Дождь...

XII.       Машину они оставили у обочины, а сами пошли к реке. На крутом спуске к берегу Гакт подал Мане руку.       — Что же ты не в джинсах? — спросил он.       — Я же из офиса… Не хватало только, чтобы меня видели в джинсах и без макияжа. — Он шел, одной рукой придерживая подол юбки, второй опираясь на руку Гакта. — И, кажется, ты говорил, тебе нравятся мои юбки, разве нет?       — Снимешь — понравится, — ответил Гакт.       — Пошляк! Ой! — Поскользнувшись, он чуть не упал, но Гакт поддержал его. — Черт возьми! Я себе переломаю ноги! Куда мы вообще идем?       Гакт пожал плечами.       — Ну, можем сесть прямо здесь, если хочешь.       — Хочу.       Они уселись на большой камень на берегу; Мана аккуратно расправил складки юбки. От воды веяло прохладой, и Мана, поежившись, непроизвольно прижался к Гакту, чтобы согреться.       — Я не ждал твоего звонка, — произнес он. — Думал, что мы уже никогда не увидимся. Но я сразу понял, что это ты…       — Вот, — сказал Гакт, протягивая ему часы. — Опять, конечно, потеряешь… Давай застегну.       — Спасибо. Ты хотел поговорить. Я тебя слушаю.       Мана чувствовал себя, как студент-первокурсник на экзамене: боялся сказать что-то не то, допустить ошибку. Он смотрел на Гакта, ожидая его ответа. Но Гакт молчал и все еще держал его левую руку в своей, хотя в этом уже не было необходимости. И больше всего Ману смущало то, что ему это приятно.       — Я… я сказал тогда, — начал было после долгого молчания Гакт, но в этот же миг совершенно неожиданно хлынул ливень. — Везет же нам! — воскликнул Гакт. — Пойдем в машину, а то опять простудишься.       — Ну вот, — расстроено пробурчал Мана, когда они уже забрались в машину, — всю юбку изгваздал. — Ему вдруг стало смешно. — Действительно везет. Как утопленникам.       Ливень хлестал по стеклам окон, из-за потоков воды невозможно было ничего разглядеть.       — Выпить хочешь? — спросил Гакт и протянул Мане флягу. — Осторожно, крепкий.       Мана сделал глоток и тут же почувствовал, как тепло разлилось по телу. Глотнул еще.       — Спасибо.       Гакт убрал флягу.       — Я бы тоже выпил, но кто-то должен вести машину.       — Ты собираешься ехать сейчас? — Мана на всякий случай пристегнулся.       — Ну, дорогу же не размыло.       Но все оказалось не так просто. Машина издала странный звук и наотрез отказалась заводиться.       — Вот видишь, — сказал Мана, — она тоже считает, что ты с ума сошел.       — Вот дерьмо! Но знаешь что? Пожалуй, я тоже выпью по такому поводу.       После еще нескольких глотков Мана почувствовал, что у него слипаются глаза, о чем и сообщил Гакту. Гакт предложил перебраться на заднее сидение, тем более что сам он тоже начинал дремать. Осуществить задуманное удалось только с большим трудом. Мана почти мгновенно заснул, положив голову Гакту на колени.       Когда он проснулся, за окном уже было темно. Буря утихла. Гакт спал, одну руку положив Мане на плечо, а второй подпирая голову. Мане было неудобно так лежать, и он сел, потянувшись, чтобы размять затекшие суставы. Гакт тут ж проснулся.       — Доброе утро, — сказал он.       — Доброе. — Мана еще раз потянулся. — Все тело затекло. И холодно…       — Иди сюда. — Гакт усмехнулся и притянул его к себе. — Я тебя согрею… — Он припал к губам Маны и, целуя его, усадил к себе на колени.       — Ты с ума сошел, — зашептал Мана, — кто-нибудь увидит…       — Кто?! — спросил Гакт, бесцеремонно забираясь ему под юбку. — Тут никого нет… — шептал он, — только мы…       Он провел рукой по бедру Маны, скользнул ниже и нащупал молнию на его сапоге. Избавившись от одного, он принялся за второй, при этом не отрываясь от губ и шеи Маны.       — Теперь я понял, — прошептал Мана, расстегивая Гакту рубашку и гладя ладонями его грудь и живот, — зачем тебе такие широкие сидения в машине… Не порви мне юбку, маньяк.       — Постараюсь… Господи! Это что, чулки?!       — А то!       Гакт сорвал с него белье; от настойчивых ласк Мана застонал, еще сильнее прижался к Гакту и чуть сжал зубами мочку его уха.       В машине все-таки было очень тесно. Но не откладывать же такое дело на потом. Гакт усадил Ману на себя и крепко сжал его бедра. Делать более тонких намеков не пришлось. Все еще сжимая его бедра, Гакт жадно поцеловал его в губы. Мана впился ногтями ему в спину и глухо застонал, отвечая на поцелуй.