Рассыпающийся мир

Просто как-то не о чем стало говорить с людьми. Все самое важное происходило сейчас за пределами слов. А тратить себя на пустую болтовню было жалко. Человек не так уж велик. И делить себя приходится, как кусок хлеба в голодный год. Ясно, что на всех не хватит, поэтому отдаем тому, кого действительно любим. Зачастую только в этот момент и выясняем кого. Макс Фрай

      Эмилия Тревельен с бесстрастным лицом следовала за Рыцарем-Капитаном Ноланом. Если чародейка двигалась практически не издавая звука, то храмовник, напротив, уверенно и громко вышагивал по коридору, извещая подчиненных о своем приближении.       "Словно деспотичный монарх в своем маленьком королевстве," – подумала Эмилия, оценивая реакцию окружающих на их появление. Маги сразу же затихали и делали вид, что чрезвычайно заняты своими делами, храмовники при приближении начальства распрямлялись и открывали двери.       Ни Эмилия, ни Нолан не предпринимали попытки завести разговор. Впрочем, их обоих это вполне устраивало. Мысли Тревельен кружились вокруг предстоящей беседы с пленником. Обычно на такого рода переговоры посылали лоялистов с хорошо подвешенным языком, тех, кто хорошо умел чувствовать собеседника. Ведь разные люди ведут себя взаперти по-разному: кто-то хочет, что б его просто выслушали, кому-то нужно сочувствие, кто-то с гордостью в голосе кричит, что не нуждается в жалости и так далее…       Эмилия Тревельен была не из тех чародеев, к которым обиженные бежали плакаться в мантию. Так уж сложилось, что новоиспеченная старшая чародейка отлично ладила с магией и книгами, а по части человеческих отношений… Эмилия пришла к выводу, что люди были гораздо сложнее любых теоретических аспектов магии.Она часто наблюдала за поведением других обитателей Круга, поражаясь таланту избранных,способных несколькими банальными фразами успокоить или воодушевить кого-то. Умение искренне посочувствовать в нужный момент – для некоторых это нечто само собой разумеющееся, а для других – целое искусство.       Эмилия больше любила слушать, чем говорить. Она не всегда улавливала, когда в момент разговора собеседник ждал от нее каких-то слов в ответ. Кроме этого чародейка не слишком сильно любила спорить и что-то доказывать. Тревельен давно уяснила, что многие люди, составившие свое мнение в каком-то вопросе, не хотели его менять, даже если факты под его носом кричали о противоположном. Вся ирония состояла в том, что именно это и предстояло сделать Эмилии. Проломить стену из суеверий касательно Круга и заставить взглянуть на него другими глазами.       Тревельен вернулась к реальности, так как к "шествию" присоединилось еще двое храмовников. К неудовольствию чародейки, это была та самая парочка бойцов, которая тихо хихикала над Эмилией, когда кровь во время Истязания попала на ее обувь.       "Имена храмовников надо знать", – прозвучал в голове совет Лорея. Как только у Эмилии будет свободное время, она обязательно поинтересуется именами этой парочки весельчаков, а пока чародейка может их рассмотреть и запомнить.       Один из этой парочки обладал огненно рыжей шевелюрой и губами той особой формы, что создавала впечатление, будто они постоянно искривлены в язвительной улыбке. Эмилия особо не мудрствовала и мысленно прозвала его "рыжим". Второй получил прозвище "белобрысый", благодаря коротким соломенным волосам. В отличии от своего друга у него было более серьезное лицо, не отмеченное печатью злорадства, но более приятным типом от этого он не становился.       Перед Эмилией начали появляться незнакомые помещения.       "Территория храмовников", – мысленно усмехнулась чародейка.        Между тем они принялись спускаться по лестницам. Все ниже и ниже. Невольно в голову лезли дурацкие страшные истории про подземелья, куда запирают непослушных магов. Похоже, теперь Эмилии предстояло воочию лицезреть тюрьмы для магов. Что ж зато она сможет трезво оценить, насколько близки страшные истории к правде.       В подземелье было значительно прохладнее, нежели в других частях Круга. Эмилия слегка поежилась, надеясь, что ее конвоиры этого не заметят. Она и так чувствовала себя хрупкой, по сравнению с тремя закованными в броню рыцарями. Тревельен столько лет училась в Круге, но все ее знания были бесполезны против мужчин, которые сопровождали её в данный момент. Разум не спасет Эмилию от трех смертоносных мечей, которые в мгновение обрушатся на нее с разных сторон.       В страшных историях подземелье обычно плохо освещается, здесь же, наоборот факелы висели на каждом шагу, как и мощные железные двери с прилагающейся к ним охраной. Вначале Эмилия старалась запоминать путь и считать пройденные двери, затем окончательно сбилась со счета и бросила это неблагодарное дело. Они остановились возле одной из многочисленных дверей. Тревельен глянула в небольшое зарешоченное окошко и попыталась разглядеть пленника. Он сидел, забившись в угол, в самой темной части комнаты. Приглядевшись, Эмилия заметила несколько цепей, тянувшихся от него. "Его схватили, бросили в тюрьму, заковали, наверняка еще и избили, и мне предстоит его убедить, что все это ради его же блага", – скептически подумала чародейка. - Вы заковали его в цепи. Зачем? Он за решеткой, а охране его магия не страшна, – произнесла Эмилия. - Он сопротивлялся во время поимки. К тому же, то, что вы – маг Круга, не значит, что ему не взбредет в голову наброситься и на вас. Тем более, что вы – женщина, – практически бесстрастно произнес Нолан. Эмилия вопросительно покосилась на храмовника, ожидая объяснений касательно последней реплики: - А вы думали, что способности к магии проявляются лишь у знатных чистюль, – почти фыркнул храмовник. – Отступники могут прятаться среди головорезов, разбойников и прочего сброда.       «Я думала, таких сразу же усмиряют или убивают на месте», – подумала Эмилия в ответ, но не произнесла этого в слух, она посчитала бессмысленным спорить на эту тему с Ноланом.       Прежде чем пустить чародейку к заключенному, у нее забрали посох.       Эмилия вошла внутрь, дверь поспешно закрылась. Быстро осмотревшись, Тревельен заметила в другом углу камеры стол и стул. Интересно, мебель предназначалась для дознавателя, или же для самого пленного, когда он будет вести себя спокойно?       Эмилия одернула себя, она слишком сильно вертит головой по сторонам. Ее неуверенность не должна бросаться отступнику в глаза.       Чародейка взяла стул и села напротив пленного. Усевшись, Эмилия поняла, что допустила еще одну ошибку. Ее собеседник сидел на матраце и тем самым был ниже нее, а Тревельен словно возвышалась над ним. Сможет ли она помочь пленному или он увидит в ней холодную и отстраненную чистюлю из Башни, которую храмовники втолкнули для промывки мозгов?       Мужчина внимательно наблюдал за гостьей. Эмилии было сложно разглядеть его из-за слабого освещения, а лицо пленного было надежно спрятано под грязными волосами и бородой. Тревельен удалось рассмотреть лишь очень светлые глаза. Отчего-то чародейке показалось, что пленный старше нее.       Тишина явно затягивалась. Человек не осыпал гостью проклятиями, но, в то же время, на контакт тоже не шел. Как обычно начинают такой разговор? С какой-нибудь фразы: «Я понимаю, что вы сейчас чувствуете…» или "Таковы меры безопасности, ничего личного"…Эх, перебирать варианты можно было вечно. Чародейка рискнула, нарушив тишину своим голосом: - Меня зовут Эмилия Тревельен. Я – старший чародей оствикского Круга и пришла поговорить с вами. Живя за пределами Круга, вы, наверное, слышали много историй про то, как здесь обстоят дела. Боюсь, люди любят преувеличить, в реальности в Круге не так страшно. - Вы считаете, что в Круге гораздо лучше, чем быть на воле? - Обычные люди боятся магии… – начала Эмилия, но пленный перебил ее. - Вы часто бывали вне Круга? - Мои магические способности проявились в сознательном возрасте, так что я помню, каково это жить, как вы выразились, "на воле". - Вы можете уйти из Круга? Например, чтобы увидеться с родными? - Магам разрешается иногда покидать Круг, но в последнее время дисциплина резко ужесточилась из-за того, что творится снаружи. - Откуда вы знаете, что твориться за пределами Круга? – Усмехнулся пленный. - До нас доходят слухи. - Возможно, это все выдумка. Скажите, а вести вам сообщают храмовники? - Первый чародей. - Которому храмовники диктуют, что говорить. - Есть еще письма от родных. - Которые, небось, тоже читаются храмовниками, – фыркнул пленный. - Послушайте, – вздохнула Эмилия. – Временами правила могут быть жесткими, но все не так страшно. - Не убедили! – Фыркнул пленный.       Тревельен не нашла, что ответить. Чародейка посмотрела на стену в надежде, что та подскажет ей как дальше вести разговор. Ну, что поделаешь, не все умеют хорошо убежать и спорить. - Что-то вы замолчали, старший чародей. Давайте уже рассказывайте, что хотели, – усмехнулся пленный. - Что рассказывать? – Глупо переспросила Тревельен. - Как "хорошо" живется в Круге, вы ведь это хотели рассказать.       Эмилия внезапно поняла, что все то, что все аргументы "за" и "против", вылетели у нее из головы. Это была очень глупая идея, посылать в качестве переговорщика именно ее! Не прошло и пяти минут разговора, а казалось, что пленный уже во всю развлекается, ставя собеседницу в тупик.       Не смотря на едкие комментарии отступника, Эмилии удалось рассказать немного о здешних правилах. - По вашим словам, это самая настоящая клетка и даже не золотая, – хмыкнул пленник. – Вы так спокойно рассказывали о всех этих ограничениях! Я бы свихнулся от такой жизни. Неужели храмовники вас так запугали, что вы искренне держитесь за свою клетку? - Я не лоялистка, если вы об этом, но и не борец за свободу. И меня никто не запугивал. - На фанатичку вы не похожи, тогда почему так защищаете этот Круг? Вы – молодая красивая женщина - не задумывались о том, что достойны большего. - "Достойны большего" - весьма расплывчатая фраза, в которую можно вложить все, что угодно, потрудитесь пояснить, что вы подразумевали.       Эмилия мысленно отругала себя за столь открытый сарказм. Разговор уже не шел к тупику, а катился в Бездну. - Вы могли бы жить свободно, сами решать, что вам делать и в какое время, куда идти. Иметь семью. - Жизнь на воле тоже накладывает свои ограничения, – возразила Эмилия. - За мелкое нарушение закона тебя не лишают души. - Если эльф косо посмотрит на стражника, его могут избить до полусмерти и никто и пальцем не шевельнет, чтобы помочь бедолаге. - О да, приводить в пример эльфов просто гениально! – Захохотал пленный.       Эмилия закипела. Этот напыщенный индюк кричит о правах магов, при этом считая эльфов мусором. Лицемер! Тревельен все-таки не сдержалась: - Вы так улыбаетесь. Сидите здесь закованный и грязный и рассказываете как на воле хорошо, а здесь плохо. Вы знаете сколько людей, а в особенности эльфов в Круге, которые на воле были никем, грязью под ногами других, а здесь получили крышу над головой, еду, возможность чего-то добиться, сделать что-то правильное. - А вы голодали вне Круга? - Нет, – ответила Эмилия. - И вы тоже были никем до Круга? Всего лишь чьей-то дочерью, которую внезапно отняли только за то, что она от природы отличалась от других. - Меня ни от кого не отнимали. - Сирота? – Спросил заключенный. - Нет. - Но если вы не сирота, значит чья-то дочь… О, постойте, Тревельен, как я сразу не обратил внимание. Значит, в Круге родословная тоже в почете. - У всех равные права вне зависимости от происхождения, – Эмилия практически не скрывала раздражения из-за того, что поднялся вопрос с ее родословной. - Тогда я совсем не понимаю, почему знатная девушка так рьяно защищает скромную жизнь в Круге. - Я сказала, что положение… - Вы скучаете по родным? - Ни капли. - Не верю, как бы мы ни врали себе, семья для человека все. - Здесь каждый останется при своем мнении. - Да, что вам такого сделали родственники, что вы предпочитаете Круг им? - Этот разговор окончен!       Эмилия резко встала. Провал по всем пунктам.       Чародейка взяла в руки стул, чтобы отнести его на место, но голос пленника остановил ее: - Подождите. Может, начнем разговор заново. - У вас есть мнение о Круге, даже если я расскажу все в мельчайших подробностях, вы не поверите мне. Думаю, это будет лишней тратой времени для нас обоих. - Вы недооцениваете силу слов, – покачал головой пленный, – и, как мне кажется, собственные силы тоже. Я встречался с фанатично религиозными магами, которые считали свое существование проклятием. Один раз мне "посчастливилось" увидеть мадам Вивьен – ярую лоялистку в дорогущем наряде,которая купаясь в роскоши и демонстрируя всем свои полуприкритые сиськи, уверенно скандировала за то, что маги должны жить в неволе. Хотя сдается мне, если бы этой птице посчастливилось жить в Кирквольских Казематах, она запела бы по-другому. В общем, все эти лицемерные и фанатичные создания вызывают у меня лишь презрение. Но к вам я не питаю ненависти, несмотря на то, что вы пытались меня убедить, как хорошо в Круге. Эмилия, вот вам мое предложение: расскажите о себе и том, как вы сюда попали, а я поведаю, почему так ненавижу Круг.       Есть люди, которые обожают рассказывать о своей жизни, даже если собеседник их об этом не просил. Эмилия не относилась к этой категории, она могла пояснять что-то о проделанной работе, а о "себе любимой" ограничивалась парами дежурных фраз.       Но что поделаешь? Сейчас, во имя дурацкого задания, Тревельен несколькими предложениями явно не отделается.       Эмилия собралась с мыслями. Начальные реплики давались ей достаточно сложно, но постепенно она начала говорить, вспомнить, описывать картинки, которые рисовал ей ее разум.       Итак, родное поместье Тревельен. Эмилия была седьмой девочкой в семье. Отец – он же безоговорочный глава семейства, всегда мечтал о мальчике, поэтому каждый год мадам Тревельен приносила ему по ребенку. К разочарованию отца, отпрыски знатного семейства были женского пола. Создатель, наконец, услышал или устал от настойчивых молитв отца Тревельен, и одарил семейство восьмым ребенком – мальчиком, но взамен взял жизнь его матери. Отец погоревал немного, а затем воспрянул духом оттого, что будущее семьи теперь будет в мужских руках.       Отец не забыл о своих девочках и уделил должное внимание их воспитанию, то есть нанял как можно больше учителей и позаботился о том, чтобы у детей было меньше времени на глупости. Постепенно у каждой из Тревельен начал выделяться какой-либо талант, например, две самые старшие дочери были очень музыкальны, одна обладала необычайным голосом, вторая хорошо играла на инструментах, третья рисовала. Четвертая была просто очень красива, пятая была очень набожной, что в общем-то и определило ее судьбу. А Эмилия не выделялась ничем. Среди такого сборища талантов, она была серым и абсолютно невыразительным ребенком.       Внезапно открывшийся магический дар Эмилии никого не удивил, потому как в роду уже встречались маги, которых забирали в Круг. Так что отъезд девочки с невыразительными способностями никого особо не расстроил, другое дело, если бы у сына Тревельен проявились способности, отец наверняка бы развязал небольшую гражданскую войну. Эмилия уехала без слез и попыток уцепиться за юбки сестер во время отъезда.       Хотя Круг все-таки немного пугал будущую чародейку. Она была из тех людей, что крепко прирастают к месту и не любят менять привычный образ жизни. К своему удивлению, в Круге оказалось не намного хуже, чем дома. Многим детям было сложно привыкать к жесткой дисциплине, но Эмилия сразу же подстроилась под нужный ритм жизни. Как и дома, ее день был расписан и состоял из череды различных уроков и наставников. Только в отцовском доме не было суровых людей в доспехах.       В какой-то момент Эмилия поняла, что именно магия – ее конек, ее талант, ее способность, которую она так долго искала в родительском доме. То самое, что делало ее неповторимой, а не просто седьмой дочерью Тревельен. Ведь магия куда сложнее и интереснее, чем умение петь, рисовать или играть на инструментах. Эмилия искренне полюбила свой дар, поэтому принялась столь тщательно изучать его.       Еще в Круге Эмилия соприкоснулась с реальной жизнью куда больше, чем если бы она осталась в отцовском доме. Ведь обладатели дара были абсолютно разными: аристократы, крестьяне, наемники и даже эльфы. И каждый из них имел свою историю. Тревельен и не подозревала, что люди на улице могли отчаянно бороться за кусок хлеба, могли замерзать до смерти или серьезно заболеть, а кого-то могли заколоть в темном переулке. Люди, по рождению живущие в достатке, любят хвастаться о том, что те, кто живут на улицах, сами выбрали свой путь. Возможно, не забери Эмилию в Круг, она бы и сама так считала, но судьба распорядилась иначе. В замкнутом месте наподобие тюрьмы девушка узнала гораздо больше о той самой "свободе на воле".       Шестую дочь отца Тревельен звали Элизабет. Она была единственной, кто периодически навещал Эмилию, по началу это было очень мило. Но со временем их разговоры становились все короче и короче. В какой-то момент девчонки превратились в девушек, причем достаточно похожих друг на друга. Обе обладали ярко синим цветом глаз. Да, именно синим, не водянисто-голубым, а ярко-синим, как глубокое море. Их кожа была очень светлой, и на нее плохо ложился загар. Ну и отличались сестры внешним видом: Элизабет часто распускала свои длинные, идеально прямые каштановые волосы и любила глубокие декольте, в то время как Эмилия носила мантию, застегнутую до верху, а длинные волосы собирала сзади, это делало ее на несколько лет старше своей сестры, хотя в действительности все было наоборот.       Несмотря на внешнюю схожесть, визиты сестры казались больше обязательством, а не зовом души. Многие в Круге тряслись от ожидания писем или вестей, а еще больше - личных встреч с родными. Но только не Эмилия.       Она без энтузиазма приходила на встречу с Элизабет, которая оживленно рассказывал ей про приемы, дела знати и прочих родственников. Эмилии это было настолько же интересно, как Элизабет слушать о ее достижениях в области магии. Сестра удивляла чародейку, все ее проблемы были какими мелочными и несущественными. Казалось, что Элизабет понятия не имеет, что, пока она решает, какой цвет одежды нынче модный, кто-то за окном на улице может умирать с голоду.       Как уже говорилось выше, разговоры были короткими. И, в какой-то момент, Эмилия пришла к выводу, что Круг ей гораздо ближе, нежели дом, в котором она родилась. А эльф, бывший дворняжка с улицы, стал ее другом, гораздо более близким, чем все кровные родственники.       Собственно говоря, это все.       Эмилия умолкла, пленник внимательно смотрел на нее. Наверное, рассказ чародейки не оправдал его ожиданий. Ни каких тебе детских травм и шокирующих подробностей. Все было достаточно банально.       Пленник понял, что продолжения рассказа не будет, и принялся говорить сам. Его история была куда более насыщенной. Отступник, научившийся хорошо скрывать свой дар, решил осесть и завести семью. Его сын унаследовал его способности и, несмотря на все предосторожности отца, мальчик попал в драку с хулиганами и применил магию для защиты, иначе его просто избили бы до смерти. Местная власть, вместо того, чтобы покарать шпану, вызвала храмовника, и тот увез мальчишку. Из всех Кругов он попал в худший из них – Киркволлский. Услышав про это, отец прибыл в город, а там узнал, что парня усмирили. Подростки ведь всегда такие сложные. - Киркволл – не все Круги, – возразила Эмилия в конце рассказа. - Это отдельный случай, который привел к глобальной войне. А Белый Шпиль? Неужели после всего этого не все еще поняли, что компромисс, на который когда-то пошла Церковь, уже не работает, и надо что-то менять. - А вы знаете как? - Нет. Но это не важно. - Нет. Это важно, – вздохнула Эмилия. – Потому, что взгляды человека очень быстро могут отойти от здорового разума к чистым эмоциям, которые видят все лишь с одной стороны. И тому, кто ведет кого-то воевать, нужно понимать, ради чего он воюет, что он хочет построить на выжженной и обагренной кровью земле. - Тогда придумайте вы, как поменять мир. Если вы считаете, что можете сохранить рассудок и не поддаться необузданному желанию убить как можно больше храмовников, тогда вы обязаны что-нибудь предпринять и вести за собой магов.       "Он издевается?" – Подумала чародейка. - Я не обязана, – фыркнула Эмилия. - Вы сами сказали, что маги в Круге ближе вам, чем родственники. Выходит, это всего лишь слова, и вам нет до них никакого дела. - Изменения не происходят просто так! Не имея конечной цели и уверенности в правильности своих намерений, нельзя кого-либо вести за собой. А может… Я просто боюсь брать на себя ответственность за чью-то жизнь. - Я думаю, что вы сами не подозреваете, на что способны. Это еще одна проблема Круга, человек не видит своих истинных возможностей и…       Их разговор был прерван. Дверь содрогнулась от тяжелого стука, словно ее небрежно пнули тараном: - Тревельен! Вы там скоро? – "Вежливо" поинтересовался Рыцарь-капитан Нолан.       Эмилия вздохнула, встала со стула и поставила его за стол. Убедившись, что мебель находится точно в таком же положении, как до прихода чародейки, Тревельен покинула комнату.       Выйдя из камеры, Эмилия снова оказалась в компании своих "конвоиров". Нолан поприветствовал ее ледяным взглядом, а "рыжий" храмовник протянул ей посох.       Начался путь назад, снова через множество дверей и коридоров…       Эмилия думала над состоявшимся разговором. В одном она была уверена точно, у ее собеседника язык был подвешен лучше, чем у нее самой. Задание чародейки заключалось в том, чтобы убедить отступника, а получилось скорее наоборот: пленник попытался посеять искру бунтарства в старшей чародейке. Сомнительное достижение.       После очередного поворота к процессии, шумя доспехом, подбежал храмовник: - Рыцарь-капитан Нолан! – Запыхавшись, произнес он. – Там проблема с одним магом. Срочно нужна ваша помощь. Быстрее! - Проведи Тревельен в ее покои, – обратился Рыцарь-капитан к "белобрысому" храмовнику. Эмилия внутренне закипела. Нолан обращается с ней, как с мебелью, которую нужно куда-то занести. - Рыцарь-капитан Нолан, – подала голос Эмилия. – Я – старший чародей, и если дело касается мага, то знать об этом – моя обязанность!       Нолан испытывающее посмотрел на Тревельен, словно его грозный взгляд мог заставить ее передумать. Не вышло, поэтому он резко повернулся к подбежавшему храмовнику и велел вести их. Эмилии давно пора было показать, что она уже не та девочка, которую можно наградить ударом из-за плохого настроения. Это была маленькая, ничтожная победа, но сердце чародейки ликовало, словно она победила в небольшой войне. Постепенно спутники оказались в уже знакомых Эмилии местах. Тревельен знала, что коридор, по которому они идут, упирается в просторный тренировочный зал. На выходе из него столпились маги, вернее - несколько подростков и Лорей. Эльф-чародей, заметив среди храмовников свою подругу, подмигнул Эмилии. Центром всеобщего внимания был маг. Тот самый, что, будучи пьяным, подсел к Тревельен в библиотеке и больно схватил ее за запястье. Кажется, он проигнорировал предложение Эмилии – о том, чтобы в тихую уйти и протрезветь. Напротив, он громко орал и сыпал проклятиями воинов вокруг него, которые пытались его утихомирить.       Нолан, тяжело шагая, направился к дебоширу. Эмилия же остановилась возле Лорея и негромко произнесла: - Это он, тот самый тип, что подсел ко мне в библиотеке. Что здесь произошло? - Насколько я понял, кто-то из храмовников заметил, в каком он состоянии, и подошел к нему. Маг среагировал как, как …- пытался подобрать слова Лорей и все же произнес, – как пьяный придурок, начал кричать и громко оскорблять всех вокруг, ну и тут подошли вы. Ты же попробуешь его утихомирить? - Учитывая то, что он наговорил мне в библиотеке, вряд ли мое присутствие его успокоит, – покачала головой Эмилия. - По-твоему лучше, чтобы это сделал Нолан кулаками. К тому же ты теперь… - Да, да я знаю – старший чародей. Моя задача теперь ходить и всех успокаивать, – произнесла Эмилия и направилась в сторону мага. - Вы – старший чародей ведите себя соответственно, – голос Рыцаря-Капитана Нолана, угрожающе разнесся по залу.       Пьяный маг дернулся от подошедшего Рыцаря-Капитана и тут же резко согнулся, его стошнило. Часть извергнутого попало на поножи и сапоги Нолана. Храмовник с еще более свирепым выражением на лице двинулся на чародея, намереваясь схватить его своими руками, так тщательно закованными в доспехи. Рыцарь-капитан был готов к тому, что пьяный маг может кинуть в него каким-нибудь заклятием, но вот чего он не ожидал, что чародей ловко увернется от хватки Храмовника. В руке пьяного мага показался какой-то блестящий предмет. Быстрым движением дебошир ударил им Нолана по лицу.       Рыцарь-капитан отшатнулся, схватившись за красную полосу на щеке, маг же быстро порезал себе руку. Только сейчас Эмилия смогла разглядеть, что это был осколок стекла. Храмовники особенно внимательно относились к ножам в Круге. Не считая кинжалов самих воинов Ордена, обычные ножи находились лишь на кухне, где готовили слуги, и за каждый потерянный острый предмет те отвечали едва ли не головой.       Чародей застыл на месте, из его запястья потекла кровь. С ненавистью и отчаянием в голосе он закричал: - Я слишком долго терпел это!       Нолан отработанным движением достал меч из ножен, но, прежде чем он нанес удар, маг крови выставил руку и резко сжал в кулак. Тело Рыцаря-Капитана приподнялось над полом. Воздух приобрел алый оттенок. Несколько храмовников хотели подбежать поближе, чтобы помочь Рыцарю-Капитану, но застыли в нелепых позах. Эмилия держась на расстоянии, так что действие магии крови пока не доставало до нее.       Тело Нолана поднялось еще выше, меч выпал из его рук и со звоном упал на землю. Пьяница стиснул ладонь в кулак, кровь из его запястья уже во всю текла, но, вместо того, чтобы падать каплями на пол, она превращалась в алые потоки, которые с помощью волшбы витали в воздухе. Маг продолжил пытку, висящий в воздухе Рыцарь-капитан издал сдержанный стон. На его лице появилось множество мелких царапин, которые росли прямо на глазах. Воздух еще больше окрасился в алый цвет.       Чародей победно улыбнулся, предвкушая, как прикончит всеми ненавистного Рыцаря-Капитана. Его торжество не было долгим, рядом с ним произошел небольшой взрыв. Чародей отлетел в сторону, ругаясь и туша загоревшуюся мантию. Нолан в своем тяжелом боевом доспехе рухнул на пол. Разъяренный раненный храмовник ринулся в бой. Маг хотел бросить в него заклятие, но быстро передумал и призвал призраков.       Множество тварей заполонило зал. Несколько молодых храмовников растерялись. Ну да, рассказы о том, как призраки выпивают жизненные силы и оставляют жертву беззащитной, могли напугать кого угодно. Парочка весельчаков-храмовников отошли от потрясений первыми и принялись активно командовать молодняком. Кое-как им удавалось сдерживать тварей.       Эмилия поискала взглядом Лорея, эльф велел подросткам-ученикам убираться и как только те бросились к выходу, маг поспешил подруге на помощь.       Тревельен не боялась призраков. Как и любой маг, прошедший Истязание, она сталкивалась с ними. Чародейка помнила, как, будучи ученицей, Лорей принес ей известие, что ее скоро собираются испытать. Тогда новость ошеломила девушку, она принялась с утра до вечера штудировать книги о Тени и о демонах в частности. Чем больше она узнавала, тем больше понимала, что знает катастрофически мало и тем больше пугало ее Истязание. Описания призраков в книгах могут напугать кого угодно. Эти твари – демоны в своей естественной форме. Странного вида, они бесшумно парят к ничего не подозревающей жертве. В Тени Эмилия поняла, что этих созданий можно убить с помощью магии, точно так же, как и многих других. Завеса таинственности, страшные истории "про неутолимый голод призраков", - все это слетело вместе с первым сраженным чародейкой призраком.       Храмовникам в этом смысле было сложнее - тем, кто еще не охотился на отступников и не сталкивался нос к носу с этими тварями.       Лорей, наконец, смог добраться до Эмилии: - Огонь и лед, – подмигнул эльф подруге. - Огонь и лед, – слабо улыбнулась Эмилия.       Лорей размахнулся посохом, вокруг чародеев уже собралась приличное количество призраков. Из пола внезапно вырос лед… В прямом смысле "вырос" – он вырвался снизу и смертоносными кольями вонзился во все, находящееся поблизости. Призраки застыли, превратившись в ледяные статуи. Эмилия сделал пару пассов с посохом, и огонь поглотил замороженных призраков.       Несмотря на старания магов, количество тварей не уменьшалось. Эмилия и Лорей были настолько поглощены борьбой, что не могли высмотреть храмовников.       Их обоих начали теснить. Тревельен пришлось бросить огненное заклятие вблизи себя из-за одной уж очень настырной твари. Швыряться огненными заклятиями рядом с собой рискованно, но что поделаешь. Эмилия умела укрощать огонь и знала, как не обжечься, обращаясь с ним.       Дым на некоторое время практически ослепил Эмилию. Когда он начал рассеиваться, перед чародейкой возник силуэт нового противника, когтистая лапа стремительно тянулась к Тревельен. Эмилия еще не успела восстановить свои силы, а значит, нужно было отбежать в сторону. Только вот рефлексы твари были гораздо лучше человеческих.       Тревельен отшатнулась, существо, вместо того, чтобы наброситься, изогнулось и растворилось в воздухе. За тварью оказался рыжеволосый храмовник, который язвительно бросил Эмилии: - Надеюсь, старшая чародейка не промочила свою мантию.       В ответ Эмилия резко вытянула посох и ударила магией в храмовника, тот отлетел в сторону. Послышался лязг доспехов и нецензурная ругань. Лорей бросил заклятием в тварь, которая подобралась за спину к храмовнику и ударила бы его, если бы, благодаря магии Эмилии, "рыжий" не отлетел в сторону. Чародеи бросили еще несколько заклинаний в тварь, та скрючилась и испарилась. "Рыжий" быстро поднялся на ноги и кивнул магам: - Можешь не благодарить, храмовник, – фыркнула Эмилия в ответ.       Чародеи вновь остались вдвоем. Призраки наседали с разных сторон, поэтому приходилось смотреть во все стороны.       Лорей тронул подругу за плечо. Эмилия увидела, как к ним со всех ног несся ученик – мальчишка лет двенадцати. Несмотря на всю прыть парня, один из призраков увязался за ним. Юный маг вначале бежал со всех ног, затем остановился и попытался дать бой. Ученик вытянул руку, и слабое магическое заклятие сорвалось с его пальцев, что поделаешь, тем, кто не прошел Истязание, не положено было иметь свой посох. Тварь от действия магии начала покрываться льдом и застыла, но всего на пару секунд, затем она стряхнулась с себя заклятие, словно собака, которая стряхивает воду с шерсти, и двинулась на мальчишку. - Замри! – Крикнул Лорей ученику, тот застыл перед существом.       Мальчишка открыл рот, когда справа и слева от него пронеслось огненное и ледяное заклятие врезались в тварь позади него. - Вам велели убираться отсюда, что ты здесь забыл! – Рявкнула Эмилия. - Старший чародей Тревельен! Мы добежали до конца коридора, но двери… Кажется, их забаррикадировали с другой стороны. - Сволочи! – Высказал вслух Лорей то, о чем подумала Эмилия. - Нужно защитить их, – вслух рассуждала Тревельен. – Если мне не удастся справиться с дверьми, мы найдем какое-нибудь узкое место, и я смогу поставить барьер, чтобы твари не смогли пробиться к ученикам. Эмилия и Лорей побежали за учеником. Покидая зал, Тревельен быстро осмотрелась в поисках храмовников, те вели ожесточенный бой в другом конце помещения. Как только они разберутся с безопасностью детей, нужно будет пробиться к бойцам Ордена, рассуждала по дороге Эмилия.       Чародеям приходилось постоянно оглядываться, чтобы твари не увязались за ними. Наконец, Лорей и Эмилия остановились возле массивных железных дверей, возле которых столпились дети.       Чародейка велела всем отойти подальше. Она сконцентрировалась, собрав всю свою силу. Огонь яростно вырвался из навершия посоха и устремился к двери. Дым мгновенно окутал фигуру Эмилии. Ученики ахнули. Дым быстро рассеялся, чародейка невредимой стояла возле тех же массивных железных дверей.       Тревельен покачала головой и посмотрела на другой дверной проем. Она объяснила ученикам, что собирается сделать. Эмилия и Лорей вошли в коридор, оставив учеников позади себя. Старшая чародейка вытянула руку, дверной проем закрыло слабо-синеватое свеченим. Таким образом, ученики оказались запертыми между массивными дверьми и барьером Эмилии, который должен был защитить их от демонов.       Пора было возвращаться на "поле битвы". Пройдя приблизительно середину расстояния, Эмилия и Лорей увидели Рыцаря-Капитана Нолана, который в компании своих двух подчиненных несся в сторону магов. - Тревельен, что вы здесь делаете! Мои люди сейчас там в зале рискуют жизнью сдерживают чудовищ! – Рявкнул храмовник. - Мы идем помогать, нам надо было убедиться в сохранности учеников, кстати, двери с обратной стороны наглухо заперты.       Эмлия заметила, как разъяренное лицо Нолана слегка поменялось в выражении, когда речь зашла о закрытых дверях. - Тогда мне нужны все силы! – Властно произнес Рыцарь-капитан. – Быстро снимайте барьер и организуйте учеников для совместных боевых действий. - Нет, Рыцарь-капитан, – возразила Эмилия, уже второй раз за этот день, – Эти ученики всего лишь дети, и они останутся здесь, пока мы не разберемся с ситуацией. - Разберемся с ситуацией?! – Взревел Нолан. – Это вы так мягко называете мага-крови и толпу демонов, которые сейчас там убивают моих людей. - Называйте происходящее как хотите. - Это не просто "дети", а маги, которые обладают силой, способной на такое, что и не снилось обычным людям. Они должны помогать моим бойцам, и точка! - Какое у вас оказывается высокое мнение об учениках Круга, – не сдержался Лорей. - Повторяю приказ, опустите барьер и прикажите своим ученикам выдвигаться в бой! – настаивал на своем Нолан. - Нет, – твердо отказала Эмилия.       Ноздри Нолана яростно раздулись, его рука легка на эфес своего оружия. Эмилия не двинулась с места. Они застыли друг напротив друга. Храмовник резко поднял меч, он угрожающе завис в воздухе. Чародейка стиснула зубы, она приложила все усилия, что бы не дернутся, даже если оружие обрушится на нее. С другой стороны Эмилия по привычке могла применить магию, Нолан бы рассеял ее чары, а применение против храмовника заклятий расцепилось бы как преступление, не важно была ли это самозащита или нет. Это оправдало бы гибель старшей чародейки от руки Рыцаря-Капитана.       Нолан поняв, что одним злобным видом не сможет поколебать Эмилию, двинулся к барьеру. Тревельен поняла, что храмовник хочет сам уничтожить ее барьер, и окликнула его: - Там ваши люди умирают, а вы сейчас попусту растрачиваете хваленые способности храмовников. - Рыцарь-капитан, оно того не стоит, они – ученики, дети будут лишь мешать, – внезапно произнес рыжеволосый храмовник, – Зато эти двое нам пригодятся!       Нолан остановился, затем, поразмыслив несколько секунд, буркнул: - Нужно возвращаться, мы потеряли слишком много времени. Тревельен, надеюсь, вы того стоите. - У меня есть идея, – произнесла Эмилия, словно пытаясь оправдать слова Рыцаря-капитана. – Наша проблема в том, что из-за магии крови мы не можем подойти близко к чародею. Думаю, что смогу барьером защитить нескольких человек от ее воздействия. - А по пути на нас наброситься толпа тварей! – фыркнул Нолан. - Нам нужно подобраться незаметно. Для этого нужно отвлечь мага крови или максимально испортить ему обзор. Скажем, снежной бурей. Лорей, ты сможешь? – Обратилась к другу Эмилия. - Да, но недолго. - За это время нужно будет под барьером пробиться к чародею и … - Тревельен запнулась.        В самом начале драки, когда пьяница держал Нолана с помощью магии крови, она могла взорвать огненное заклятие прямо под магом, это возможно убило бы его и обожгло бы Нолана, но вместо этого Эмилия нанесла удар чуть рядом.       "Маги не должны убивать друг друга", – наивно подумал чародейка. Разум скептично добавил, что своими действиями она переложила это на храмовников. - Тревельен. Вы заснули! – Рявкнул Нолан. - Когда мы окажемся рядом с магом, вам нужно будет быстро и смертоносно нанести удар! – Закончила мысль Эмилия. - Это мы умеем! – Улыбнулся рыжий храмовник.       " Не сомневаюсь!", мысленно фыркнула Тревельен.       Они вернулись в зал. Первым забежал Лорей, ловкий эльф сумел извернуться от множества когтистых лап и добраться до храмовников, которые все еще держались в дальнем конце помещения.       Эмилия, Нолан и парочка храмовников-весельчаков прятались пока возле дверного проема при входе в зал. Тем временем эльф принялся колдовать, воины окружили его плотным кольцом, защищая от тварей.       Атмосфера в зале поменялась. Белоснежные облака материализовались под куполом зала. Пошел снег, вначале чуть заметный, затем все больше и больше. Непонятно откуда взявшийся порыв ветра закружил его, превратив в самую настоящую метель.       Эмилия немного выждала, постепенно фигуры снующих тварей начали пропадать в белой мгле. Пора. Тревельен небрежно махнула рукой, создавая барьер. Они двигались медленно, впрочем, попробуйте идти быстро во время снежной бури.       Когда кто-нибудь в отряде замечал темные силуэты, спутники резко сворачивали. Их задача была не попадаться на глаза тварям и тем самым оставаться незамеченными. У Эмилии возникло странное чувство превосходства, было забавно осознавать, что жизнь Нолана и двух его мерзких подчиненных зависела именно от нее.       Вскоре они увидели мага, тот, ни о чем не подозревая, бросал заклинания в другую сторону. Наверное, пытался достать Лорея и прекратить бурю.       Нолан ринулся к противнику. Первой реакцией мага была растерянность, затем он по привычке ударил несколькими заклятиями, которые рассеяли храмовники.       Чародей был в смятении. В его арсенале осталось лишь последнее средство... Последнее и самое отчаянное – заключить сделку с демоном. По сути, убить себя, но не достаться храмовникам. Маг упал на колени, его кожа быстро поменяла цвет, затем во всю принялась менять форму.       Все повторялось, совсем как на Истязании.       Эмилия не колебалась. Маг потерял для нее человеческий облик.       Огонь окутал чудовище, которое медленно трансформировалось. До слуха чародейки донеслись крики, вначале похожие на человеческие, затем все больше и больше напоминающие демонский гортанный смех. Пламя развеялось и начатое дело завершили мечи храмовников... Все кончилось… Совсем как при Истязании.       Будь он проклят – сегодняшний день!       Эмилия крикнула Лорею. Метель рассеялась, эльф обессилено рухнул на пол. Тревельен подбежала к нему: - Это была самая зрелищная буря, которую я когда либо видела, – слабо улыбнулась чародейка. - Эмилия, мы живем в Круге с крышей над головой и никогда не видели настоящего буйства природы, – фыркнул Лорей. - Я хотела сделать тебе комплимент! - Фыркнула Эмилия и уже серьезно спросила: – Ты в порядке? - Да, все хорошо. Просто устал. Отлежусь так, желательно часов 12, и буду как новенький. - Тебе нужна помощь? - Эмилия, мы оба знаем, как ты лечишь. - Если у тебя нет ничего серьезнее, чем царапины и синяки, то бояться тебе нечего, – улыбнулась чародейка.       В этот момент в зал вбежала толпа храмовников. Нолан подошел к одному из пришедших и рассказал о том, что произошло.       В помещении закипела деятельность. Кто-то уносил тела, кто-то помогал раненным. Эмилия присела рядом с лежащим на полу бойцом и принялась залечивать его рану. Недалеко от нее Нолан беседовал с храмовником так, что, навострив уши, можно было услышать их разговор: - Кто дежурил возле этих дверей? – Грозно спросил Рыцарь-командор. - Я и мой напарник, сэр. - Вы заперли двери? - Нет. - Тогда кто, если вы дежурили возле них? - По приказу Рыцаря-Командора Велдона мы помогали с пожаром. - Значит, любой мог подойти к двери и закрыть ее снаружи, – размышлял вслух Нолан. - Выходит, что да сэр. - Погодите, вы сказали пожар? - Да, сэр. Горело помещение с амулетами. - Создатель! – Нолан был ошарашен этой новостью. - Нам повезло, что огонь сильно не распространился. Практически никто не пострадал. Но вот большинство амулетов сгорело.       Рыцарь-капитан перевел взгляд на старшую чародейку. Нолан жестом велел Эмилии подойти к нему. Тревельен почувствовала себя ребенком, которому делают выговор за подслушивание разговора взрослых. - Я думаю, что вы, как старший чародей, понимаете, что данная информация не для распространения, – произнес Нолан. - Понимаю. - Еще хотел вам сказать, что, прежде чем присвоить звание старший чародей, мы достали ваш амулет из хранилища. Это стандартная процедура, так что твой амулет в целости и сохранности в надежном месте.       Нолан выжидающе смотрел на Эмилию.       Что он хотел от нее? Каково ответа или реакции ждал?       Тревельен должна была подать вид, что ее эта новость огорчает или наоборот радует, что до конца своей жизни чародейка будет сидеть здесь на поводке у храмовников?       Эмилия избрал путь молчания. Пусть Нолан теперь ломает голову над тем, что это значит.       Чародейка хотела демонстративно развернуться и уйти, но тут ей в голову пришла другая идея. Она сделал шаг к Рыцарю-Капитану и протянула к его исцарапанному лицу свою руку. Прежде чем тот успел отшатнуться или пустить в ход кулаки, Эмилия пустила в ход магию. Синеватое свечение постепенно распространилось по телу храмовника, затягивая все порезы. Поняв, что чародейка просто лечит его, а не собирается медленно зажаривать заживо, храмовник застыл как вкопанный. Нолан ненавидел магию всей своей душой, но сейчас именно эта сила исцеляла его.       Закончив с лечением, Эмилия развернулась и ушла.