Дождь...

X.       Эти дни в богом забытом городке он был так счастлив, что ни о чем не мог думать и не задавался вопросами. Ему просто было хорошо. Спать, прижав Ману к себе, видеть его улыбку, гладить по волосам… И какая ему была разница, что там происходило десять лет назад? или даже — что будет еще через столько же? И ему казалось, Мана так же беззаботен, как и он.       Но теперь, конечно, все кончено. После такого прощания не может быть уже ничего. Именно это «ничего» причиняло ему невыносимую боль: только теперь, когда уже было поздно, он, наконец, до конца осознал, что любит Ману, этого Ману — с мягкой улыбкой и тихим голосом, такого, каким он видел его в гостинице. И если потом они встретятся, Гакта больше не обманет сценический образ… Но все кончено! Гакт снова позволил Мане оттолкнуть его.       Пытаясь уснуть в кресле самолета, он вдруг почувствовал что-то твердое в кармане джинсов. Это были часы. Мана забыл их у Гакта в номере в тот, первый, вечер. Уже после ухода Маны Гакт положил их в карман, подумав, что надо будет обязательно вернуть, но совсем забыл о них. Красивые, явно женские часы с изящным браслетом и черным циферблатом. Когда — много лет назад — они с Маной встречались, Гакт постоянно обнаруживал у себя дома забытые часы, брошки и еще какую-то мелочь. Потом Мана забывал их где-то еще… Тогда Гакта это ужасно раздражало, но при нынешних обстоятельствах… О, теперь эти часы означают — «еще не конец», теперь они послужат очень удобным предлогом для еще одной встречи.