***
— Вам это странным не кажется? Ким, сидящий на носу катера, вопросительно повернулся к Всеволоду. Норн головы не поднял, продолжая сосредоточенно возиться с имеющимся у них оружием, проверяя заряды и резервные запасы аккумуляторов. Губы фиксианца сошлись в тонкую ниточку и Киму почему-то показалось, что Норн ждал этого вопроса. — Что именно странно? Вместо ответа Всеволод перегнулся через край катера настолько, насколько позволяла воздушная подушка под ним, и некоторое время сосредоточенно вглядывался вниз. — Останови, — внезапно попросил он. Ким удивленно вздернул брови, но спорить не стал, и катер послушно замедлился, а после замер на одном месте, паря в полуметре над жидким болотом, в которое превратилась почва после трехдневного ливня. — Что-то не так? — он внимательно наблюдал за свесившимся за борт Всеволодом. — У тебя есть какие-то мысли по поводу нашего положения? — Скорее по поводу самой планеты. Ким, ты видел снимки, сделанные фиксианским зондом пару лет назад? — Сами снимки не видел, но наслышан. Никогда не думал, что когда-нибудь придется наблюдать эти веселые картинки воочию, — Ким насмешливо хмыкнул. — Поверь, ты их не наблюдаешь. Я эти снимки изучил вдоль и поперек, просто от скуки во время одного из дежурств. И вот то, что было там, не идет ни в какое сравнение с тем, что мы видим сейчас. Ким удивленно моргнул на подобное заявление и огляделся вокруг. Повсюду, насколько хватало глаз, тянулось однообразное болото, среди которого торчали уцелевшие деревья, поваленные стволы и ветви. Глубину размытой почвы определить было трудно, но вряд ли слишком глубоко — корни некоторых деревьев выступали над мутной жижей и сейчас на них то тут, то там сидели мелкие зверьки, напоминающие земных белок. Осмотревшись, и так и не поняв, что имел ввиду Всеволод, Ким повернулся обратно, и краем глаза заметил, что Норн по-прежнему возится с бластерами, хотя за это время можно было успеть проверить ящик таких стандарток. Стало очевидным, что фиксианец просто не хочет участвовать в беседе, и Ким с трудом пересилил себя, чтобы тут же, в лоб, не спросить у Норна, а в чем, собственно, дело. — И в чем отличие? — хмуро вернулся он к беседе с Всеволодом. — Лично я вижу стандартный потоп после стандартного тропического ливня. Не считая причин его возникновения, конечно. — В ливне как раз и отличие, — задумчиво отозвался Всеволод, оторвавшись от борта и вернувшись на свое место возле Норна. — Если бы здесь сейчас было то, что на снимках, нам пришлось бы лететь где-то под самыми кронами. То, что заснял зонд, не могло быть вызвано ливнем, понимаешь? Никаким, даже самым мощным и продолжительным. А учитывая их периодичность, планета просто не успевала бы восстанавливаться до того состояния, в котором мы застали ее по прилету. Когда те снимки были получены, ученые решили, что у Эвридики должен быть цикл в несколько лет, когда год, два или три ее заливает дождями, а после такой же промежуток времени планета восстанавливается и порастает тропиками. И было мнение, что зонд попал как раз в разгар сезона дождей. Но если так, то за эти два года, когда ее постоянно покрывало штормовыми облаками, ничего из этого, — Всеволод покрутил ладонью, как бы охватывая окружающий их лес, — не осталось бы. Здесь была бы сплошная топь глубиной в человеческий рост, а то и глубже. Но когда мы прилетели, здесь была трава в человеческий рост, а не болото. — Стой, погоди, — Ким сжал пальцами переносицу, пытаясь уловить суть путаных объяснений Всеволода. — Ты хочешь сказать, что Эвридика снаружи, из космоса, и Эвридика с поверхности — две совершенно разные планеты? — Нет, планета одна. А вот данные, которые были по ней получены… — Но фиксианская техника не может ошибиться, это даже ребенку ясно… Норн? Ким и Всеволод синхронно повернулись к фиксианцу. Норн сидел, опустив голову и забыв о вскрытом бластере, лежащем на коленях. Ким буквально кожей ощутил, как от друга во все стороны расходится напряжение. — Норн, что ты утаиваешь? — прямо спросил Ким. — Я же вижу, ты весь разговор сидишь как на иголках. Что не так? Фиксианец поднял голову, взглянул своими громадными глазами на Кима, затем на Всеволода, и друзьям показалось, что на секунду их словно просветили насквозь неизвестным излучением. Ким поежился — ощущение было пугающим, но Норн быстро отвел глаза, и чувство неизвестного рентгена пропало. — Вы оба правы, — спокойно, несмотря на напряженно сцепленные на коленях руки, отозвался он. — Наша техника обычно не ошибается, но данные, поступившие по Эвридике, были ложными. — В смысле? — непонимающе посмотрел на него Ким, а в глазах Всеволода промелькнула догадка, и лицо его враз помрачнело. — Мы отправили зонд для исследования Эвридики два года, три месяца и восемь дней назад. Назад, на нашу базу, он должен был вернуться через неделю. Но на обратном пути зонд был поврежден крупным метеоритом, и его подобрала Первая база, потому что до Третьей он бы не долетел. Данные были сняты с кристалла-носителя и обнародованы как официальные. Мы тоже посчитали, что они правдивы. Но через двадцать шесть дней получили сигнал от сберегающей капсулы, в которую помещается кристалл-носитель в случае разрушения зонда. На тот момент это была новая технология, проходившая тестирование, и в Содружество Фикс ее еще не передавал, соответственно, о ней мало кто знал. Сигнал запеленговали, и недалеко от Первой базы подобрали капсулу, в которую кристалл автоматически вплавился, сохранив большую часть записанных на нем данных. Кто-то намеренно разрушил зонд, доставил на Первую базу подделку и прикрылся столкновением с метеоритом. Если бы не аварийное сохранение, мы бы об этом никогда не узнали. На Фиксе снятые с зонда данные были подвергнуты тщательному анализу, и планета была признана пригодной для жизни, вразрез с обнародованными данными, но делать официальное заявление мы не стали. Думаю, понятно, почему? — Потому что где-то среди работников Первой базы есть предатель, — мрачно сказал Ким. — А может, и не один. Норн кивнул. — Все было подстроено очень тонко. Мало ли, какая поломка может случиться в открытом космосе, кто станет грешить на метеорит? Вторая база далеко, до Третьей зонд допускать нельзя, а Первая расположена очень удобно, прямо на пути. На нашей базе предателю не спрятаться, мы постоянно сканируем друг друга, непроизвольно, а вот среди людей… — Да среди вас хотя бы из-за внешности не спрячешься, — отозвался Всеволод. — Тут и сканировать не обязательно. Норн прикусил губу, и внутри у Кима шевельнулся неприятный холодок. — Норн? Фиксианец устало вздохнул и потер лоб. — Помните, полтора года назад на Первой базе произошла авария? — Помним, — еще больше помрачнел Всеволод. — Жаль парня. — Это тоже было подстроено. — Авария? — вскинулся Ким. — Хочешь сказать, это было убийство? — Нет, это была инсценировка. Убийство случилось за восемь месяцев до этого. Как раз когда произошел инцидент с зондом. Над катером повисло гнетущее молчание. — Продолжай, — коротко попросил Ким, на виске которого колотилась голубая жилка, хотя внешне он казался спокойным. — Комов Артем, если память мне не изменяет, был вынесен в открытый космос без скафандра во время пробоя обшивки метеоритом. Спасти не успели. — Верно. Потому что сектор базы как раз проходил метеоритный поток, к погибшему не смог бы подобраться ни один корабль. После прохождения потока искать тело было уже бесполезно. Вот только спустя еще два месяца, при проведении техосмотра, на нижних уровня базы было обнаружено тело. В холодильнике для припасов. Отлично сохранилось, опознать не составило труда. Догадываетесь, чье? Ким молча запустил пятерню в волосы и сжал пальцы, пытаясь то ли успокоиться, то ли заставить голову работать. — Умер от переохлаждения? — с трудом разлепил посеревшие губы Всеволод. — Обезглавлен острым неровным предметом, судя по характеру повреждений — пилой. Мы пытались провести посмертное считывание эмофона, чтобы увидеть слепок убийцы, но времени прошло слишком много, да и холод не способствует сохранению памяти. Единственное, что удалось установить точно — это дату смерти. — Стойте, — Ким вынул ладонь из волос и они застыли лохматыми перьями, торчащими во все стороны. — Получается, кто-то на базе восемь месяцев ходил под личиной этого парня? И никто не уличил убийцу в обмане, не заметил подмены? — Метаморф, — сквозь зубы процедил Всеволод, и Норн подтверждающе кивнул. — Вот выродок! — Всеволод зло ударил кулаком по надувному борту катера, тот слегка спружинил, оттолкнув его руку обратно. — И раса их ублюдочная, планету выпотрошили, теперь на чужие поползли. Почему только не поубивали себя все до единого! Ким и Норн промолчали. Слова Всеволода были очень грубыми для современного общества, но его можно было понять. Тем более что убит был именно землянин. — Мы не знаем, сколько всего среди нас предателей, — тихо сказал Норн. — И сколько метаморфов. Возможно, он один, возможно, их несколько. Просканировать всех невозможно, тем более в Центре, где работают десятки тысяч. Наших тоже много, но пираты очень, очень хорошо организованы, их сеть огромна и единственное место, где их нет, это, пожалуй, Фикс. — Планетарная связь, мысли одного — мысли всех, — задумчиво протянул Ким. — Наслышаны. Вам повезло. — Марсианам тоже. Из-за уникального строения мозга их невозможно копировать. — Мне от этого не легче, — усмехнулся Ким. — Я не марсианин, а ребенок колонистов с Земли. И мало приятного, знать, что какая-то безликая сволочь может скопировать едва ли не твою душу и поубивать всех твоих близких. — А до этого — убить тебя, — зло отозвался Всеволод. — Если эта… этот метаморф на свободе, то мы будем и дальше находить трупы. Он посмотрел на Норна и нехорошо усмехнулся. — А ты не боишься нам такое рассказывать? Вдруг мы тоже метаморфы или пираты? — Нет, вы не можете, я вас просканировал, — рассеяно отозвался Норн, думая о чем-то своем. — Тем более вас все равно начнут вербовать, когда мы вернемся, раз уж вы побывали здесь. — Куда вербовать? — возмущенно повысил голос Ким. — Я не собираюсь никуда вступать! — Тогда пройдешь проверку сывороткой и тебе выборочно сотрут память, — пожал плечами Норн. — Будешь помнить Эвридику, но этот разговор забудешь. — Да вы там совсем обалдели?! — взбеленился Ким. – Это вот так у нас соблюдаются права разумных, да?! — Ким, — Норн прямо взглянул на друга и тот чуть поостыл — в фиолетовых глазах была такая усталость, что ему стало стыдно за свою вспышку. — Это ради твоей же безопасности, чтобы за тобой не охотились как за потенциальным источником информации. Новость о затирании памяти всегда запускается в нужный круг разумных и доходит до нужных ушей, поэтому тебя не тронут, все равно толку не будет. И мы не ущемляем ничьи права, просто пытаемся не допустить новых трупов в холодильниках и очередных пропавших без вести кораблей. Неужели так сложно понять? — Ты прав, прости, — Ким прикрыл глаза, испытывая жгучий стыд за свое поведение. Что он как подросток, в самом деле. — Погорячился. — А я с радостью завербуюсь, куда бы там ни было, — тихо сказал Всеволод. — Пусть стирают, что посчитают нужным, но эту мерзость из нашей галактики нужно выжигать каленым железом, ради этого можно пожертвовать даже памятью. — Не будь таким радикальным, — улыбнулся Норн. – Мы же не пираты какие-нибудь, в конце концов. Все, что делается, направлено только на защиту разумных, даже затирание памяти. Тем более что стирают только ключевые моменты разговоров или воспоминаний, ты этого даже не замечаешь, просто как будто не можешь вспомнить тот или иной момент. Я сам проходил эту процедуру несколько раз и ничего страшного в ней нет, имя свое и лица друзей ты не забываешь. — А к тебе ее зачем применяли? — удивленно взглянул на него Ким. — Чтобы не носил в себе лишней информации после завершения работы. И ненароком не слил ее другим, добровольно или принудительно. — Параноики, - буркнул Ким, но судя по тону, больше не злясь. — Это СГБ, да? — Да. Всеволод промолчал. СГБ, Система Галактической Безопасности, была на слуху у всех, но только когда из гражданского ты становишься хотя бы дежурным и окунаешься в мир, где столкновение с преступностью из страшной сказочки и форс мажора превращается в реальную повседневную угрозу, становится ясно, что Галактическая полиция, патрулирование, скоростные патрульные крейсера — это лишь верхушка айсберга, то внешнее, что призвано создавать видимость порядка и дарить мирному населению возможность жить спокойно. На самом деле сеть СГБ тянулась далеко за пределы этой видимости, как, впрочем, и паутина пиратства, и борьба шла далеко не за отдельные планеты и трассы, а за всю галактику в целом. Ким вздохнул и отменил режим якоря, катер вздрогнул и медленно поплыл между деревьями. — Давайте попробуем выяснить, что же здесь такого важного, на этой планете, — мрачно сказал он. — Раз уж кто-то так отчаянно пытался не пустить сюда никого.***
— Через какое время вы доберетесь до Эвридики? — Часов через пять, не раньше. Мы передадим сообщение, когда сбросим поисковый зонд, а там уж сами отслеживайте сигнал. Простите, мы бы с радостью остались и сами помогли в поиске, но у нас на борту семена для восемьдесят пятой базы, если они пробудут в заморозке дольше положенного, то урожай может не оправдать ожиданий. — Я понимаю, не оправдывайтесь. Спасибо уже за то, что согласились помочь с зондом. — Пустяки. Нам все равно по пути. Глава Центра пожал руку капитану «Зари», и они разошлись. Ветров повернул обратно в сторону штаба, а капитан отправился в диспетчерскую, отчитаться о прибытии. Когда он вернулся, то у самого трапа столкнулся с высоким худым подростком, вынырнувшим прямо из-под крыла «Зари». Наверняка кто-то из местной молодежи, ребятня никогда не может удержаться от соблазна пробраться на поле и покружить возле корабля. И сколько ни гоняй и не угрожай штрафными работами, все бестолку. Подросток извинился и перемахнул через заграждение, только его и видели. Уже когда капитан опустился в свое кресло и запустил тестирование внутренних систем корабля, что-то заставило его вернуться мыслями к этой встрече. Была в ней какая-то неправильность, но в чем именно она крылась? Он попытался вспомнить лицо подростка и понял, что не может, оно как будто терялось в тумане. Спроси его кто, была эта девочка или мальчик, он бы не ответил. Просто существо, худое и молодое. Единственное, что отчетливо запомнилось — огромные синие глаза, зыркающие из-под темного капюшона ветровки. Когда «Заря» поднялась над полем и исчезла за слоем облаков, в глухом углу за техническим зданием космопорта, сработало устройство связи. — Ну что? — красивая, хищного вида женщина внимательно смотрела с экрана крошечного видеофона. — Сделано. — Покажи. Из темного рукава ветровки появился маленький, с ладошку, пульт управления. Женщина при виде его заметно подобрела и улыбнулась. — Отличная работа. Надежно? — В самую сердцевину зонда. Осталось дождаться, когда его сбросят, цель он найдет сам. — Умница. На сегодня все, на связь без моего сигнала больше не выходи. Вопросы есть? — Никак нет. Изображение погасло. Человек в капюшоне перевел дух и осторожно спрятал пульт обратно в рукав. Когда настороженный голосами охранник заглянул за угол здания, он не увидел никого, только на траве едва заметно белели две странные пластины, напоминающие оборванные крылышки крупного насекомого.