I was left to my own devices Many days fell away with nothing to show And the walls kept tumbling down In the city that we love Great clouds roll over the hills Bringing darkness from above* Bastille — Pompeii
***
На улице стоял промозглый март. Кастиэль устало протер глаза и отложил книгу. Спина безумно болела, даже когда он лежал на кровати, как в данный момент. Это было плохим знаком. Очень плохим. Начать хотя бы с того, что состояние ухудшилось за какие-то полтора месяца. Полтора месяца, о которых Новак не имел никакого желания вспоминать. Да, и сейчас, это жизнь представляла подобие черно дыры, поглощающей все вокруг. Все эмоции, желания и потребности. Он чувствовал себя бесчувственной куклой. Он не говорил маме о проблемах со спиной. Даже маленький ребенок бы понял, что нужна операция, на которую не собрана и половина суммы. Ему было безразлично собственное состояние. Новак переживал за маму. С трудом встав с кровати Кас попытался размять спину. Ничего приятного. Совершенно. Нужны таблетки. Без них он не уснет. В тумбочке лежал последний блистер с парой таблеток. Нужно в ближайшее время пойти к врачу и врать, что боль в спине не такие уж сильные. Как же он устал. На часах было 6 утра. субботы, а он и 15 минут не проспал. Поняв, что ближайший час он не уснет — решил спуститься на кухню и попить чая.***
На кухне было довольно темно. Только начинало светать. Вскипятив воды, Кас заварил чай в чашке и сел за стол подперев лице ладонью. Как же он устал. Как это неожиданно понимать, что из-за исчезновения одного человека, жизнь опустится в глубины и недры бытия и полного безразличия. Это пугало? Вовсе нет. Тот, кого Новак полюбил первый раз в жизни — не стремился возвращаться. И, судя по всему, был счастлив. А что, нет что ли? За ним толпами бегали девушки. С каждой он кокетничал и флиртовал в открытую. Не стесняясь никого. Тем более Каса. За эти полтора месяца парни не перекинулись и парой слов. Как и не были знакомы. Как будто между ними ничего не было. Кастиэль вернулся к начальному состоянию, когда все вокруг его игнорировали и не замечали. Поэтому Кас думал, что Дин прекрасно живет и без него. Все, что между ними было — ложь. Но, к сожалению, он не знал правды.***
Дин потянулся на кровати и потянулся к будильнику на тумбочки. Черт, почти семь утра. Рядом пошевелилась темноволосая девушка. Последняя пассия и, по совместительству, одноклассница — Лиза Брейден. — Лиза, проснись, тебе пора, — легко дотронувшись до голого плеча девушки, сказал Винчестер. Девушка нехотя открыла свои голубые глаза, встала с кровати и пошла одеваться. Да, Винчестер сам загнал себя в ловушку, из которой он не знает, как и выбраться. — Тебя проводить? — спросил Дин. — Обойдусь, — слегка обиженно сказала девушка, — Увидимся в понедельник. Поцеловав Винчестера старшего, девушка покинула комнаты. Русоволосый чувствовал себя опустошенно. Эти полтора месяца прошли в алкогольном угаре и обществе девушек на один перепих. Единственное, что он точно осознавал, его жизнь катится под откос и во всем этом виноват лишь он один. Он так скучал по Кастиэлю и понимал, что погорячился тогда, а потом натворил кучу дел, узнав о которых, его дорогой ангел будет точно не рад. Дин простонал, когда в дверь тихо постучали. — Дин, ты один? Я хочу поговорить, — спросил Сэм. — Заходи, мелкий. Сэм осторожно приоткрыл дверь, оглядел комнату и направился к единственному креслу в комнате брата. — Что не спится, Сэмми? — спросил старший. — Тебе, тоже, я смотрю, не особо спится. — Что ты хотел? — Я же сказал — поговорить. — О чем? — О ком, Дин. Что ты творишь? — О чем ты? — Не делай вид, что не понимаешь, что я у тебя спрашиваю. Куда ты катишься и что это за новый заменитель вылез из твоей кровати только что? — Она не заменитель. — Заменитель. Заменитель Каса. Ты можешь врать мне, но, пожалуйста, не ври себе, дорогой брат. — Я в полном дерьме, Сэм, — неожиданно для себя сказал Винчестер старший, — Я по уши в дерьме. Я не знаю, что мне делать. — Для начала бросить эту девушку. — Хорошо. В понедельник брошу. — Потом извиниться перед Касом. — Он не простит меня. Ты видел видел его. Видел, до чего я довел его? Это тусклая тень того Каса, которым он был раньше. Все это из-за меня. Все, до чего я прикасаюсь — ломается. Я виноват! Я! — Не ори, Бобби спит. Я не хочу проводить весь свой выходной в обществе нудящего и злого старика. Знаешь, а ты не додумался еще, что ты причиняешь боль не своим существованием в его жизни, а тем, что ты творишь. Что это за стадо девушек? за полтора месяца в твоей кровати побывало столько девушек, сколько на моей памяти не было и за всю жизнь. Теперь эта. Ты же приглянись на нее. Темные волосы. Голубые глаза. Чувак, честно, она тебе никого не напоминает? — Кас, — тихо прошептал Дин. — Верни его. Верни. Ты же любишь его. Я не первый год тебя знаю. Ты не перестанешь его любить. Так же, как и он тебя. Ни ты, ни он не сможете быть счастливы друг без друга. Не будь дураком. Не потеряй его. Ты же не простишь себе этого и будешь мучить и грызть себя всю оставшуюся жизнь, — бросил он напоследок и вышел из комнаты брата. Перед тем, как уснуть, Дин лишь успел подумать, что должен поехать к Касу и извиниться.***
Новак с трудом разлепил глаза. Черт, он уснул за столом и проспал больше двух часов. Зря он так погорячился. Выпитая ранее таблетка перестала действовать. Время девять. Надо записаться к врачу и пойти в комнату, пока не проснулась мама и не увидела Каса внизу, и не подумала, что сын не спал всю ночь, а потом умудрился уснуть за столом.***
Договорившись приехать к врачу через час и собравшись, Кас зашел к маме в комнату. — Мам, просыпайся. А то потом не уснешь. Я к врачу. Предугадываю твой вопрос — все хорошо. У меня обезболивающие заканчиваются, — сказал Кастиэль, заглядывая в комнату. — Доброе утро. Не быстро ли они у тебя закончились? — обеспокоенно спросила мама. — Доброе. Не, как раз пора. Я, потом в книжный и по мелочи. Не жди меня рано, — улыбнулся Новак. — Хорошо, будь осторожен, — сказала Бекки закрывающейся двери.***
Дин еле разлепил глаза и встал с кровати. Оделся и взял ключи из-за машины и поехал к Кастиэлю. Его ждало разочарование. Дверь открыла мама Каса. — О, Дин, здравствуй. Давно тебя не видела у нас в гостях. Спрашивала у Кастиэля, а он молчит. — Здравствуйте, миссис Новак. Из-за меня мы поссорились. Вот, хотел приехать и извиниться. — Ох, Дин, он уехал к врачу. Пригляди за ним, пожалуйста. Поговори с ним. Мне кажется, что он умалчивает о состоянии своей спины. Недавно выписанных таблеток не хватило и на две недели. — Конечно, обещаю. В понедельник я с ним поговорю. — Спасибо, Дин. Дин чертовски злой вернулся в машину. Какой же он идиот, как он мог бросить Каса.***
Не любил Кастиэль врать, но пришлось сказать врачу, задающему много вопросов, что он не хотел, но за две недели нагрузки на спину были, слишком, сильными. Новак не совсем был уверен, что врач поверил ему. Тяжело вздохнув, парень направился в книжный магазин. Просидев там пару часов Новак вернулся домой. — Как дела, сынок? Все хорошо? Что сказал врач? — спросила встречающая сына миссис Новак. — Все хорошо. Он был занят и просто выписал таблетки. — Ясно. К тебе заезжал Дин. Он хотел поговорить с тобой. — Нам не о чем с ним говорить. — Что у Вас случилось? Расскажи, сынок. Станет легче. Я помогу тебе и поддержу тебя. — Мам, ты уверенна, что готова это услышать? Боюсь, что ты не будешь очень рада тому, что я скажу тебе. — Ты мой сын, дорогой. И останешься им. Кас неуверенно замялся. — Давай пройдем в гостинную и сядем. Не удобно говорить в коридоре. Сев рядом с мамой на диван, Кас продолжил. — Ты уверена? — решил уточнить Новак. — Не пугай меня, дорогой. — Хорошо. Я люблю его. Я люблю Дина. И мы встречались несколько месяцев, пока полтора месяца назад не поссорились. Не буду углубляться, почему и из-за чего мы поссорились. Ну. И как-то так. — Дорогой, — обнимая сына, сказала Бекки, — почему ты сразу не сказал. Все в порядке, Кастиэль. Я не против.Дин замечательный человек. Ты был с ним таким счастливым. я думала, что это из-за дружбы с ним. А мой дорогой мальчик полюбил. Я так за тебя рада. Помирись с ним, Кастиэль. Пожалуйста. Он сказал, что обещал с тобой поговори. Не отрекайся от него. Выслушай. — Хорошо, мам. Спасибо, что приняла меня.***
Понедельник был загруженным. В первую половину у Каса с Дином не было общих уроков и Винчестер решил поймать его в коридоре во время большой перемены. Везение было на стороне Винчестера старшего. Кастиэль стоял у шкафчика и искал нужные книги. Уже, подходя к парню, дорогу ему перегородила Лиза. — Дин, дорогой, я соскучилась, — вешаясь на Винчестера старшего сказала радостно девушка. — Лиза, нам надо поговорить, — сказал Дин девушке смотря на развернувшегося Новака. Тот как-то странно схватился за дверцу шкафчика, — мы расстаемся. Только и успел сказать Винчестер подбегая к падающему в обморок Новаку. — Вызывайте скорую! Быстрее! — кричал Дин на весь коридор.***
В палате было четверо человек. Так и не пришедший в сознание Кастиэль, врач, Дин Винчестер и миссис Новак. — Дела, весьма, плохи. Что скрывать, — сказал врач. — Что нужно сделать, — спросил Винчестер. — Нужна срочная операция. И четверг — крайний срок, до которого нужно найти деньги. Иначе он никогда больше не сможет ходить. Мисс Новак только всхлипнула. — Мы обязательно решим. Мы найдем деньги, миссис Новак. Я не могу бросить Кастиэля, — сказал русоволосый, пытаясь успокоить маму Каса. — Спасибо, дорогой. Посиди, пожалуйста с Кастиэлем. А я поговорю с врачом, — сказала Бекки выходя из палаты с доктором. Подставив к кровати стул сел рядом. — Пернатая ты задница. Обещаю, я найду деньги. Ты будешь ходить. И я извиняюсь перед тобой. Ты простишь меня и все будут счастливы. Мы будем счастливы. Мой любимый ангел. Я все сделаю ради тебя. Внезапно монолог Дина прервал звонок мобильного телефона. Сэм. — Сэмми, что случилось? — Дин, пожалуйста, приезжай домой. У нас проблемы. — Сэм, я в больнице с Касом. — Прости, — всхлипывая сказал Сэм, — Я не могу, надо звонить отцу. Это ужасно. Я не могу, — уже слышался плач из трубки. — Жди. Я скоро буду, — сказал Дин и вылетел из палаты. * Я остался наедине со своими проблемами, Дни мелькали, ничего не принося. А стены продолжали рушиться В городе, который мы любим. Огромные тучи накрывают холмы, Принося свыше темноту.