один за другим, вытащили лезвия мечей из тела, уступая дорогу Рыцарю-командору, который, приблизившись, одним точным движением отсек одержимому голову. На всякий случай. Что ж, вот он – результат тренировки храмовников. Быстро среагировали и устранили угрозу без вопросов и сомнений. Эмилия почувствовала себя лишней. Она-то не успела кинуть заклятие в одержимого, да и не хотела. Впрочем, в данной ситуации ее «помощь» была не нужна. Чародейка посмотрела на закованных в броню людей, которые спокойно вытирали свои клинки от крови. Все, кроме молодого светловолосого храмовника, который успел достать меч, но так и не нанес им удар. Юноша все еще стоял с оружием наготове, хотя опасность давно миновала и сейчас было самое время спрятать меч в ножны. Интересно, будет ли он теперь по-другому относиться к магам? Зная, что в любой момент маг может потерять сходство с человеком и обернуться в такое! Парень заметил, что Тревельен пристально смотрит на него, оба – и храмовник, и чародейка отвели взгляд. Алая лужа под обезображенным телом постепенно становилась все больше и больше. Опустив взгляд, Эмилия обнаружила, что кровь достигла носка ее сапога. Чародейка сделала несколько шагов назад, чтобы обезопасить себя от дальнейшего контакта. Несколько храмовников, вытирая своих клинки, фыркнули, глядя на нее, но не слишком громко, потому как Рыцарь-командор не любил издёвок и смешков что со стороны магов, что со стороны своих подчиненных. Первый чародей подошел к двери и постучал, давая сигнал охране снаружи, что можно отпирать. Створки с тяжелым скрипом медленно распахнулись, давая возможность всем покинуть помещение. Выходя из зала, Эмилия случайно заметила, что оставляет за собой кровавые следы. Она остановилась. Двое храмовников-весельчаков снова улыбнулись, глядя на чародейку. Замешкавшись, Тревельен потерла сапогом о пол, но не слишком долго, так как кто-то из храмовников почти вытолкнул ее из помещения. Длинная лестница снова предстала перед Эмилией. Монотонный спуск сам собой наводил на грустные мысли и навевал воспоминания. Гэвин, со своим живым взглядом, мог просто одним своим видом улучшить самый скучный и серый день. Он, со свойственным только ему энтузиазмом, то помогал кому-либо, то доставал книгу с верхней полки, то переносил какие-то вещи - что угодно, лишь бы не сидеть на одном месте. Гэвин был хорошим человеком, но, увы, его характер плохо сочетался с тем, что требуется от чародеев Круга. Что он сделал не так в Тени? Не заметил какой-то детали, доверился странному обитателю, который его обманул, а потом ударил в спину? Смерть ученика на Истязаниях. Мало кто сейчас задумается о Гэвине, как о человеке. Все уцепятся за произошедшее и будут использовать это событие в своих, имеющих значение только для них, целях. Коридоры башни полнились тишиной, предвещавшей новые склоки между храмовниками и братствами чародеев. Башня Оствика по праву считалась едва ли не самой спокойной из всех Кругов. Рыцарь-командор и Первый чародей достаточно неплохо ладили между собой. Несмотря на разногласия, им всегда удавалось прийти к компромиссу. Возможно, именно благодаря этому Башня Оствика была все еще цела, а ее обитатели вели обычный образ жизни, вместо того, чтобы взорвать свою тюрьму или объявить Право Уничтожения. Но, несмотря на всю изолированность, все происходящее вне Круга все равно медленно расшатывало тот непрочный мост согласия между храмовниками и магами. Эмилия боялась, что рано или поздно этот мост обрушится. Тело Тревельен монотонно, почти без участия сознания, передвигалось по лестнице. Оставалось миновать еще несколько ступенек прежде, чем чародейка ступит на ровную поверхность, когда она поскользнулась. Виноват был именно тот сапог, на подошву которого попала кровь. Эмилия слетела бы вниз и упала на пол, если бы сильные руки не подхватили ее, остановив тело от падения. Лицо чародейки едва не впечаталось в стальной нагрудник, чудом остановившись в нескольких миллиметрах от холодного металла. Тревельен встала на ноги, с трудом отведя взгляд от изображения сияющего меча на доспехах, и посмотрела на молодого храмовника, который молча помог ей не упасть с лестницы. Эмилия обрадовалась, что хотя бы цивилизованная вежливость еще не покинула этих стен. Кто-нибудь другой мог не то, что не помочь ей, а даже посмеяться над падением. А ведь она даже и не знает имени этого храмовника. Большинство представителей Ордена ведут себя как «молчаливые безликие стражи», которым нужно следить за «детьми Создателя, которые могут причинить миру много вреда». Естественно, что при таком отношении нет нужды узнавать имя «тюремщика» или «пленного». Сейчас Эмилия испытала некий дискомфорт, что не может обратиться к человеку по имени, поэтому она произнесла краткое «спасибо». И уже развернулась, чтобы уйти подальше от этой лестницы, ассоциировавшейся у нее с Истязанием, как услышала голос храмовника: - Подождите! Рыцарь-командор и Первый чародей хотели вас видеть. Эмилия резко развернулась и удивленно посмотрела на юношу. Главы Круга могли и лично сообщить ей об этом, наверху, в помещении, где проходили Истязания. Нехорошее предчувствие холодной змеей сдавило её сердце…***
Эмилия Тревельен остановилась в нескольких метрах от двери кабинета Первого чародея Джэйнера. Прежде чем зайти внутрь, чародейка решила немного привести мысли в порядок, точнее - попытаться выбросить из головы хотя бы на время то, что произошло с ее бывшим учеником. Она вздохнула несколько раз, как вдруг вспомнила о своей обуви. Тут же, подняв ногу, она увидела на подошве вездесущие следы крови. Хозяйку сапог охватило судорожное желание убежать к себе в апартаменты и, сбросив в угол вещи, которые были на ней, забраться в бадью с водой и смыть все воспоминания об этом злосчастном происшествии. А потом лихорадочно тереть одежду и обувь, лишь бы не видеть багровых разводов. Наконец, опустив ногу, Эмилия собралась с духом: выпрямилась, постаралась придать себе уверенный вид и сделать лицо как можно более бесстрастным. Затем, простояв ещё несколько мгновений на месте, она двинулась по ранее намеченному пути. Но спокойно зайти в кабинет так и не получилось: Тревельен опередил человек, внезапно показавшийся на пороге. Хуже того, если бы чародейка сделала еще маленький шажок, то дверь непременно бы ударила ее по лицу: с такой силой она была распахнута. Тревельен взглянула на выходящего из помещения, в которое ей так надо было попасть. Узнав стоявшего у нее на пути, она всеми силами постаралась не отводить взгляда, чтобы не выдать своего волнения и животного страха. Рыцарь-капитан Нолан Виртанен – правая рука Рыцаря-командора и самый жестокий храмовник в Оствикском Круге. Эмилия напряглась, как ребенок, возле которого проходит бешеная собака, и он молит Создателя, чтобы та не гавкнула на него или, того хуже, не покусала. Нолан, похоже, был полностью поглощен своими проблемами, чтобы замечать какие-то отбросы, вроде магов, у себя на пути. От Эмилии не укрылись его свинцовые, накрепко сжатые и слегка трясущиеся кулаки. Принято считать, что правопослушные маги больше других боятся своих тюремщиков, но Тревельен была не из таких. Будучи по своей природе исследовательницей, она скорее с интересом наблюдала за некоторыми храмовниками, и за тем, как они относятся к магам. Самый страшный секрет Эмилии был в том, что когда-то, будучи подростком, она по уши влюбилась в одного из храмовников. Правда, про ее страстную любовь никто так и не узнал, включая сам объект обожания. Увы, проблема переходного возраста состояла из хлещущих фонтаном гормонов и мыслей, которые разбегались в разные стороны при виде объекта обожания. Поэтому все попытки флирта выглядели по-девичьи нескладно и крайне неловко, правильнее сказать, убого. В общем, Эмилия долго собиралась с духом, потом даже обмолвилась парой десяткой слов с ним, а затем его просто перевели. И все. Впрочем, мы отошли от сути. Рыцарь-капитан Нолан Виртанен был единственным храмовником, которого чародейка боялась и отчаянно пыталась сохранить самообладание при этом человеке. Опять же, в подростковом возрасте, Эмилия Тревельен слегка задержалась в зале для занятий, вернее, она зашла туда, чтобы забрать книги, которые случайно забыла. Да, такие «мелочи» как книги, записи, артефакты или ингредиенты являются важной частью обучения,а также за их использованием и размещением строго следят. Вдруг какой-нибудь потенциальный малефикар утащит их к себе, чтобы творить «злобные ритуалы». Был поздний час. Эмилия нашла оставленные книги и хотела уже выйти из зала, как дверь перед ней практически слетела с массивных петель, и на пороге появился разъяренный Нолан Виртанен – он еще был простым храмовником. И, похоже, уже тогда этот человек не знал, что у дверей существуют ручки. Пара жестоких карих глаз из-под тяжелых густых бровей уставилась на девушку, которая прижала книги к своей груди. Это был короткий разговор, состоящий из дежурных фраз: «Что ты здесь делаешь в такое время?», «Я просто забыла здесь книгу, я обязательно ее верну»… Эмилия принесла извинения, и ситуация казалось бы разрядилась. Считая, что разговор окончен, девушка поспешила покинуть зал для занятий. Храмовник с широкой челюстью сделал шаг в сторону, давая ей возможность выйти. Как только Эмилия оказалась достаточно близко, Нолан отрывисто вскинул руку и саданул ее по лицу. Это было так неожиданно, что алый дурман заволок сознание. Девушка не раз падала на тренировках от привычных заклятий или больно разбивала коленки в детстве. Но это было нечто другое… Уши Эмилии зазвенели так, что девушка испугалась, что после этого она оглохнет. Как она очутилась на полу, она даже не поняла, там же пришли боль и солено-терпкий привкус во рту. Лицо немело, как если бы на нее нацепили маску, которая сдавливала бы ее при каждом движении мускула. Теплые капли крови капали на мантию и немного - на каменные плиты, а она безучастно смотрела на это. Эмилия, распластавшись, лежала на полу, а храмовник преспокойно произнес: «Еще раз это повторится, и клянусь Создателем, я убью тебя!» Нолан, развернувшись на каблуках, ушел, а девушка лежала и смотрела, как его широкая фигура удаляется. Только когда он скрылся из виду, она смогла подняться на ноги. В тот день Эмилия на своей шкуре прочувствовала, почему многие так ненавидят Круг. Шли годы - Нолан получил повышение, а Тревельен с той ночи узнала его имя и старалась держаться от него как можно дальше. «Хорошо, что Нолана не было на Истязании», – внезапно подумала Эмилия и шагнула в кабинет Первого чародея. Джэйнер и Рыцарь-командор Велдон деловито беседовали. Оба давно не молодые, но не утратившие хватки и желания спорить друг с другом. Порой они устраивали настоящие словесные баталии, в которых изысканные маневры утонченных логических построений часто играли не меньшую роль, чем напор и грубая сила. Эмилия сухо поприветствовала обоих. - Мне жаль, что Гэвин не прошел Истязание, – начал Первый чародей. – Ты была его наставницей, и тебе пришлось присутствовать при этом… - чародей запнулся, бросив полный укоризны взгляд в сторону храмовника, – Обряде... «Вы могли не отправлять его на истязания», - мысленно ответила Эмилия, вспомнив, что она много раз писала об этом в своих отчетах, но вслух чародейка произнесла другое: - Мне тоже жаль, что так получилось. - Я не хочу, чтобы смерть Гэвина использовалась в политических игрищах между братствами, – произнес Рыцарь-командор, как всегда перейдя прямо к делу без лишних церемоний. – Особенно сейчас. - Согласна. - Несмотря на столь печальные события, – продолжил Первый чародей. – У меня для тебя хорошие новости. Ты теперь старший чародей. - Что?! - Поздравляю, вас леди Тревельен, – сдержанно улыбнулся храмовник. - Эмилия, ты уже несколько лет добивалась этой должности. Что тебя так удивляет? – Спросил Первый Чародей Джэйнер. - Именно. Если быть точнее, года четыре кряду, – Эмилия позволила себе легкий сарказм в голосе. – Я отправляла вам отчеты о проделанной работе, предложения касательно расширения литературы в нашей библиотеке, а также… - Эмилия… – слегка раздраженно перебил ее Первый чародей. - Вы назначали на должности старших чародеев людей, которых я редко видела за исследованием чего-либо и еще реже - за обучением учеников. Насколько я понимаю, каждый год вы брали людей из разных братств, чтобы соблюдать баланс, а уже их мастерство, умения и преданность делу… - Эмилия, – еще раз перебил ее Джэйнер. – Не буду скрывать, мы смотрим на политические взгляды тех, кого принимаем. - Я не являюсь членом какого либо братства. Странно, что меня вообще приняли. Наверное, потому, что за пределами Круга идет война, и те, кто держат нейтралитет, сейчас на вес золота. - Да, мы заметили, что за все ваше время пребывания в Круге, леди Тревельен, вы были абсолютно безынициативны к вопросам, касающихся взаимного сосуществования магии и церкви, – подхватил храмовник. Эмилия обратила внимание, что Первый чародей Джэйнер всегда обращался к ней по имени, в тоже время Рыцарь-командор Велдон ограничивался сухим "леди Тревельен". - Касательно Ваших исследований, – решил сменить тему маг. – Эмилия. Ты закончила свою книгу по магии Духа? - Еще нет. - Ты обещала, что доработаешь свои четыреста страниц. - Их шестьсот, – поправила Эмилия. - Их же было четыреста. - Было, а стало шестьсот. До этого в Круге не было книги "Каллистус, Тенью Тронутый". - Эмилия, а твоя книга, она будет понятной? - В смысле? - Некоторые ученики жалуются, что ты слишком заумно объясняешь. - Вы намекаете, что гибель Гэвина – моя вина? - Нет… Эмилия, я никак не связываю эту трагедию с тобой, тем более, что прочие учителя Гэвина тоже были не высокого мнения о его способностях. Давай закроем этот вопрос. Теперь ты – старший чародей, а значит, количество твоих обязанностей значительно вырастет. Тебе нужно заканчивать с этим талмудом. И еще одно, храмовники поймали отступника. Ведет он себя пока прилично, поэтому я бы хотел, чтобы ты, как старший чародей, побеседовала с ним и оценила его настрой касательно Круга. - "Оценила настрой касательно Круга", – повторила Эмилия. – А если он не будет настроен на сотрудничество, его усмирят? Повисла напряженная тишина, Рыцарь-командор Велдон взял инициативу первым: - Леди Тревельен, в других Кругах отступников допрашивают только храмовники, и они же принимают окончательное и взвешенное решение, касающееся их дальнейшей судьбы. Многие Рыцари-Командоры были в шоке, узнав, что я подпускаю к заключенным старших чародеев для разговора, но я верю, что это правильное решение. Об "ужасной участи магов" ходит слишком много историй, и мне важно убедить пойманных, что жизнь здесь не так ужасающе плоха, как им кажется со стороны. Ваша задача донести это до отступника. Покажите ему, что храмовники тоже могут пойти на компромисс ради мира. Это очень важно, особенно в это нелегкое время. Я надеюсь, вы понимаете это, Леди Тревельен, и подойдете к заданию крайне ответственно. - Да, но для переговоров есть куда более подходящие кандидатуры. - Это будет ваше первое задание как старшего чародея, Леди Тревельен. Нравится вам это или нет, – отрезал храмовник. - Я поняла. - Еще одно, – добавил Первый чародей, - Тебя будет сопровождать Рыцарь-капитан Нолан, он зайдет за тобой, когда придет время. - Рыцарь-капитан? – Переспросила Эмилия, ей показалось, что ее челюсть свело, как от сильного удара. - Ну, да, - как ни в чем не бывало, ответил Первый чародей, – Он и его люди обеспечат тебе эскорт. На этом все. Эмилия развернулась и вышла, надеясь, что у Рыцаря-Капитана Нолана будет дел по горло и за ней пришлют кого-то другого. Библиотека Круга Оствика была настолько обширна, что помещение, в котором хранились книги, невозможно было объять одним взглядом. С высокими книжными полками, терявшимися под высокими сводами, библиотека представляла из себя анфиладу, уходящую в бесконечность. Книги и столы для чтения были расположены так, чтобы любой мог легко уединиться со своей работой в каком-нибудь дальнем уголке. Тревельен щепетильно разложила книги по стопкам, для нее этот ритуал был в своем роде заменителем задушевных бесед и общения вообще. Мысли постепенно приходили в порядок, и Эмилии даже удалось унять дрожь в руках. Были здесь фолианты, которыми она пользовалась постоянно и знала все их содержание "от корки до корки», и книги, из которых она выписывала цитаты, и просто отмеченные как "может пригодиться", и еще целый ворох свитков и томов, которые ей только предстояло прочесть. Мысли все никак не желали течь в одном гармоничном русле, а воображение возвращало ее к ученику-одержимому, с его бесславным и ужасным концом под храмовничьими мечами. Собрав волю в кулак, чародейка сумела сосредоточиться на чтении, причем настолько, что даже не заметила, как к ней подсел гость и по-хозяйски подвинул ЕЕ стопку книг. Это заставило Эмилию вздрогнуть от неожиданности и оторвать глаза от чтения, воззрясь на незваного гостя. Эмилия вполне ожидала увидеть нагрудник с пылающим мечом, но вместо этого ее взгляд наткнулся на чародейскую мантию: - Мои поздравления с повышением, – нагло произнес маг. Эмилия без труда уловила запах алкоголя. Кем бы ни был подсевший к ней чародей, он очень рисковал, открыто разгуливая пьяным по Кругу. Не дай Создатель, это унюхает кто-то из храмовников. - Спасибо, – сухо произнесла чародейка. – Простите, мне нужно много работать. Поэтому… - О, какие мы стали вдруг брезгливые… - Послушайте, мне наплевать, где вы достали алкоголь, но если вы не хотите, чтобы кто-то из храмовников заметил, в каком вы состоянии, вам лучше немедленно покинуть меня. А лучше запереться в своей комнате и протрезветь, – Эмилия понизила голос, чтобы уменьшить вероятность того, что ее тираду кто-то услышит. - Еще вчера я был выше тебя по званию, Тревельен. Я старший чародей, как и ты теперь. Помню, как меня назначали, и ты возмущалась, мол "он и умеет только языком чесать и писать книги о правах магов". - Я выразилась не так! – Запротестовала чародейка, но маг внезапно резко схватил ее за запястье и сжал. - Смотри на меня, стерва. У тебя зуб на меня! Да, тебе кажется, что те, кто борются за то, чтобы хоть как-то изменить жизнь магов, теряют время. Рука мужчины сжала ее запястье сильнее, Эмилия стиснула зубы, чтобы ничем не выдать свою боль. Ее вторая рука чесалась, чтобы бросить какое-то заклятие в наглеца, но мысль о том, что в библиотеке запрещено колдовать, и храмовники не будут разбираться кто прав, а кто виноват, и просто накажут обоих, отрезвляла. - Я последний раз повторяю, уберите руки и идите, проспитесь. А иначе… Эмилия не закончила фразу, ее прервал внезапно появившийся из-за стеллажа храмовник, тот самый, который помог ей не упасть на лестнице. Прежде, чем он открыл рот, маг выпустил запястье чародейки резко и подскочил со стула. - Все в порядке? – Спросил юноша. - Да, – коротко ответила Эмилия, она выразительно посмотрела на нетрезвого мага, тому благо хватило ума быстро испариться из помещения. Чародейка вздохнула, ситуация разрешилась как нельзя лучше: никто не пострадал. Ей по уши хватило одного Истязания. Молодой Храмовник собирался уже уходить, но Эмилия окликнула его: - Спасибо вам. - Вы уже поблагодарили меня на лестнице, миледи. - За то, что слишком поздно обнажили меч на Истязании. - Другие иного мнения, но почему-то я не чувствую себя виноватым из-за этого. - Вы знаете, как меня зовут? – Внезапно спросила чародейка. - Да, Эмилия Тревельен, храмовникам необходимо знать имена магов, особенно старших чародеев. - Слухи быстро расходятся. Я мало знакома с храмовниками. Они часто ведут себя так одинаково, что, видятся мне единой серой массой, и порой кажется, будто знать их имена бесполезно. А вы приятно выделяетесь среди них. Как ваше имя? - Алан. - Очень приятно, Эмилия. Впрочем, ты и сам это знаешь. - Я пойду, миледи, было приятно поболтать. - Можно просто "Эмилия", и еще раз спасибо. Он ушел, а Тревельен вгрызлась в гранит, железо, пирофит… науки. Она перелистнула страницу, и снова ее оторвал голос, на сей раз хорошо знакомого ей человека, то есть эльфа: - Знаешь, для гениальных идей тоже нужен перерыв и свежий воздух. Эмилия, ты бледная как покойница. - Спасибо за комплимент, Лорей, – фыркнула Тревельен. - Не пойми меня превратно, "о, прелестная покойница с голубыми глазами", ты нуждаешься в небольшом отдыхе, особенно перед тем, как тебя погребут под толстым слоем обязанностей. - Это ты так витиевато меня с повышением поздравляешь? - Ну да. И он, не долго думая, уселся напротив Эмилии. Из-за хрупкой фигуры эльфы практически всегда кажутся подростками, особенно Лорей с его живыми, необычайно желтыми глазами. Если бы не мантия чародея, его наверняка бы все принимали за ученика, хотя по возрасту он был не на много младше Эмилии. А еще у него был длинный тонкий шрам, тянувшийся от брови до середины щеки. Именно с этой "боевой отметиной" связана его история знакомства с Кругом. Лорей Оллари вырос в Денеримском эльфинаже. Как-то холеному мудаку на лошади не понравилось, что мальчишка-эльф якобы перегородил ему путь. Наверное, день у богатея не удался, и аристократ решил выместить свою злобу на так кстати подвернувшемся ребенке. Он ударил хлыстом и рассек мальчику лицо, тот взвыл от боли и ничком упал в грязь. Но вместо того, чтобы кричать, плакать и сетовать на несправедливость мира "взрослых и богатых шемленов", эльф яростно вскочил на ноги и зачем-то резко выставил вперед руку. Через мгновение под копытами у лошади богача взорвался небольшой огненный шарик, этого хватило, что бы животное с неистовым ржанием сбросило своего седока в ту же грязную лужу, где ранее валялся эльф. Кое-как найдя точку опоры, аристократ с хлыстом наперевес уже хотел прикончить наглеца, но в защиту мальчишки выступили два хорошо вооруженных человека с пламенными мечами на нагрудниках. Затем, как и требуется, храмовники должны были сопроводить эльфенка в Ферелденский Круг, но по дороге выяснилось, что там происходило нечто странное, и судьба сложилась так, что его домом и местом заточения стал Оствикский Круг. А сволочь-аристократ, который наградил его шрамом, как позднее узнал Лорей, был сыном наместника Денерима, который даже среди шемов слыл негодяем. Так начался его путь чародея и тогда же он познакомился с Эмилией. Тревельен выросла в знатной семье и получила соответствующее образование, а Лорей был бродяжкой из эльфинажа. Не смотря на то, что она была человеком, а он эльфом, у них нашлось много общего, и эта парочка стала не разлей вода. Они словно дополняли друг друга: осторожная, внимательная и серьезная Эмилия и рискованный, веселый, быстро находящий со всеми язык Лорей. Их подростковое общение стало залогом хорошей дружбы, которая длилась и ныне. - Я слышал про Истязания, если захочешь поговорить об этом, – начал эльф, но Эмилия тут же перебила его. - Не хочу, Лорей, не сейчас. - Но ты встревожена. - Да, Первый Чародей дал мне задание расспросить пленного отступника. Я могла бы пожаловаться тебе, что я не тот человек, который хорошо умеет убеждать кого-либо в чем-либо, но есть еще одна неприятная вещь. Сопровождать меня будет Рыцарь-капитан Нолан. - Нолан. Это плохо, он очень зол сейчас. Нет, этот парень всегда ведет себя как злобная собака на привязи, но сейчас - особенно. - Что ты имеешь в виду? - Мне тут одна служанка рассказала… - Служанка? – Переспросила Эмилия, не ослышалась ли. - Ну да, эльфийка хорошенькая, умная, таких твой народ не замечает, а стоило бы… Так вот, Круг сейчас во всю экономит, поэтому слугам приходится метаться из крыла в крыло. Лири рассказала мне, как убирала ночью в закрытых частях Круга, ну там где "обитают" храмовники. И тут внезапно в помещение врывается Нолан с отрядом храмовников, половина из которых серьезно ранена. - В таких случаях обычно дергают кого-то из магов-целителей, – заметила Эмилия. - Да, я пытался аккуратно расспросить наших, сведущих по части лечения. Так вот: никто не в курсе. - Намекаешь на то, что их запугали? - Возможно. - Ладно. Какие-то сугубо храмовничьи дела, о которых они не хотят распространяться. Впрочем, они обычно итак особо не любят делиться информацией. - Это еще не все, – поднял палец Лорей, призывая внимательно выслушать его, – Тебе не кажется странным, что на Истязание отправили именно тебя? Могли отправить других старших чародеев, к которым Гэвин не имел никакого отношения. - Это здесь причем? – Возмутилась Эмилия, в очередной раз, услышав имя погибшего ученика. - Кажется, совет чародеев постепенно пустеет. Я начал узнавать осторожно. Их внезапно начали рассылать в разные части Тедаса. И это сейчас, когда война идет полным ходом. Мне кажется, что в такое время логичнее было бы запереть всех магов в Круге и следить, чтобы до них доходило минимум информации. Мол, мы себе живем спокойно, не подозревая, что твориться за стенами "нашего любимого Круга". Ах да, еще я поспрашивал - большинство пропавших или, как нам говорят, "уехавших" чародеев были либертарианцами. - Может это совпадение, – фыркнула Эмилия, и, вспомнив о недавнем происшествии, решила поделиться мыслями: – За мой стол недавно подсел один пьяный старший чародей и стал меня обвинять в том, что я ему яму вырыла. - Какие-то личные счеты? – Полюбопытствовал Лорей. - Я даже имени его не знаю. - Эмилия, ты столько лет в Круге, давай вылезай уже из-под завала книжек и понаблюдай за тем, что происходит вокруг. Когда как и я, начнешь замечать всю творящуюся вокруг херню, дай мне знать. И да, еще один совет – имена магов, как и храмовников, надо знать. И, – он понизил голос. – Осторожнее с Ноланом, впрочем, ты и сама знаешь – малейший повод, и он пускает в ход кулаки. Они помолчали. Казалось, каждый размышлял над услышанным. Тишину резко нарушил голос Рыцаря-Капитана Нолана: - Тревельен, – в устах храмовника это прозвучало как приговор. – Мне приказано сопровождать вас. - Да, я помню. Сейчас уберу книги по местам. Храмовник бросил взгляд на стопки книг и холодно произнес: - Быстро. У меня дел на сегодня по горло! - Ты иди, а я сам все сложу, – поспешно произнес Лорей. - Спасибо, – произнесла Эмилия и встала из-за стола. Она подошла к храмовнику, и почувствовала себя совсем как тогда, в подростковом возрасте, когда кулак сбил ее с ног, и она лежала на холодных плитах пола, а алая пелена стояла перед глазами… Эмилия, затаив дыхание, сделала пару шагов в сторону Рыцаря-Капитана и, наконец, поравнявшись с ним, она вновь осознала, что жестокие карие глаза из-под тяжелых бровей внимательно следили за ней. Удара не последовало. Вместо этого Храмовник сухо произнес: "Пойдем!". Эмилия повиновалась.