Дождь...

VI.       На лестнице Мане вдруг стало дурно. У него закружилась голова, и, чтобы не упасть, ему пришлось вцепиться в руку Гакта.       — Извини, — пробормотал он, отчаянно моргая, чтобы прогнать из глаз черные точки.       Вместо ответа Гакт вдруг взял его на руки.       — Мне так спокойнее, — сказал он.       — Кто-нибудь увидит! — испуганно прошептал Мана.       — Ты болеешь, тебе можно.       — Только не урони меня, — попросил Мана, прижимаясь к нему.       — Вот! И никто нас не видел, — сказал Гакт, осторожно, словно ребенка, укладывая Ману на кровать.       Мана, все еще обнимая Гакта за плечи, посмотрел ему в глаза и, к собственному удивлению, произнес так тихо, что Гакт скорее угадал, чем услышал:       — Поцелуй меня…       Гакт коснулся губами его виска, потом — века и только потом уже припал к приоткрытым губам…       — Подожди… — хрипло прошептал Мана, чувствуя, как рука Гакта забирается ему под халат. — Я же все еще болен…       — Тссс… — шепнул ему на ухо Гакт. — Я буду нежным, буду страшно осторожным…       — Хорошо… — тихо ответил Мана, блаженно закрывая глаза и подставляя шею горячим поцелуям.       Гакт действительно был нежным и осторожным. Он словно боялся навредить чем-нибудь Мане. И Мана буквально таял под ласками, отвечая на них со всей страстностью, на какую только был способен. Он уже готов был полностью отдаться любовнику, но тот, сдерживая обещание, не торопился.       — Ну же?.. — тяжело дыша, произнес Мана.       — Ты уверен? — тихо спросил Гакт.       — Да…       — Тогда повернись. — Гакт улыбнулся.       Гакт провел губами вдоль его позвоночника. Чуть приподнял его бедра…       — Ай!       — Извини… Так лучше?       — Да… — Мана почувствовал, как затылок обдало горячим дыханием Гакта и, тихо застонав, сжал его руку.       — Ты изменился, — сказал Мана, поудобнее устраиваясь на плече у Гакта.       — Ты тоже, — ответил тот. — И таким ты мне нравишься больше… когда на тебе нет толстого слоя косметики и ты не завернут с ног до головы в кружева и атлас…       Мана фыркнул.       — На меня работает целая армия гримеров и костюмеров, но теперь я всех уволю, потому что Гакту так нравится больше! А по поводу макияжа — кто бы говорил.       — Это татуаж, он не смывается, — отмазался Гакт.       — Я хочу в душ, — заявил Мана и попытался выскользнуть из его объятий. — Пусти.       — Пойдем вместе. А то вдруг ты там упадешь в обморок и разобьешь себе голову?       — Фу, какой ужас! Эй! До душа я уж как-нибудь дойду!       — Мне нравится носить тебя на руках. Смирись с этим и не брыкайся.       Под душем можно было стоять, прижавшись друг к другу, и целоваться. Гакт гладил Ману по волосам и целовал, целовал, целовал… пока Мана мягко, но уверенно не попросил его перестать.       После душа Гакт укутал Ману теплым махровым полотенцем и на руках отнес в постель. Уложил его и сам лег рядом.       — Фу, ты мокрый, — рассмеялся Мана, когда Гакт притянул его к себе.       — И что? Ты же ничего сделать не можешь. — Он навалился на Ману, прижимая его к кровати. — О, наконец-то хоть румянец появился. А то белый, как Смерть. — И он снова припал к его губам.       Мана жадно ответил на поцелуй и умудрился повернуть Гакта на спину, оказавшись сверху. Провел пальцами по его груди и животу. Гакт вздрогнул, когда прядь волос Маны коснулась его паха. Никогда раньше Мана не делал этого, сколько бы Гакт ни просил его… А теперь кукольный ротик Маны творил с ним такое, что он готов был умереть на месте.       — О-о-ох…