Жутик (the Creeper)

Думал ли Старскрим, что его ждет испытание прежде, чем ему позволят вернуться? Конечно, думал. Ожидал ли он, что это будет кортикальное соединение? Определенно, нет. На мгновение он подумал, что со стороны Мегатрона это было чересчур, но потом осознал, что все, что делал Мегатрон на Земле, было чересчур, и даже в этом случае, его планы не всегда увенчивались успехом. Мог ли он винить своего лидера за то, что он хотел быть уверенным в благонадежности блудного истребителя? Навряд ли. Но шлак, будет очень сложно убедить его, что прошлое осталось в прошлом, и Старскрим уже был совсем не тем коном, который покинул корабль несколько месяцев назад. К тому же, теперь у Мегатрона был новый зам, и это тоже надо было учесть. Истребитель знал, что сами по себе реликвии, как бы ценны они не были, не могли полностью искупить его предательства. Ему повезет, если ему вообще предложат офицерскую позицию. Но это будет отправной точкой. Его армада обожала его. Не настолько, чтобы взбунтоваться против своего истинного Господина, но выбирая между ним и Дредвингом? Я вас умоляю! Так что сейчас его ждет решающая битва. По иронии судьбы, в этот раз он сразится с Мегатроном не за власть, а за его доверие - что, если вдуматься, среди десептиконов было сродни власти. И Старскрим очень хотел получить это доверие обратно. Нокаут установил оборудование, подключил их, и истребитель подавил дрожь, когда сознание Мегатрона вторглось в его собственное. Он знал, ему придется многое объяснить и оправдать и приготовился к этому, обнажая самые противоречивые и опасные свои воспоминания. Единственным, что он пытался скрыть, был тот факт, что он лишился своей т-шестерни. Он пытался сохранять свою привычную самоуверенность, но с самого начала было ясно, что это - не равные переговоры. Он был вынужден просить о шансе на возвращение - и осознание глубины его падения ранило его гордость. Но как бы низко он ни пал, Старскрим был готов пасть еще ниже, чтобы вернуть свои крылья. Умолять, встать на колени, лизать грязь под ногами Мегатрона, отдать все - всё! - чтобы вернуть себе Т-шестерню. Если бы Мегатрон знал, чего он лишился... он бы понял, что Старскрим полностью в его власти, ему не пришлось бы договариваться ни о чем - зачем, он мог просто все взять. Раскрыть такую слабость означало подписать себе смертный приговор - летун без крыльев ничего не стоил. Но по мере того, как они углублялись в воспоминания, Старскрим понял, что не сможет скрыть ничего. В этом путешествии он был просто пассажиром. Однако Мегатрон удивил его. Как только лидер понял, что его бывший зам утратил, быть может, самое ценное для него во Вселенной, что-то сдвинулось в красной оптике лидера. Тихо, совсем иначе, чем его прошлые жестокие слова, Мегатрон спросил: "Ты потерял _свои крылья_?" Мегатрон знал, что это значило для сикера. Это был не трюк, чтобы заманить его в очередную вероломную ловушку. Это был Старскрим, который молил о помощи настолько, насколько его сикерская гордость позволяла, он тянулся к Мегатрону из своего персонального ада, и Мегатрон был бы проклят, если б не вытащил его. К чему бы это ни привело. __________ "Нда... вот так неловкость" - пробормотал Нокаут, чувствуя как корпус Дредвинга, стоявшего рядом, напрягся при всплывшем откровении о смерти и посмертии его брата. Нокаут бросил отчаянный взгляд на бомбардировщика, не находя уместных слов, но он мог бы и не волноваться - Дредвинг его бы сейчас все равно не услышал. Было невооруженной оптикой видно, как пресловутые кусочки головоломки и шестеренки в сдвигаются и проворачиваются в процессоре Дредвинга. Нокаут почти сочувствовал тому, как болезненно, должно быть, проходил срыв романтических покровов с Дела Десептиконов. Он бы сочувствовал, если бы это был кто другой, а не Дредвинг. Этот кон заслужил всю боль мира. Брейкдаун погиб под его командованием. Он нес ответственность. Так что Нокаут игнорировал заместителя Мегатрона, насколько мог. Красный спорткар переключил свое внимание на экраны и индикаторы, и даже не заметил, как второй офицер вышел. Дредвинг шел по Немезису. Когда Мегатрон спросил его, чувствует ли он отвращение от осквернения могилы, он отрицал, что это имело на него какой-либо эффект. Но между забытой могилой древнего Прайма и еще дезактивным корпусом его брата была огромная разница! Скайквейк был глубоко предан Мегатрону, он заслужил уважительного обращения в смерти так же, как и в жизни! Все было не так, как надо, с тех пор, как он прибыл на этот Праймасом забытый кусок скалы. Неужели сейчас в обычае десептиконов было использовать и выбрасывать на свалку верных в лучших традициях автоботской диктатуры? Может, это было влияние темного энергона? Бомбардировщик резко остановился, не осмеливаясь задать следующий вопрос даже в уединении собственного процессора. Но вопрос задал себя сам. Если, очевидно, Мегатрон знал о посмертной судьбе Скайквейка, и это осквернение его не беспокоило, если бы он сам был на месте Старскрима в тот момент, не превратил бы он Скайквейка в терроркона точно также? Это была страшная мысль. Предательская мысль, но Дредвинг знал ответ на этот вопрос. Внезапно развернувшись, бомбардировщик зашагал с новой решимостью. Здесь все вывернулось наизнанку. Он должен положить этому конец. Разочарование грызло его искру и пульсировало в его тяжелых шагах. Мегатрон был злом, его надо было остановить. Скверну, поразившую десептиконов, надо предать земле вместе с ними. И если ему придется для этого запятнать свою искру бесчестьем, так тому и быть. Старскрим должен умереть любой ценой. У Дредвинга не было иллюзий: это была дорога в один конец. Он качнет маятник войны в другую сторону, как только сможет, убьет Старскрима и присоединится к брату во Всеискре с чувством выполненного долга. И кажется, он знал, что сейчас могло изменить баланс сил. Повернув за угол, Дредвинг увидел главного связиста, мерно шагающего по коридору ему навстречу. Джет подавил первый позыв убежать и замаскировал свою реакцию, притворяясь, что читает что-то в своем датападе. Он подавил панику и вызвал в памяти старую дразнилку, которой его в свое время доставал близнец. Она не имела ни малейшего смысла, но комбинация частот была заразительна и захватывала все больше мощностей процессора в навязчивом повторении. И все же, часть аэрокоммандера сжалась в ожидании того, что его мыслепреступление будет обнаружено. Шпион размеренно шагал к нему с нечитаемым темным визором. Дредвинг осторожно перезапустил вокодер и выдал самое формальное приветствие, какое только смог. Шлем Саундвейва качнулся вниз, отвечая на приветствие, и синий кон прошел мимо. _____________________ Дополнительное время подзарядки пошло ему на пользу. Выйдя онлайн и проведя стандартную диагностику периферии, Саундвейв вспомнил о своем решении отключить систему тонких датчиков. Это принесет ему онемение, но в то же время, он знал, все прояснится. Не будет больше сбивающих с толку полей, не будет мыслей других меха - а в особенности одного меха, - примешивающихся к его собственным... Он собрал всю решимость и запустил деактивацию. Мир вокруг него поблек, но по мере того, как логические подпрограммы получали приоритет над интуицией и эмоциональным блоком, он мог осознавать и осмысливать свою ситуацию гораздо яснее. Оглядываясь назад, на все, что произошло с самого Восстания, он видел, как много усилил затратил на то, чтобы отточить свое мастерство и укрепить волю, и на текущий момент он был одной из фигур, обладающих властью, пусть и почти немой, фигурой, которую и враги и союзники уважали и боялись. Он был неумолим, непоколебим, умен и терпелив. Он никогда не был в центре софитов, это место отводилось Мегатрону, Саундвейв же оставался в тени. И он повелевал этими тенями. Он мог быть везде и где угодно. Безликий визор казалось подчеркивал бесконечное количество глаз и ушей, которые он мог сфокусировать на ком угодно в любой момент времени. Он видел все и знал все и использовал все на благо Дела Десептиконов. У большинства десептиконов были свои личные цели и задачи, но цели и задачи Саундвейва совпадали с Делом Десептиконов. Конечно, он был холоден и жутковат, но это был стабильный холод и надежная жуть, на которую можно было положиться. Поэтому, когда сорвался и поступил резко и необдуманно, все - все! - решили, что, должно быть, он что-то знал. Потому что он знал все. Наверняка кто-то поплатился за какое-то скрытое преступление. Саундвейв убил автоботского посланца? Наверное, он предотвратил покушение на Мегатрона! Он изнасиловал автобота и отправил видео в прямой эфир?! Должно быть, это было предостережение другим убийцам. Жутковатое предостережение, к тому же. Но, вы знаете, этакая заботливая жуть. "Берегись нашего возмездия" и все такое. В одном они были правы: Саундвейв действительно знал все. Он знал, что не было ничего, что оправдало бы его действия. Несмотря на все затраченные усилия, несмотря на всю работу над собой, над тем, чтобы быть цельным и разумным мехом, когда он обращал свои пресловутые бесконечные глаза внутрь себя, он все еще видел себя таким, каким был на самом деле: сломанной игрушкой, потрескавшимся куском разумного металла, и разнокалиберные острые обломки его психики выделялись на фоне бездонной тьмы, заполнявшей промежутки между ними. Под его заслуженной гордостью, в центре крепости спокойствия и разума, которую он возвел, ему не становилось лучше. Он не восстанавливался. Совсем. Было только логично запереть весь этот бедлам, запечатать в отключенной периферии. Даже если это означало отказаться от редкой и ценной способности, которой он обладал. Издержки способности видеть суть вещей были слишком велики. Конечно, его симбионты тут же почувствовали перемену. Лазербик была в разведке, но тут же пинганула его своим беспокойством. Аудиодатчики дремлющего Рэведжа встали торчком, прислушиваясь к едва уловимому изменению звука систем носителя. Кошак подключил оптику и пристально изучил своего создателя. /Ты в порядке, Босс?/ - спросил он наконец. /Саундвейв: функционален/ - ответил шпион обоим своим созданиям. Он сделал знак Рэведжу оставаться в отсеке и вышел, направляясь к мостику. /Саундвейв: заступает на пост/ передал он по пути. Мегатрон не ответил, его жизненный сигнал ловился четко, но почему-то находился в медотсеке. Должно быть, что-то случилось, пока связист был в подзарядке. Как обычно. Ему придется разгребать очередные завалы после удлиненного отгула, не говоря уже обо всех записях системы наблюдения, которые придется проанализировать. Он ответил на приветствие Дредвинга и продолжил свой путь на мостик. __________________________________ Каждый раз, когда Саундвейв брал отгул, по возвращении ему приходилось разгребать завал информации. Но в этот раз новости были на поверхности, ему не пришлось их выискивать. Как только Мегатрон отсоединился от психо-кортикального соединения, он выдал целую пачку приказов, и среди них был приказ восстановить доступ Старскрима в коммлинк. Это несомненно была новость с большой буквы. Но все же записи системы наблюдения следовало проверить, и у главного Связиста ушел почти орн на то, чтобы синхронизироваться, и только после того, как возвращение Дредвинга было зафиксировано в системе, он узнал о его отсутствии. Ни цель, ни место назначения этого полета не были внесены в систему, и Саундвейв снова закопался в логи систем наблюдения. То, что он обнаружил, заставило его полететь на перехват Мегатрона по коридорам корабля. Это было более чем срочно. Мегатрон принял панический пакет данных и нахмурился: "Где он сейчас?" И почти одновременно в коммлинк вонзился СОС от Старскрима. Не дожидаясь приказа, Саундвейв открыл мост в медотсек. Никто не оплакивал Дредвинга.