Everything

Cher Lloyd — Human

Я долго смотрю на него. Как он оказался здесь? Он же не мог знать, где я. Мы не могли случайно встретиться здесь, это странно. Я даже не знаю, где это «здесь». — Что вы тут делаете? — резко спрашиваю я. — Вы что, следили за мной? Мой голос резко прорывается и последние слова я выкрикиваю. Быть этого не может! Не мог он сделать этого, это ненормально. Я начинаю плакать сильнее. Я не хочу плакать, но слезы как будто сами катятся из глаз. Он встревожено смотрит на меня. — Мия, — он пытается подойти ко мне, но я как ошпаренная отпрыгиваю от него. — Нет, — я выставляю вперед руку в надежде, что это остановит его. — Ладно, — он останавливается и странно смотрит на меня, с сожалением. – Мия, я не следил за тобой, я шел на встречу с друзьями, потом услышал мужские крики и решил проверить, все ли в порядке. Он говорит спокойным голосом, как ребенку. Я молчу. Просто молчу и смотрю на него. Он выглядит таким встревоженным и прекрасным. Он волнуется за меня. Как глупо я повела себя! Поверить не могу, что могла предположить, будто он следил за мной. Я хочу попросить прощения, но вновь не могу и слова вымолвить. Просто стою и плачу. В другое время это показалось бы мне комичным, но не сейчас. И все-таки я начинаю смеяться. Смеяться и плакать одновременно. — Ох, Мия, — он хочет подойти ко мне, но я отрицательно махаю головой и обхватываю себя руками. Я должна справиться со своей истерикой сама. Я отворачиваюсь — не хочу, чтобы он видел все это. Вообще не хочу, чтобы кто-то видел это. Не знаю, сколько времени прошло, но постепенно я успокоилась. — Я могу проводить тебя? — его голос такой тихий, будто боится спугнуть меня. — Да, — и в подтверждение своих слов и киваю головой. Сначала мы просто молча идем. Я чувствую себя неловко из-за истерики и крика на него, поэтому молчу. А почему молчит он, я не знаю. Хотя, думаю, причина очевидна. — Ты в порядке? — Насколько могу быть, — я пожимаю плечами. Разве могу я быть в порядке? — Как ты оказалась тут? — Захотела подышать свежим воздухом. Больше он ничего не говорит и я рада этому. Мне не нужны разговоры сейчас. Просто идти вот так, бок о бок с кем-то — гораздо лучше и приятнее, чем болтать. Если бы еще обстоятельства при этом были другие… Сегодня определенно не самый лучший день. — Тебе следует быть осторожней, когда гуляешь ночью одна, — неожиданно говорит мой учитель. Я ничего не ответила. Нечего было отвечать. Я знаю это. — Купи газовый баллончик, — сказал он вновь, после нескольких минут молчания. — Да, думаю, я действительно куплю его. И, спасибо. Я посмотрела на него. Его волосы так и были зачёсаны назад, а уголок губ приподнят, образуя их в улыбку. В его глазах отражалась луна, заставляя их блестеть и делая ещё более завораживающими. — Да ладно. Мы не в школе, зови меня просто Гарри, — сказал он, дерзко улыбаясь, из-за чего по телу пробежали сотни мурашек. «Учитель», — мысленно произношу я. Нет, он точно не мой учитель сейчас. Но и не парень (хоть и очень молод), точно не для меня.  — Хорошо, Гарри, — я робко улыбнулась ему. Мне так стыдно за то, что я устроила. Но он ничего не говорит по этому поводу. — Мы пришли, спасибо. — Пожалуйста, не гуляй ночью одна, — говорит он неожиданно. Я долго-долго смотрю на него, после чего отвожу взгляд в сторону. — Если захочешь прогуляться, позвони Дане, вы же друзья. — Да, но иногда хочется побыть одной, — я озадаченно смотрю на него. — Если ты хочешь погулять ночью одна, то позвони мне. Я просто буду идти позади тебя, и можешь гулять, сколько душе твоей угодно. Сначала я думала, что он шутит, но когда посмотрела на него, поняла – нет, не шутит. Он смотрит так серьезно, и я ничего не могу сделать. Я прошептала тихое «хорошо», прежде чем поняла, что сделала. Но я не хочу больше думать об этом. Но и уйти просто так я не могу, нужно что-то сказать. Чувство вины съест меня. — Мне жаль, — выдыхаю я и смотрю на него. Он вопросительно поднимает бровь. — За то, что накричала и эта истерика, — я опускаю голову и смотрю на свои ноги, совсем как провинившийся ребенок. — До завтра, Мия, — он улыбается мне и, не зная, что мне еще сделать, я говорю те же слова «До завтра» и захожу в дом. Открыв дверь, я последний раз обернулась на все ещё стоявшего парня и зашла внутрь. Оперевшись спиной на дверь, я делаю глубокий вдох и подхожу к лестнице. С кухни слышны приглушенные крики родителей. — Послушай… — Нет, ты не заберешь ее. — Но она моя дочь! — Она и моя дочь тоже. Они опять ссорятся. Я закрыла глаза от бессилия и отчаянно помахала головой из стороны в сторону. Это никогда не прекратится. Я обтянула рукава и сжала руки в кулаки, пытаясь остановить слезы. Их слишком много. Я не хочу снова плакать. Два раза за день — это слишком. Аккуратно поднявшись по лестнице, я зашла в свою комнату и закрыла дверь. Как назло, комната находилась прямо над кухней, поэтому я продолжала слышать, как родители кричат друг на друга. В животе заурчало, но по привычке проигнорировав это, я пошла в душ. Сняв одежду, я встала под горячие струи воды. Надо же, я и не представляла, как сильно замерзла. Первые минуты меня колотил озноб, но постепенно онемевшее тело начинало оживать. Выйдя из душа и плотнее обмотавшись полотенцем, я не стала сушить волосы феном, как делала это всегда — слишком устала, — вместо этого я просто расчесала их и, переодевшись в любимую пижаму, отправилась в постель, поставив будильник на 6:30 утра. Все, что произошло сегодня, пронеслось в голове, будто фильм. Слишком много событий за один день. Лучше бы ничего этого и не было.