BaoziTime

— Им там хорошо? — Чунмен неслышно подкрадывается сзади, и Мин почти роняет только-только прикуренную сигарету. Ни серая дымка тумана вокруг, ни пропасть почти под ногами, ни взгляд темных с серебряными вкраплениями глаз прямо в спину не располагает для разговоров по душам. Между двумя старшими подобные беседы никогда не клеились, а конкретно эту тему лучше вовсе не трогать. Чего ради в полшестого утра? — Им там заебись. — После долгого и емкого молчания в ущелье летит пепел, осыпающийся с закостеневших пальцев вместе кусочками терпения. Совсем мало осталось. И до коричневой границы фильтра, и до точки кипения. — Думаешь? — лидер не отстает, подходя ближе и пытаясь заглянуть в глаза. Зря он, конечно. Не стоит видеть того, что у Минсока там, за расширенными зрачками, намешано. Слишком личное, за что и убить не жалко: столкнуть прямо с узенького каменного плато, остальным соврав про несчастный случай, ведь всякое может случиться, если слишком близко подобраться к краю. Но Мен, кажется, ничего не боится, лишь ждет ответа. Будто Мин здесь волшебник. Будто знает, что говорить требуется. Будто сам не в том же положении. Будто каменный, стойкий и никогда не сгибается. Хах. Не в этот раз… — Мне-то откуда знать? Я на той стороне не был. Тишина. Только и слышно, как кричат над ближайшим хребтом птицы, да переругиваются оставшиеся в лагере: если уж проснулись, то скоро ринутся на поиски, глупые. Ни минутки без няньки. — Он с тобой попрощался? Минсок давится очередной затяжкой и кашляет, выплевывая острое из сердца вместе с густым ментоловым дымом. Чего он никогда не хотел вспоминать — так это ту ночь со среды на четверг, будь он не ладен, день под номером смерти.  — А Фань с тобой? — наконец ему удается вздохнуть и выдавить встречный вопрос. Низко и подло, но сберечь свое, беззащитное и мягкое куда важнее. И пусть совесть потом мучает — всё равно. Хотя бы будет на что отвлечься от успевшего надоесть внутреннего воя на одной ноте, не замолкающего с того самого дня. — Нет. Мы тогда с Чондэ еще не вернулись с вылазки. Я жалею, что не успел. Если бы.. — Не о чем жалеть, — Минсок резко обрывает тихую пропитанную тоской фразу и сплевывает горькую слюну, затаптывая дотлевшую сигарету. — Тебе повезло. Чунмен пытается возразить, но старший уже не слушает, спрыгивает с уступа на влажную от обилия росы землю и спешит скрыться среди зарослей орешника. Молниеносно, как всегда, когда красуется перед малышней на охоте. Только вот на этот раз загнанный зверь он сам, и потревоженная рана в груди куда больше той, что может безболезненно затянуться через пару ночлежек под корнями ближайшего дерева. Как бы вправду не издохнуть. Минсок в злобном бессилии прорывается через колючие ветви, пинает первый попавшийся камень и падает на сырую траву небольшой поляны. До Города чуть больше десяти дней пути, а он уже постарел на полвека. Лучше бы очередной рассвет вообще не наступал — на алые всполохи цвета собственных выгоревших волос смотреть невыносимо. Слишком больно, когда в одиночку.