Аваллон

С Майкрофтом и официальным документом, освобождающим Клемента Арчера, совершать угон яхты не было никакой необходимости, так что вся группа прошла к парому, который вскоре отплыл от берега по направлению к волшебной тюрьме Британии. По дороге Майкрофт вкратце обрисовал ситуацию, обращаясь к Тео и Ричарду. — Вы должны понимать, — говорил он, глядя на волны, бьющиеся о борт парома, — что даже мои возможности не безграничны. Я не мог отпустить на свободу осуждённого преступника просто так... Гермиона напряглась. Они с Панси внимательно и по возможности незаметно прислушивались к разговору мужчин, притворяясь, что увлечённо высматривают землю впереди. — Поэтому, — продолжал Майкрофт, — я не то чтобы освобождаю мистера Арчера... и не то, чтобы снимаю с вас все обвинения, мистер Нотт. Просто я привлекаю вас троих... то есть, вас, мистер Арчер, вашего брата Клемента, и вас, Тео, к работе в Отделе Тайн, который, как известно, имеет приоритет над Авроратом и его решениями. Такая практика существует, в прошлом столетии из Азкабана в Отдел Тайн были привлечены шестеро сотрудников... — Меня возьмут в Отдел Тайн?! — не поверил Тео Нотт. — Но я подавал туда документы! Мне отказали! — Почему-то я не удивлён, — поморщился Майкрофт. — Это фикция, мистер Нотт! Вы будете внештатными сотрудниками, привлекаемыми... хм... для консультаций. — А, понятно, — немного разочарованно вздохнул Тео. — И первая консультация, которую я рассчитываю получить от вас троих, касается големов. Меня интересует весь процесс их создания. От первого взмаха волшебной палочки, ну и, собственно, вплоть до того, как проект завершился успехом... — Это приемлемо, — согласился Ричард Арчер. — Ваше требование справедливо, и Клемент согласится с этим. — Приятно слышать, — еле заметно улыбнулся Майкрофт. Ричард, определённо, нравился ему гораздо больше, чем Клемент. Панси и Гермиона держались в стороне. Панси, похоже, не знала, как теперь вести себя с Майкрофтом. Тот явно не собирался делать первый шаг, вместо этого он старательно притворялся, что не замечает слизеринку. Когда паром причалил к серому и безжизненному каменистому острову, девушки сошли на берег первыми. Их встречал Долиш, комендант Азкабана. Панси не ошиблась и не преувеличила, сказав, что тот выглядит, как будто его каждое утро бьют Конфундусом. Какое-то такое впечатление Долиш и производил. Рассеянно улыбнувшись посетителям, он радостно поприветствовал их: — Доброе утро! — западный край неба как раз поалел, предвещая скорый закат. — Рад вас видеть! Миссис Холмс, мисс... — Грейнджер, — улыбнулась Гермиона, Панси рядом задохнулась в безмолвном возмущении. — Мистер Долиш, — вступил в разговор Майкрофт, тоже сошедший с парома, — мы к вам по делу. — Рад буду помочь, — просиял комендант. — Какое у вас дело? — Насчёт заключённого Арчера... — Хотите его навестить? — Хотим его забрать, — вздохнул Майкрофт. — Вот ордер, тут подписи Министра и двенадцати членов Визенгамота... — Вижу! — воскликнул Долиш. — Ну что ж, пройдёмте к номеру Арчера. — Номеру? — тихо спросила Гермиона у Панси. — Он думает, тут отель? — Иногда он называет камеры классами и палатами, — пожала плечами слизеринка. — Но кто кроме него согласится на эту работу? Тео и Ричард притихли, с опаской поглядывая на треугольную громаду здания тюрьмы, возвышающуюся на холме перед ними. Гермиона уже видела Азкабан, как и Панси, но и у неё на душе было неспокойно. Мрачное место. Мрачное и безжизненное, ни травинки тут не растёт, ни... — Ой! — воскликнула гриффиндорка, остановившись. Майкрофт с Тео, Ричардом и Долишем шли впереди и не услышали, а Панси обернулась. — Что такое? — Посмотри! — предложила Гермиона, указывая себе под ноги. Там среди камней и пыли пробивался тонкий, но ни в коем случае не хилый и не вялый росток какого-то дерева, покрытый маленькими нежно-зелёными почками. — Да ладно! — Панси даже подошла поближе. — Быть того не может! Тут НИЧЕГО не растёт, это все знают... — Вот и я о том же. — Тебе это ничего не напоминает? — помолчав, спросила Панси. — Напоминает. — И мне... — Может, просто случайность? — без особой уверенности предположила Гермиона. Но на пути к зданию тюрьмы подругам встретилось ещё несколько ростков, а также крупный одуванчик, желтеющий среди пыли так гордо, как будто он считал себя флагом, установленным на вершину только что захваченной крепости. Они догнали Майкрофта и остальных уже у самого входа. Долиш безбоязненно толкнул дверь. — Мистер Долиш! — влезла Панси. — Подождите. Разве мы не должны сначала создать патронусов? — О, действительно! — расплылся в улыбке комендант. — А я и забыл! Гермиона, Панси и Тео создали своих патронусов. Помешкав, к ним присоединился и Долиш, чьим патронусом оказался кенгуру. У Панси это, к удивлению Гермионы, была панда. А у Тео — большая немецкая овчарка. Гермионина выдра, самая маленькая, резво скакала впереди всех, освещая путь. Клемент содержался на самом нижнем, подземном этаже. Даже Пожирателей Смерти держали над землёй, где в камеру хоть немного проникали свежий воздух и солнечный свет. Но Арчер, очевидно, провинился куда сильнее, по мнению Министерства, чем люди, державшие в страхе всю Англию много лет, запятнавшие себя таким числом убийств, что наверное, сами забыли их точное число. На стенах коридора не было факелов, и Гермиона поёжилась, представив, каково это — сидеть в кромешной темноте день за днём, месяц за месяцем, год за годом... и слышать только хриплое, клокочущее дыхание приближающихся дементоров. Патронусы рассредоточились по коридору, осветив его бледным голубоватым сиянием. Долиш подошёл к единственной закрытой двери, и наколдовал Люмос. — Мистер Аркетт, к вам посетители! — жизнерадостно объявил он. То, что сначала показалось Гермионе кучей тряпья, сваленной в дальнем углу, шевельнулось, а затем, пошатываясь, встало на ноги, цепляясь за стену. — Мне снился такой хороший сон, — хриплым, надтреснутым голосом пожаловался Клемент. — Зачем вы меня разбудили? Даже в неярком свете выглядел он ужасно. Скорее живой труп, инфери, чем человек. Пытаясь встать, Клемент задел что-то ногой, и Гермиона поняла, что это одна из нескольких десятков нетронутых мисок с едой, в основном уже протухшей, которыми был заставлен весь пол. — Мы пришли за тобой, Клем! — голос Ричарда дрогнул при виде того, во что превратился за месяц его брат. — Ты свободен, ясно? — Свободен, — повторил Клемент, как будто не понимая смысл слова. — Я почти стал свободен. Зачем вы пришли?! — Он сошёл с ума? — тихо спросила Панси. Но Клемент каким-то образом услышал. Видимо, месяц в тишине и темноте обострил его слух. — Я не сумасшедший, — расхохотался он, очень напомнив Гермионе Беллу, такую, какой она была до того, как стала шестилетней. — Я сбегу отсюда, а вы даже не поймёте как. Придёте, а моя камера будет пустая! Вы не знаете, ничего вы не знаете! Тёмная тропа, и идти по ней нужно без страха. За тьмой и туманом всегда светит солнце. Там всегда цветут яблони. А вы никогда ничего не поймёте! — Клемент! — неожиданно в том числе и для самой себя выступила вперёд Гермиона. — Пойдём с нами. Долиш, не дожидаясь просьбы, открыл дверь камеры, но Клемент как будто бы и не заметил этого. Гермиона неуверенно шагнула вперёд, но её опередил Ричард, в два шага подбежавший к своему брату, опрокидывая миски на полу. Он успел подхватить Клемента, который чуть не упал, в нескольких сантиметрах от пола. — Клем, — только и сказал Ричард. Но близнец смотрел мимо него, не узнавая, кажется, даже не замечая. — Сделайте что-нибудь! — воскликнул Тео. И каким-то образом его крик привёл собравшихся в чувство. Засуетился Долиш, сунувший в руку Гермионе какое-то зелье, Панси, достав палочку, произнесла заклинание, которое должно было придать Клементу сил. Эти чары очень ослабляли мага. Ближайшие несколько часов слизеринке предстояло провести в состоянии, отчасти напоминающем самую тяжёлую форму гриппа. То, что она решила на это пойти, показывало, какое сильное впечатление произвёл на неё жалкий вид Клемента. Гермиона откупорила флакон, узнала по запаху бодрящее зелье. Было не так просто напоить им Клемента, который беззвучно шевелил губами, глядя куда-то в пустоту широко распахнутыми глазами, но гриффиндорке это в конце концов удалось. Подействовало зелье быстро: Клемент мгновенно уснул, мирно засопев. Значит, его дела были настолько плохи, что дальше просто некуда. Зелье не видело возможности помочь ему в бодрствующем состоянии и сочло необходимым погрузить парня в сон, больше напоминающий кому. Гермиона наколдовала носилки, и Ричард подхватил один их конец, не дав никому возможности применить чары левитации. Тео взялся за другие две ручки носилок. Вся компания двинулась к выходу, а потом к ждавшему их парому. На обратном пути Гермиона всё-таки успела бросить ещё один взгляд на тот одуванчик. Теперь рядом с ним проклюнулся ещё один еле заметный росток. В свете фонарей на пароме Гермиона заметила, что каштановые волосы Клемента теперь побелели окончательно. В сочетании с болезненно-бледной кожей это смотрелось сюрреалистично. Он больше был похож на призрака или на какого-то эльфа из книги, чем на живого человека. Панси, уже начавшая ощущать на себе последствия своих чар, свернулась калачиком на топчане в рубке капитана. Ричард и Тео безостановочно хлопотали вокруг Клемента, то поправляя плед, в который его укутали, то поудобнее подсовывая под голову подушку. Гермиона и Майкрофт не находили себе места. Панси всё равно было ничем не помочь, лучшее, что они могли сделать — хотя бы не беспокоить её. Смотреть на Клемента не хотелось ни Гермионе, ни, кажется, Майкрофту. Они оба стояли на носу парома, старательно делая вид, что не замечают друг друга. Майкрофт первым нарушил молчание. — Ладно, мисс Грейнджер, — сказал он. — Сейчас мы доставим Панси домой, а потом отправимся в морг? Вы, я полагаю, не откажетесь поприсутствовать и развеять чары? — Конечно, нет. То есть, не откажусь. — Я так и подумал. Они снова немного помолчали. Но потом любопытство Гермионы взяло верх. — Скажите, а почему вы вдруг решили освободить Клемента? Майкрофт ответил не сразу: — Я поразмыслил над сложившейся ситуацией. Прикинул риски и шансы. И пришёл к выводу, что поступить так будет более рационально, чем оставить всё, как есть. На непроницаемом лице старшего брата Шерлока нельзя было прочитать ничего. Гермиона едва различала его в полумраке единственного фонаря на носу парома. Но откуда-то она знала, что рациональные рассуждения, риски и шансы сводились к одному-единственному женскому имени из пяти букв. Когда паром причалил в порту Ливерпуля, Тео и Ричард скомканно попрощались, а затем Тео аппарировал их с Клементом. Вероятно, на базу. Панси, хоть Гермиона и поддерживала её под руку, пошатывалась, выглядела немногим лучше трупа. — По-моему, в таком состоянии тебе не стоит возвращаться домой, — с сомнением сказала Гермиона. — Там дети, они будут рады, что ты вернулась, будут шуметь... А тебе сейчас лучше всего лечь поспать... — Дети уже спят, — слабо улыбнулась Панси. — Поздно ведь. Аппарируйте меня домой, Динки позаботится обо мне. И, Гермиона! — Да? — Завтра с утра зайду в гости, — Панси снова улыбнулась. — Интересно же узнать, что там с Шерлоком... Майкрофта она по-прежнему игнорировала. Гермиона не была уверена, что слизеринка делает это нарочно. Скорее всего, она действовала сейчас на автопилоте, который за последние дни приучился воспринимать именно Гермиону, как единственного адекватного союзника. Майкрофт, похоже, пришёл к каким-то похожим выводам, потому что ничуть не обиделся. Он заботливо поддержал Панси, когда та чуть не упала, и безо всяких возражений протянул Гермионе руку для аппарации. Динки была так счастлива возвращению своей хозяйки, что гриффиндорке на секунду стало стыдно, что они не сообщили домовухе раньше. По её маленькому личику текли слёзы, когда она поудобнее устраивала Панси в постели, бормоча, что держала спальню в идеальном порядке, ожидая возвращения хозяйки. И что за детьми она хорошо присматривала, а утром приготовит для Панси её любимые салаты и наггетсы. Майкрофт держался невозмутимо и в стороне. Только когда Панси уже уснула, он лично поправил её подушку, вызвав этим одобрительный взгляд Динки, и на секунду задержался на пороге спальни, чтобы ещё раз посмотреть на свою помощницу. Они с Гермионой вышли на улицу, и гриффиндорка снова протянула руку для аппарации. Майкрофт, помедлив, взялся за неё. — Вам придётся задавать направление, — буднично сказала Гермиона. — Я ведь не знаю, где морг. Вам уже приходилось так делать? — Да, безусловно, — чопорно ответил Майкрофт. Свободной рукой он поправил галстук, и Гермиона поняла, что он нервничает. Она и сама нервничала. То ли оттого, что рядом не было Панси, то ли от чего-то ещё, но сейчас всё, что случилось на Аваллоне, казалось ярким сном или вообще выдумкой. Она живо помнила, как Шерлок упал, когда в него прилетел луч Авады. Ещё лучше помнила, как безуспешно искала у детектива пульс. Не может он быть жив... Сейчас она снимет заклятие, а Шерлок всё равно останется трупом... Гриффиндорка тряхнула головой, чтобы выбросить из головы все мысли. А потом аппарировала, предоставив Майкрофту задавать направление. Они оказались в полутёмном (лампы на потолке горели одна через три) коридоре, с белыми стенами и светло-бежевым кафельным полом. Пахло хлоркой и лекарствами. Майкрофт уверенно зашагал вперёд, и Гермиона последовала за ним. У двери с надписью «Морг» Майкрофт остановился. — Тут заперто, — будто бы извиняясь сказал он. — Вы не могли бы?.. — Да, конечно. Алохомора! Дверь чуть слышно скрипнула, открываясь. Внутри было темно. Гермиона зажгла Люмос, чтобы дать Майкрофту найти выключатель. Через минуту яркий белый свет осветил помещение, знакомое Гермионе. Именно здесь они с Шерлоком варили зелье Лунной Памяти. Кажется, это было не просто давно — в другой жизни. Хотя на самом деле прошло всего несколько дней. Ну, или месяц, если судить по времени этого мира... Майкрофт прошёл к дальней стене и ввёл код на электронном табло у невысокой дверцы. Та бесшумно открылась, сразу же включился свет. За дверью обнаружилась крохотная комнатушка, вся белая. У стены стояла большая прозрачная капсула, в которой клубился белёсый туман. И здесь туман, — отрешённо подумала Гермиона. Но вскоре она не думала уже ни о чём, потому что там, в тумане, за стеклом, лежал Шерлок. И сейчас это был настоящий Шерлок, настоящей просто некуда! Не иллюзия Аваллона... и не воспоминание. Гермиона почувствовала, как к её глазам подступают слёзы, и шмыгнула носом. Не хватало ещё разреветься сейчас. — Вы готовы? — спросил Майкрофт. Гермиона только кивнула, опасаясь, что голос выдаст её. Старший брат Шерлока нажал на какие-то кнопки в основании капсулы, и крышка медленно, плавно отъехала вверх. Гермиона чувствовала себя так, как будто ей предстояло совершить самое сложное волшебство в своей жизни. Хотя заклинание, которое ей требовалось, она выучила ещё на первом курсе Хогвартса... — Фините Инкантатем! — произнесла Гермиона. Она жадно всматривалась в лицо Шерлока. Сейчас... сейчас он должен ожить. Иначе всё было зря... Секунды тянулись бесконечно долго, и это было особенно заметно из-за громкого размеренного тиканья часов на стене. На мгновение Гермионе всерьёз показалось, что они неисправны. Между каждым тиком проходило не меньше минуты... И вот длинные тёмные ресницы дрогнули, а с бледных губ сорвался вздох. На щеках понемногу проступал неяркий румянец. — Шерлок! — хотела сказать Гермиона, но голос покинул её. Майкрофт рядом пребывал в таком же волнении. Он нервно сжимал рукоять своего зонта, в какой-то момент гриффиндорка услышала отчётливый хруст. — Ему нужна медицинская помощь? — спросил Майкрофт. — Не думаю, — ответила Гермиона. Шерлок открыл глаза. И Гермиона поразилась тому, что совсем забыла их оттенок. Это льдистое серебро, звёздный свет в ночном небе. Расплавленное олово, искрящееся на свету. Самый красивый цвет в мире... Во всех мирах. Как можно было его забыть?! — Гермиона? — спросил Шерлок, с трудом сфокусировав взгляд на гриффиндорке, которая склонилась над ним так низко, что её кудри почти касались его лица. — Шерлок! — в этот раз Гермионе всё-таки удалось высказаться. Детектив осторожно привстал, опираясь на локти. — Это морг, — поделился он своими наблюдениями. — Что со мной случилось? — Мы расскажем, — смеясь и плача одновременно, пообещала Гермиона. — Дома расскажем. Майкрофт раздобыл в одном из шкафов больничную форму, которую Гермиона с помощью трансфигурации превратила в одежду, более привычную Шерлоку. В этот раз у неё получилось по-настоящему совершенное творение, как будто и не было в её прошлом десятков испорченных при попытке мелкого переколдовывания мантий. Майкрофт помог Шерлоку одеться, пока Гермиона тактично ожидала их в коридоре. Кажется, братья ещё о чём-то поговорили, потому что не было их довольно долго. На Бейкер-Стрит Шерлок пришёл в себя окончательно. Он потребовал пиццу с копчёными колбасками и ветчиной, которую Майкрофт тут же заказал, с большим трудом воздержавшись от комментариев по поводу вкусов младшего брата. Они долго сидели у камина с пиццей и газировкой, время от времени пополняемыми Гермионой. Девушка рассказывала Шерлоку, что случилось, Шерлок, похоже, не слишком верил, но был рад, что оказался дома. Майкрофт вообще почти не принимал участия в разговоре, но по взглядам, которые он периодически бросал в сторону Шерлока, да и вообще по его лицу, расслабленному и в кои-то веки человеческому, было видно, что он доволен. Всё закончилось, — поняла Гермиона. Теперь по-настоящему закончилось. И начинается что-то новое. Когда часы на стене показали два часа ночи, Шерлок стал зевать совсем уж отчаянно, и Майкрофт решил, что его брату пора спать. Они попытались уложить Шерлока в кровать, но детектив возмутился, сообщил, что вполне способен сделать это самостоятельно, и захлопнул дверь прямо перед носом Майкрофта. Гермиона проводила Британское Правительство, закрыв за ним дверь, а сама поднялась в свою комнату и залезла в кровать. Всего сутки назад она была на Аваллоне... Как же много всего случилось за последние дни... И Шерлок... Шерлок жив, и он с ней. С этой мыслью гриффиндорка уснула.