Сталью, бархатом

Хоук бьет любого в "Порочной добродетели" - потому что Хоук любимый ученик Изабеллы; потому что Изабелла - терпеливый учитель, и потому что в Киркволле очень много хороших игроков и было, на ком тренироваться. Поэтому играть с Хоуком в карты интересно лишь сперва, пока не поймешь, что он постоянно выигрывает. У Варрика в запасе много других игр, интересных и разных, но не всем они были по душе даже в Киркволле – каждая из них рассчитана индивидуально на публику в определенном состоянии подпития. Хоук и Изабелла единственные, кто соглашался играть даже на трезвую голову во все – и мастерски добирали градусы в процессе. Играть с ними хоть раз и не начать после этого считать их друзьями, кажется, невозможно; можно на утро не помнить ничего из прошедшего вечера, даже имен - но каждый новый знакомец после такой игры даже через туман произошедшего улыбается Хоуку, когда видит, и машет рукой, немного неловко и глуповато - а Хоук отвечает улыбкой и кивком. В играх разные правила, но есть и парочка общих: ничего не выносится из-за стола наружу, когда игра заканчивается. И все обиды и недомолвки игры выясняются или остаются в игре и не переходят в настоящий мир. Игры - это чтобы расслабиться, развлечься, смеяться и пить, и чтобы люди, которые рядом с тобой, привыкали к тебе быстрее, а ты быстрее и четче видел, каковы они на самом деле. Игра хорошо обличает - и чем заковырестее, пошлее, острее она - тем лучше. В Скайхолде скучно не оттого, что здесь не умеют играть или не готовы выглядеть глупо, проигрывая. Пока в Скайходе нет Хоука - здесь играют разве что на гроши, с лицами серьезными и немного остервенелыми, и такие игры Варрику не по душе. Хоук встречается с Инквизитором, когда Варрик его, отоспавшегося, но еще небритого, выпускает из теплой комнатки в таверне. Он чешет через крепостной двор, радостно оглядывая все вокруг, и Варрик наблюдает за ним с каменных ступеней лестницы, зная, что Хоук уже прекрасно изучил территорию, все осмотрел и определил, как при необходимости крепость можно покинуть. Инквизитор попадается ему раньше, выходит навстречу от госпиталя, высокий, с блестящими как корона рогами, а за ним плетется, вьется, шелестит юбками и гремит пряжками целая процессия разномастной знати. Они сталкиваются, замирают, рассыпаясь в приветствиях, пока Хоук и Инквизитор улыбаются друг другу как старые друзья: по простым наблюдениям давно ясно, что те, кто пережил большие беды и много боли, и смог оправиться, неплохо друг друга понимают и без слов. Варрик успевает вниз как раз к тому моменту, когда улыбаться Хоуку уже недостаточно, и надо говорить - остальные уже представились, его очередь. Варрик машет ему рукой и показывает на таверну, наблюдая, как расплылся видевший это Хоук. - Защитник, вы уделите нам время? - щебечет кто-то из цветного шелкового клубка тел, платьев, перьев и плащей, и Инквизитор скрещивает на груди руки и смотрит выжидающе. Они еще не знают Защитника - им предстоит узнать. - Увы, - качает головой Хоук, уверенно отходя в сторону. - Мне пора, меня обещали покормить! Инквизитор смеется так громко, что Варрику даже немного неловко. Но играть вечером с ними не соглашается. Все уже знают про Хоука - а Варрик знает лучший способ всех перезнакомить. Они начинают играть втроем, и Железный Бык все пытается поддеть Хоука словесно, пока Хоук пересчитывает карты и медленно потягивает травяной чай. Жозефина подключается как-то вовсе незаметно, окутывает их всех беседой то ли о погоде, то ли о выпивке, и когда раздают карты снова - за столом их уже шестеро, а от стойки, зажав в руках целый букет из кружек, подбираются Крэм с Быками. Варрик не знает, дело это в игре или в шутках, которые он травит и к которым прислушиваются все, сидящие за соседними столами. Или в Хоуке, который просто иногда отпускает пару слов, а в остальное время улыбается и...присутствует всецело здесь и сейчас. Кажется, второе намного важнее. - Я выиграла! - вскидывает руки Сэра, и карты сыпятся на стол и сидящих рядом, как листья с дерева от порыва ветра. - Я выиграла! Что я выиграла? - У тебя есть желание, - улыбается Варрик, и обводит сидящих за столом. - Проигравшие его выполнят. - Ооо! - вытаращивает глаза Сэра и прикусывает губу. - Я знаю игру, давайте в нее играть! Это - моё желание! Игра, которую она знает, очень неплохо описана у Варрика в одной из книг: весь кружок сидит с полным ртом воды, и разложенная посередке пузатая бутылка из-под бренди работает, как стрелка часов, выбирая водящего. Рассмешить и не рассмеяться, не проглотить и не выплюнуть воду должен победитель, и неотвратимо и скоро почти все мокрые, облившиеся, с блестящими подбородками и утирающие нос, которым пошла вода. Варрик сплевывает воду на пол, чтобы только не облиться, и смеется в голос, закрывая ладонями лицо. Когда долго сдерживаешься, рассмеяться потом - как воздуха глотнуть, не остановиться, и смеешься все громче. Остаются Бык и Хоук - лица у обоих глупые, щеки большие, глаза прищурены, а губы уже белые от натуги. Им уже нет необходимости кривляться или даже шевелиться, уже того, как неотрывно они смотрят на друг друга с нарочитой решительностью и воинственностью, при полных ртах воды вводит в исступленный хохот сидящих вокруг. - Они лопнут, просто оба лопнут, - утирает слезы малышка Хардинг и подскакивает на стул ногами. - Стоп! Оба победили! Пусть оба победили! - Так не пойдет, победитель должен быть один, - поддевает Дориан и прячет улыбку за широким горлом кружки. - Пусть пьют! - хлопает о стол ладонями Блэкволл, прерывая начавшиеся было споры. - Пусть оба пьют и узнаем, кто победит! - Ставлю на Хоука! - подключается тут же Варрик. Из-под его пальцев выкатываются блестящие тяжелые золотые монеты, и дело оказывается решено. Кружки большие, пену сдувают, чтобы проверить равное ли количество предстоит выпить обоим - и чем больше таких кружек сменяется, расставленные по столу, тем острее интерес проявляется у всех окружающих. Смотрит уже вся таверна, и ставки все растут. Все знают, сколько может выпить Бык и никто еще не знает Хоука - а Варрик просто наблюдает, подсчитывая в уме, насколько неравен счет. Бык кашляет в кружку, пойло идет у него носом, и он стучит себе по груди, шарахнувшись вместе со стулом назад, задев столпившихся зевак. На счет три он не продолжает пить, только утирает нос, едва попав по лицу рукой, и удивленные возгласы извещают, что Хоук все-таки победил. До самого Быка это доходит не скоро, как нескоро доходит до Хоука, который все пытается допить финальную кружку, но попадает то себе по переносице ею, то в подбородок. - Как так? - взвивается неловко Бык, прихлопнув по столу и уронив пару поставленных одна на одну пустых кружек. - Ты что, больше чем я выпил? Хоук икает и расплывается в улыбке, потонув в вороте неснятого доспеха по самый нос. - Очень просто, - мямлит он и трогает ворот пальцем. - Видишь, какой воротник удобный у меня? Вот туда я половину и вылил! Варрик едва не глохнет от взрыва смеха, придерживая Хоука за плечо, чтобы не вмазался лицом в стол. Он замечает, что с Хоука течет, уже по пути наверх, в комнату. Останавливается, придерживая пошатывающегося Защитника за живот и локоть, наблюдая за скромными струйками, темными пятнами оседающими на деревенных ступенях. В общем, нет ничего удивительного, если бы текло оно из штанов. Хоук пытается сосредоточиться и приглядеться, но в таком состоянии взгляд у него ожидаемо блуждающий и видит он мутно. - М? - спрашивает он односложно, перехватывая горячими пальцами Варрика по плечу, доходя до шеи и продвигаясь обратно. - Течет с тебя, гроза Киркволла, - замечает Варрик озадаченно и хмурится. - Сказал бы, что ли, сходили бы на улицу... Пальцы Хоука сжимаются посильнее, и он хихикет, немного задушено, качает головой. - А ты думал, я шутил про ворот доспеха? - делая паузы, чтобы связать едва ворочающим языком звуки в различимые слова, с трудом выговаривает Хоук и вдыхает тяжело. - Ты упился до смерти и еще и вылил половину на себя? - подытоживает Варрик, и Хоук смотрит на него глазами мутными и влажными и счастливо кивает, когда сказанное доходит. - Ты чего, зачем? - Пф, - вздыхает Хоук и Варрик чувствует, как он опускается, убирает руки, только немного страхуя, пока Хоук усаживается на ступеньку. - Так бы я сдался еще на пятой кружке. Слова даются ему тяжело, ему и сидеть тяжело - он тянется между удерживающих его за плечи рук стоящего напротив Варрика, и утыкается потным лбом ему в открытую в вороте грудь. - Но ты... ведь ты на меня поставил! - заканчивает он и дышит тяжело, весь замерев, сложившись на Варрика. - Понятно, - отзывается тихо Варрик. Хоук сцепляет тяжелые руки у него за спиной, и засыпает, мокрый от браги и пота, и Варрик уже знает, как на утро будет болеть все то, что зовут Гарретом Хоуком; представляет, как придется Хоука отмывать и отдирать прилипшие к высохшей браге постыни; как отстирывать одежду и вымывать доспех. Не представляет только, как тащить Хоука до комнаты. Но пока Хоук спит, и его дыхание упруго и горячо проходится Варрику по груди, а плечи неподвижны и расслабленны под варриковыми пальцами. И у него есть время придумать, что делать дальше.