Первый признак любви-ненависть

– Обещала выпустить проду вчера, но я поняла, что я дно, поэтому видите вы её сегодня. – Мое одеялко взяло меня в плен, и я не могла встать. Голова раскалывалась. Вчера не бухала, не падала. Что-то мне подсказывает, что у меня температура. Шикарное воскресенье. Беру телефон и набираю Вите. Я так соскучилась по его голосу. Да, мы не виделись день, но для меня это долго и непривычно. – Шлюхи, еда, ты или я сдохну от солнечного удара. – Заболела? – я не отвечаю, но он меня и так понимает без слов. – Выдвигаюсь. – Запомни, – даю ему последнее и очень важное наставление, – шлюхи должны быть брюнетками. – Он усмехается и сбрасывает. Нет, нормально? Я тут о важных делах прошу, между прочим. Звонок затрещал, и я лениво плетусь открыть дверь. Встречаю Витю, как всегда вечно улыбающегося. Ты считаешь, что это нормально? Я тут болею, а ты стоишь, и показывает мне свои тридцать два зуба. Приглашаю его в квартиру, возвращаясь к своей кроватке. Смотрю на пакеты, ага, что-то вкусненькое принес. Только чего-то не хватает? Вот, вечно он забывает самое главное. – А шлюхи где? – обиженно говорю я. Нет, я ему самое главное наставление дала, а он... – Были только блондинки, – отвечает и начинает распаковывать пакеты. – Фее… блондины, – недовольно отзываюсь и продолжаю смотреть содержимое пакетов. Мой любимый греческий салат. Видно, что принес из дома, он знает, как я обожаю его. Особенно, когда готовит его мама. Далее "sprite" и суши. Ахринеть, я уже и забыла их вкус. Витя замечает мой взгляд и улыбается. Черт, как же повезло Лере. Пусть только попробует, его потерять. Я от нее и мокрого места не оставлю. Витя притащил столик, расставил суши, соус, васаби и прочее. Прям пир. Я так же, не вставая с постели, подплелась к столу. Но он меня остановил! Сказал, что вначале нужно померить температуру. Мне еда ждет, а он о температуре, но я все-таки поддалась ему. Как оказалось, температура у меня действительно была и самая вредная. 37.7. Пришлось выпить лекарство, и только тогда я приступила к моим сушам. Возможно, нельзя было сразу после лекарства налетать на еду. Ну и хрен с ним. Беру палочками сушу и нежно макаю её в соус и безжалостно сую её в рот. Как же это вкусно, мать вашу. – У меня идея, – сказал Витя, оторвавшись от суш, которые мы съели уже наполовину. Я кивнула, чтобы он продолжил свою мысль. – Дай мне свое платье. – Я была в ахире. Витя! Что с тобой сделали? Ты гей? – Давай, сейчас посмеемся. Открыв свой комод, мне пришлось хорошенько потрудиться, чтобы найти платье. Под грудой мужских футболок, рубашек и прочего, я нахожу синее платье. Оно мне уже мало, наверное. Надевала-то, его раз и то, когда уважаемая маман заставила меня идти на светскую вечеринку. Впрочем, после этого, я еще ни разу никуда с ними не ходила. Отдаю легкое платье своему другу. – Почему ты не носишь платья? – Твои рубашки круче, – мне просто не нравятся платья. Не, есть милые, но я и платье. Еще скажите я и каблуки. Это же мой медленный способ самоубийства. Пока я размышляла Витя надел платье поверх своей футболки, оставив рядом толстовку. Увидев семнадцатилетнего парня в платье, я залилась хохотом. А оно ему идет, так обвивает его тело. Одна проблемка: оно сейчас по швам разойдется. Ну да пох. Жду когда он снимет его, а нет. Я ведь дружу с ебанутым человеком. Он идет на улицу. На улицу, мать вашу! В платье! Осенью! Вот долбаеб, честно. Я тоже решила, не церемонится и, закутавшись в одеялко пошла с ним, надев тапочки. Эта гламурная киса вышла из подъезда и подошла к первой же попавшейся девушке. Та залилась хохотом и попросила сделать фотку. Красотка в голубом платье выпятила одну ножку вперед показывая свои волосочки. Губки уточкой и фоточка готова. Никого не удивляла, что я стояла в дверях, обмотанная одеялом и ржала, пока он подходил к очередной девушке. Рядом прошла бабушка и перекрестилась. Вита, будем так её называть, сама уже не сдерживалась и смеялась. Вскоре он замерз и пошел ко мне, оставив позади кучу фанаток. Я поделилась с ним одеялом и мы, такой комочек, поплелись к квартире. – Ты идиот, – ввалившись в квартиру, крикнула я, держась за живот. – Кто бы говорил, – честно признался он. Ладно, он прав. Мы стали доедать наши суши, болтая при этом. – Я поговорил с мамой, – так-с, хоть бы та новость, которую я жду. – С завтрашнего дня с 15:00 до 18:00 ты работаешь у неё. Ес! Да, это то, что я хотела услышать и набросилась на друга, который стал меня безжалостно щекотать, и я пыталась ответить ему тем же. Между нами развязалась шуточная драка, как всегда. Мы можем быть серьезными? Пф… нет. Мой телефон завибрировал, и Вите пришлось отстать от меня. Да, не так все легко. Он подскочил и схватил мой телефон. Удивленно посмотрел на экран и остановился. Что случилось? – Тушенцов? – с шоком выговорил он. Вот неудобная ситуация вышла. – Э-э-э, я не знаю, откуда он узнал мой номер телефон. – Да, тогда откуда у тебя он записан, как «Тушенка»? – слышь, парень не психуй. Я понимаю, некрасиво получилось. Вздохнув, я протянула руку за телефоном и ответила. – Слушай, я все тебе расскажу. Дай ответить. Он отдал мне телефон. Я вышла и поговорила с Русланом. Ну, как поговорила. Скорее накричала на него, за то, что он решил пойти погулять. Не за это, но он понял именно так. Конечно, он тоже вспылил, поэтому мы немножко поругались. В общем, злая я прошла в комнату и стала рассказывать все Вите, которому не терпелось, все узнать. Без особого энтузиазма, закончила свой рассказ. Плюхнулась на диван, уткнулась в подушку, ожидая реакции Вити. Ведь он молчал, пока я рассказывала, этот бред. – Не поторопилась ли ты называть его другом? – наконец-то Витя начал говорить. Мне было очень стыдно, ведь чтобы назвать Витю другом, прошло много времени, после нашего знакомства. – Я только ему так сказала, – это было правдой. Мы еще не друзья, время должно показать. Пока мы просто улучшили наше общение. Не знаю, что будет дальше. Сейчас мне было очень плохо. Так сидеть с Витей и не смеяться, а говорить на такие темы. О друзьях, которых у меня никогда не было кроме него. Даже соседа трудно было назвать другом, а времени мы проводили достаточно. – Я, конечно, ничего не имею «за» Руслана, но ты плохо с ним поступаешь, давая надежду. Стало больно, действительно больно от таких слов. Когда тебя осуждает твой лучший друг, больно. И я не имею права злиться на него, он говорит правду. Он присел рядом и дотронулся до моего лба. Убрал свою руку и начал делать вид, что он обжегся, что вызвало у меня ухмылку. Этого он и хотел. Далее он пропал на пять минут, пока не принес поднос с таблетками. М, шикую, прям. Так я и лечилась с другом. Вечером, когда Витя уже собрался уходить, дабы оставить меня, чтобы я выздоравливала. Телефон загудел в кармане, а на экране высветилась маман. Меня удивляет, что последнее время они стали часто звонить мне, но я взяла трубку. – Александра, – говорила не мать, а мой отец. Пусть он и скрывал эмоции, но сейчас его голос дрожал, мне даже кажется, по его щекам струились слезы. Я не на шутку испугалась. – Твоя сестра погибла.