BaoziTime

В обеденном зале как всегда стоит гвалт. Рты учеников ни на минуту не закрываются, но вовсе не потому, что те спешат набить желудки едой. Начавшийся пару недель назад турнир ожидаемо стал самой популярной темой, и все спешат высказать свои догадки на тему - кто же станет счастливчиком, выигравшим кубок. До финального раунда еще полгода, но ставок уже сделано достаточно, и ушлые ребята, вроде Сынхуна с факультета Когтеврана, точно не останутся в итоге в накладе. Минсок лишь фыркает, когда когтевранец щурит свои и без того узкие глаза и делает ему таинственные знаки из-за своего стола. Что-что, а вот на сделки с неизменным дружком Чанёля лучше не соглашаться. Их компания вообще какая-то чумная и неуправляемая. Минсок совершенно не понимает, что его сосед нашел в неугомонных когтевранцах, и почему даже сейчас, сидя за столом Гриффиндора, предпочитает жестами общаться со скалящимися Бэкхеном и Чондэ, а не обратить наконец-то внимание на жаждущую его внимания однокурсницу. Девчонка-то довольно симпатичная и по виду неглупая, но, очевидно, кроме друзей и Дары, подвисающей над своей тарелкой в пяти метрах от них, Чанель ничего не замечает. Оглушительно хлопают створки высоких окон, и на долю секунды зал замолкает, чтобы в ту же минуту разразиться еще большим шумом, лишь отчасти заглушаемым шелестом совиных крыльев и низким недовольным клекотом. Минсок в надежде вскидывает голову, высматривая знакомого серого сычика, но, к его горькому разочарованию, рядом с ним не приземляется ни одной совы. Писем нет. Хотя письмо из дома от матери, буднично интересующейся его аспирантурой, положение тоже не спасло бы. Нет письма от Лухана. И осознание этого больно пульсирует под кожей, доводя до отчаяния. Минсоку плохо. Аппетит пропадает напрочь, и от содержимого тарелки, отлично прожаренного и ароматного жаркого, лишь тошнота подкатывает к горлу. Что-то странное творится с его телом, мыслями и чувствами, когда он думает о том, что Лухан забыл его. Что сдружился с кем-нибудь из команды, встретил старых знакомых, и ему больше не нужен слабый и незнаменитый корейский друг. Хотя такого попросту не может быть. Только не с ними. Лухан никогда его не обманывает. Не обманывал. Теперь все, что о нем, в прошлом. И от этого еще больнее. Минсоку нестерпимо хочется встать из-за стола и выбежать на свежий воздух, вдыхая необычно морозный для ноября день полной грудью. Иначе не успокоиться. Иначе не перестать ощущать свое неправильно звучащее сердце, мысленно отсчитывая неровные удары. Иначе не забыть. Но ему нельзя. Это некрасиво и невежливо – вскакивать, не окончив трапезу. Он просто не может подать плохой пример своим тонсенам, тем более, если стремится стать в этой школе учителем. Ради чего тогда дополнительные годы зубрежки, если его способность к самоконтролю так ничтожна? Нет. Минсок никогда не потеряет лицо. Поэтому на обеспокоенный вопрос старосты потока он лишь скромно улыбается и заверяет ее, что все в порядке. Совы улетают. Жаркое не лезет в глотку. Минсок безучастно тыкает вилкой кусок мяса и думает, что его спасут только шестичасовые занятия нумерологией. Ну или Бом, которая уже спешит к нему между рядов с развернутой шоколадкой.