Это нас прижимает друг к другу. Спим. А. Вознесенский.
Происходящее казалось сном. Сладостным, пьянящим сном… Но это было на самом деле. Он аккуратно расстегивал платье Маны, чувствуя, что предательски дрожат руки… от возбуждения?.. «Мана…» — «М?» — «Я так скучал по тебе», — прошептал Гакт, нежно касаясь губами лилейной шеи. Платье полетело на пол. И мир вокруг перестал существовать. Он растворился в жадных поцелуях и неистовых, почти жестоких ласках… Мана был чарующе прекрасен. Мана был нежен — как никогда раньше. Когда-то очень давно он покорял Гакта своей холодностью и одновременно — страстностью. Сейчас всё было иначе. Мана поддавался ласкам с бесстыжей откровенностью, словно не было для него уже запретов, которые десять лет назад сводили Гакта с ума. — Ты стал таким… — прошептал он. — Таким… — Мана не дал ему договорить, поцеловав его в губы. Поцелуй был очень долгим. Гакт запустил пальцы в волосы Маны и стал осыпать поцелуями его лицо, шею, плечи, грудь… — Гаку… я хочу тебя… Когда Гакт, совершенно измотанный, упал на кровать и почти мгновенно заснул, Мана легко выскользнул из его объятий. — Ничуть не изменился, — прошептал он, созерцая спящего. — Прощай, мальчик мой. — Он поцеловал Гакт в лоб и бесшумно вышел из номера, оставив на подушке узкий конверт. Эти слова, которые, Гакт прочтет, когда проснется, много лет жгли Мане душу, требуя выхода. Злые и горькие, они не давали ему спокойно спать и есть. Конечно, он ни разу ничем себя не выдал. Зачем? Никто не должен был знать о некоторых событиях. Но забыть и уж тем более простить Гакта он не мог. То, что он не следил за успехами бывшего вокалиста Malice Mizer, было ложью. Следил, и очень пристально следил. Мана был в курсе всех дел и проектов Гакта. В первую очередь, ему это было нужно, чтобы никак и нигде не столкнуться с «мальчиком». Но… случайно, конечно, но они встретились. И тогда Мана понял, чего он хочет.6
17 февраля 2015 г., 16:56
6.