BaoziTime

- Откуда синяк? – Развалившийся на кровати Сынхун ведет четко очерченной бровью и прищуривает и без того узкие глаза. Выразительное лицо сразу же становится по-лисьему хитрым. - Синяк? – Чанёль не сразу понимает, о чем речь, потому что копается в своем рюкзаке, почти отчаявшись найти нужные лекции по травологии. – Ах, это. О кровать приложился. - Болван. - Сам такой. Сынхун предусмотрительно не продолжает спор, зная, что их перепалка затянется минут на двадцать, в течение которых они будут обзывать друг друга самым нелепым образом и корчить отвратительные рожи в качестве устрашения. Вместе этого он поудобней устраивает свою голову на подушке Чанёля и лениво наблюдает за жалкими потугами друга вытряхнуть их потрепанного рюкзака душу. - Да где же они? – пыхтит хозяин комнаты, перебирая смятые тетради. Из толстенького ежедневника, хранилища сокровенных текстов и корявых рисунков, выпадает белый конверт, облепленный разноцветными марками. Завидев на одной из них блестящий снитч, Сынхун тут же свешивается с края кровати, загребая длинной рукой хрустящую бумагу. Маленькие прямоугольнички пестрят метлами, мячами и голубым небом, а на самой большой и красивой марке приветливо улыбается хорошо знакомый парень в красно-золотой форме китайской сборной по квиддичу. - Минсоку, - вслух читает Сынхун и косится в сторону бледнеющего на глазах друга. – А что это письмо делает у тебя? - Ничего. – Чанёль быстро выхватывает конверт, словно Сынхун покусился на самое дорогое. – Ты ничего не видел. Выглядит все это слишком подозрительно. Сынхун мог бы по праву старшинства надавить на Чанёля и узнать всю правду, но он просто смотрит, как друг трясущимися руками прячет нераспечатанное письмо в тумбочку. Когтевранец разумно решает подождать: правда рано или поздно всплывет сама, только вот при раскрытии ее Минсоку, он предпочел бы не присутствовать. В это время на лестнице слышатся шаги, и дверь в комнату приоткрывается. Чанёль резко подрывается в места, захлопывая дверцу ни в чем неповинной тумбочки, и плюхается на свою кровать, аккурат на притихшего и задумчивого Сынхуна. - Чем вы тут занимаетесь? – убитым голос спрашивает вошедший Минсок и плетется к другой кровати, еле перебирая ногами. Книги из его рук безвольно падают на одеяло рядом с ним. - Ничем, хён. Мы вообще-то уже уходим. В башню Когтеврана. – Голос Чанёля до ужаса виноватый, Сынхун не может сдержать снисходительную ухмылку и тыкает тонким пальцем друга под ребра. Тот вскрикивает и строит обиженную моську побитого щеночка. - Ребят, не шумите, пожалуйста. Я так устал, - стонет Минсок, закрывая глаза первым попавшимся учебником. – Завхоз школы – зверь. Никогда ему не попадайтесь. Сынхун переглядывается с Чанёлем, отказываясь верить, что их прилежный хён мог нарваться на наказание, и неуклюже сползает с кровати. Пора в родное крыло, подальше от всяких неприятных секретов. - Пока, Минсок-хён, - бросает он напоследок и гнется под тяжестью Чанёля, навалившегося ему на плечи. - Спасибо, - басит Чанёль на ухо и тут же получает тычок острым локтем. Сынхун не любит чувствовать себя благодетелем, а тем более расхлебывать то, что наворотили младшие. Или еще наворотят. - Болван, - вздыхает когтевранец. - Болван, - внезапно соглашается Чанёль.