Lost in a smog

      Суета вокруг, украшения, песни и первые снежинки. Год назад день Дурина был для неё сродни кошмару, однако в этом всё совсем иначе. Мокрые снежинки по очереди оседали на густой перевязанной синей лентой копне волос и тут же таяли, отчего кожа неприятно покрывалась мурашками, заставляя девушку только сильнее кутаться в огромную шубу и нетерпеливо озираться по сторонам, пока её спутник не наболтается с очередным знакомым прохожим.       — Кили! — удивительно высоким голосом зовёт она, отчего тот вздрагивает от неожиданности и быстро оборачивается на зов жены. Вопросительный взгляд карих глаз застал Бэллу врасплох, девушка поняла, что поступает невежливо, однако человеческая природа и эгоизм берут верх.       — Я сейчас! — заверил он, вновь оборачиваясь к собеседнику и тут же забываясь в диалоге. «      Да господи!» — только и подумала она, смешно нахмурившись и отвернувшись от них. Пони, которых запрягли везти их повозку, стали нетерпеливо трясти головами пока тревожность девушки нарастала. А вдруг они ринутся вперёд? Она не умеет управлять повозкой.       — Был рад повидаться дружище! — донеслось до её ушей и рыжеволосая тут же выпрямилась, а лицо приняло довольный вид. Принц наконец распрощавшись со старым знакомым, вернулся к ней и задумчиво осмотрев место перед собой, медленно покрутил в руках поводья. Через пару мгновений пара тронулась с места.       — Ты долго в этот раз, — сухо заметила Бэлла, рассматривая напряженное лицо мужа. — Он тебя чем-то нагрузил.       — М…, — равнодушно произнёс он, не глядя на неё в ответ. — Ничего такого.       — Мне кажется, нам не подобает вот так свободно ошиваться на улицах Дейла без охраны. Мало ли что может случиться, — начала сетовать девушка. — А ты ещё и оставляешь меня и отвлекаешься на каждого встречного и поперечного.       — Может тогда в следующий раз останешься дома? — съязвил он в ответ. Бэлла наконец сумела задеть его самолюбие. — Какая охрана тебе нужна? Я сумел защитить тебя от стольких передряг, что мне какие-то опасности?       — А я тебе говорю, это была плохая идея.       Супруги, продолжая ссориться, сами того не ожидая, забрели в какое-то безлюдное место. Однако ни один из них это не заметил: Кили продолжал вести пони вперёд, время от времени раздраженно отвечая на замечания незамолкающей жены. В последнее время она была невыносима и ему надоело терпеть её истерики. Вскоре, дорога перестала освещаться и парень первым заметил что-то неладное. Остановив повозку, он наконец слез и осознанно огляделся по сторонам. Вокруг было темно, неуютно, постройки, и, даже руины, остались далеко позади. Местность была неизвестной.       — Довольна? — саркастично улыбнулся он, широко раскинув руки. — Мы потерялись.       — Ну так поехали назад. — уже тихо произнесла она. Настроение скандалить потихоньку испарилось, а в душу закралось неприятное чувство.       — На какой зад, Бэлла? Ты меня отвлекла, и я и не понял, куда мы едем! — парень устало выдохнул, зарывая лицо в обе ладони. — Что нам теперь делать? Ночевать тут?       — Нет! — громко запротестовала она, спрыгивая с повозки вслед за гномом. — Кили, прости… Я не знаю что на меня нашло, ты же знаешь мой характер, я завелась, и…       — Господи, Бэлла, ты извиняешься уже в восьмой раз за день! Не думаешь, что это многовато, м? — отрезал он, и, слегка отодвинув её от себя, вновь забрался на повозку, и принялся что то искать в поклаже. Рыжеволосая же, оскорблённая и униженная тем, что её извинения не были приняты, злобно топнула ногой, и без слов ушла, оставляя ничего не подозревающего Кили позади.       — Видите-ли, извинения ему надоели… — бурчала она, хаотично потирая предплечья обеими руками. — Дурак!       Ноги всё вели и вели вперёд, а затуманенный собственным эгоизмом и обидой разум был и вовсе отключён. Глупый Кили, глупый мороз, глупый прохожий, и день Дурина, чтоб ему было пусто! От рассуждений её отвлёк лай где-то впереди. Зеленые глаза в ужасе застыли — их взгляд сосредоточился на фигуре пса в тридцати метрах от себя. Белый пёс стоял словно вкопанный, охраняя ветхую лачужку чуть поодаль. «      Вот чёрт, а если погонится?! » — пронеслась в голове пессимистичная мысль, и девушка неловко попятилась назад, однако пса это отчего-то заставило двинуться с места. Сначала медленно, а затем, с бешеной скоростью и заливистым лаем, он побежал прямо на неё, заставляя Бэллу громко завопить, и бежать куда глаза глядят. В сумерках было очень трудно определить дорогу, ветки неприятно хлестали по лицу, а грязь под ногами только замедляла движение, однако девушкой в этот момент двигал животный страх. Она больше не была тем человеком, что год назад. Если бы ей снова пришлось сражаться, как тогда, в походе, она бы сдалась. Жизнь в качестве супруги принца Эребора превратила её в мягкую, податливую, но, в то же время, эгоистичную персону, которая постепенно стала отвыкать делать что-то самой.       Наконец вдалеке показались какие-то полуразрушенные здания. Белла, живо подбежав к ближайшему, молниеносно захлопнула почти сгнившую дверь прямо перед мордой злобной собаки. Та, видимо не желая упускать добычу, стала гавкать ещё более угрожающе, и царапать и без того хлипкую деревянную поверхность. В панике девушка не сообразила ничего лучше, чем схватить первый попавшийся под руки предмет и подпереть им дверь. Благо, им оказалась маленькая тумбочка которая и стала служить блоком. Сама же она сломя голову ринулась вверх по лестницам, мысленно благодаря существ, населяющих ранее это место за наличие тут второго этажа. Закрыв за собой дверь, ведущую уже в другую комнату, девушка наконец смогла выдохнуть и оглядеться. Определённо не лучшее место для ночёвки, но вариантов лучше и не было. Хотелось к Кили. Хотелось домой, чтобы он привычно задул свечи, прижал её к себе под одеялом и они бы уснули не зная, что им принесёт новый день. Но суровая реальность вернула её в чувство. Сквозь разбитые окна пробивались последние лучи света, едва сумевшие дойти до земли через толстую пелену туч. В комнате ужасно пахло сыростью, гнилью и мхом, обрамляющим весь дом. Отовсюду дул холодный ветер; сквозняк свободно гулял по дому, и в нём не было ни капли тепла и уюта, которые когда-то давно витали в этом богом забытом месте. Девушка старалась выровнять дыхание, но тут же замерла, едва её взгляд переместился на кровать, на которой тихо-мирно покоился труп, вероятно принадлежащий бывшему домочадцу.       Бэлла лишь прикусила губу, и нервно протёрла озябшие руки, не отводя взгляда от едва освещаемого дальнего угла с кроватью. «Как неловко» — подумала она про себя. Раньше она видела себя независимым воином, кем-то кто не нуждался в помощи и никогда не была дамой в беде. Теперь же тело дрожало от сквозняка и липкого страха, не отпускающего ни на секунду. А ведь вся эта дурацкая ситуация случилась именно по её вине! Она ещё и бросила Кили, единственного, кто так сильно полюбил её в этом чужом мире и стал смыслом существования. По щекам потекли слёзы. Девушка медленно опустилась на колени, не прекращая рыданий. Мысли приглушили все звуки вокруг, и только когда тяжелая рука коснулась её подрагивающего от рыданий плеча, девушка вновь замерла. Все еще ничего не слыша, она медленно подняла взгляд и увидела Кили. Его обычно беззаботное выражение лица исчезло и вместо него появилось беспокойство — явно не та эмоция, которую она заслужила.       — Что с тобой случилось? — спросил Кили, опустившись на колени, чтобы рассмотреть свою непутёвую. Он должен быть зол, однако её беспомощный заплаканный вид заставляет его забыть о том, как она его ослушивается и позволяет себе такую наглость. Он знает что с ней не так. Ей просто нужно немного времени. Хмурая морщинка между его бровей постепенно разглаживается, пока он осторожно стирает своими грубыми кожаными перчатками слёзы с её нежной кожи.       — Как ты нашёл меня… — едва произносит она, не смея прикоснуться к гному.       — Около этого дома ошивался пёс. Нетрудно было догадаться, кого он караулит, — хмыкнул он. — Ты же боишься от собак.       — Кили, прости меня, — взрывается она новым приступом плача. — Прости, что я такая плохая жена, и что не могла родить тебе ребёнка, и что я такая неблагодарная дура… Прости!       Её отчаянная мольба была прервана — Кили плотно прижал палец к её губам, заставляя замолкнуть.       — Пойдём отсюда, — только и сказал он, и она глотая слёзы, поднялась вслед за ним. Вместе они покинули злосчастный дом и вернулись туда, откуда Бэлла покинула его вечером. Неподалёку от построек парень устроил привал и разжёг костёр. Рядом мирно дремали пони. Повозка была устлана мехами, которые они приобрели в городе несколькими часами ранее. Видимо гном позаботился и о месте для сна.       — Спасибо за всё, что ты делаешь для меня, Кили, — от души проговорила она, крепче сжимая руку любимого.       Снег теперь не таял, а оседал на землю смешиваясь с грязью, на что девушка отреагировала с привычным отторжением. Такая погода вызывала у неё омерзительные воспоминания.       — Бэлла, всё позади, это же просто снег, — сказал Кили, как только они забрались в повозку. — Ты любишь дождь и туман, я знаю. Но не понимаю этого, амралимэ. Как можно любить такую скверную погоду?       — Дождь не такой холодный. Он дарит мне ощущение уюта, вот и всё, — проговорила она, кладя голову ему на плечо. Кили только улыбнулся, наконец, позволяя себе расслабиться, и через какое-то время поцеловал её в шею.       — Ты как ледышка, — удивился он. — Что, так сильно замёрзла?       — Теперь, когда рядом со мной ты, я уже вряд-ли замёрзну, — хихикнула девушка, запуская пальцы ему под плащ.       — М-м, так ты решила согреться за счёт меня, маленькая негодяйка? — промурлыкал он, прижимая худое тело поближе к себе. Хоть обстановка и была спокойной, Бэлла была готова поклясться, что его сердце стучало с такой бешеной скоростью, что заглушало все звуки вокруг.       — Ты нервничаешь, моя любовь? — мягко отстранившись спросила она, протягивая руки к лицу мужа. Гном слабо улыбнулся наслаждаясь прикосновениями и поглаживаниями, и не торопился с ответом. Через пару мгновений между ними стал ощущаться жар, который был понятен только им двоим. Тело требовало успокоения, тепла, любви. Разум нуждался в спокойствии. Дрожащими руками Кили стал порывистыми движениями раздевать её, задерживая губы на каждом оголившемся участке кожи.       — Мы… ах… явно пожалеем об этом утром… — выдыхала она имея в виду, что занимаясь этим на морозе можно легко простудиться, но её пылкого возлюбленного было уже не остановить. Разгоряченный, он зарывал пальцы в её волосы, другой ладонью исследуя до боли знакомые очертания фигуры и радовался этим сладким ощущениям словно впервые. Эта женщина сводила его с ума. Её аромат, эта милая россыпь веснушек на курносом носу и зелёные, словно листва Шира, глаза — этого достаточно, чтобы лишить его рассудка. Она же без устали целовала его влажные губы, что шептали такие приятные слова вечной любви, то на кхуздуле, то на языке, понятном им обоим. Он владел её телом мастерски; знал о ней буквально всё, доводил до исступления, до криков и стонов, которые были словно музыка для его ушей и делал это снова и снова, пока у неё не осталось сил ни кричать, ни стонать. Мокрая и счастливая Бэлла лежала под ним и будто бы светилась от счастья, словно алмаз, который принадлежит только ему одному. В очередной раз поцеловав её в шею, Кили поплотнее укрыл их обоих от всего мира и посторонних глаз. Эта ночь принадлежала только им, и никому больше, — думал он, наблюдая за умиротворённым лицом своей возлюбленной. И пусть им не суждено было встретить День Дурина дома, они встретили его счастливо, в объятиях друг друга. Наутро бодрые и довольные супруги привели себя в порядок и наконец сумели вернуться домой, в Эребор, где их уже заждались и засыпали вопросами родные Кили.       — Где вас носило вчера?! — негодовал Торин. — Почему мы должны были искать вас по всему замку, вместо того чтоб праздновать праздник наших предков?       — Мы потерялись, но, хвала Дурину, всё обошлось, — коротко объяснил Кили, вызывая у короля под горой усталый вздох.       — Без сопровождения стражи теперь из горы не ногой, ясно? — проговорил он наконец, и не дожидаясь претензий племянника, развернулся и ушёл прочь. Бэлла, которая накануне ругалась с Кили как раз-таки по этой причине, осталась очень довольна, однако едва она открыла рот чтобы что-то сказать, как гном прервал её, недовольно кривя губы.       — Цыц. Просто помолчи, — проговорил он, но тут же вкрадчиво ухмыльнулся: — В следующий раз убежим вместе.       — Идёт, любимый, — мягко улыбнулась она, целуя мужа в щетинистую щеку и вызывая у того ещё более широкую улыбку. — Что бы там ни было, в твоей компании я готова теряться хоть сто раз на дню.