Забудь, если сможешь

9.

Я любовь узнаю по боли Всего тела вдоль. М. Цветаева

Дни тянулись медленно. Работать было совсем невозможно. Он не мог сосредоточиться. Все время он возвращался к одному и тому же: в пустом гостиничном номере он снова и снова перечитывает письмо, с трудом пробираясь через дебри чужого языка, до боли в глазах, еще и еще. И все строчки слились в одну бесконечную, буквы перестали отличаться друг от друга, и все письмо превратилось в бесформенное пятно. И дальше будто ничего и не было. Утром он проснулся у себя дома; рядом мирно спал Чача, крепко сжимая его руку. Тут же вспомнилась давешняя ссора. И он почувствовал, что ему стало стыдно… Чача проснулся и посмотрел на него. «Все в порядке?» — спросил он. Гакт кивнул и притянул его к себе… Чача ничего не спрашивал и ничего не говорил. Просто был рядом. Иногда Гакт ловил на себе его обеспокоенный взгляд. Но думать об этом он не мог. Вокруг был сплошной туман, сквозь который все время проступал один и тот же образ: платье, медленно сползающее с плеч Маны… А дня через два после памятного свидания, засыпая рядом с Чачей, он вдруг почувствовал печально знакомый запах. «Мана?» — невольно прошептал он. Чача в ответ сильно сжал его руку. А потом как-то он получил цветы. Вернее только один. Роза, перевязанная кружевной лентой. Лента была какая-то очень знакомая… — От кого это? — спросил Чача. — Ни от кого, — отозвался Гакт и отправил цветок в мусорную корзину. — Для никого что-то слишком пафосно… — пробормотал Чача. *** На улице было пасмурно. И, возможно, именно благодаря этому, Гакт чувствовал, что ему легче стало дышать… Он просто бродил по улицам и старался ни о чем не думать. Получалось плохо. Мысли постоянно возвращались к одному и тому же — событиям последнего времени. Мана на вечеринке. Телефонный звонок. «Ты мне нужен». Чертово письмо («Где я его посеял, интересно?..»). Роза. Что это было? Сувенир на прощание? Или наоборот, намек на то, что ничего не закончилось? Неожиданно, как бывает только в кино, на противоположной стороне улицы он увидел знакомую фигуру. Обознаться… нет, обознаться он не мог. Слишком часто вспоминал он его в последнее время. — Мана! — крикнул он и бросился через дорогу. Раздался визг тормозов. Какая-то машина только чудом его не сбила. Но ему было все равно. Он нагнал Ману и схватил его за руку. — Мана. Тот растерянно глядел на него. — Мана, — повторил Гакт, сжимая его руку. Прохожие стали оглядываться на странную парочку, и Гакт увлек даже не пытавшего сопротивляться Ману в безлюдный переулок. — Мана… Зачем ты так? — спросил он почти шепотом.