Formalinum

      Довольно странное ощущение, когда в голове летают словно две реальности, одна из которых хоть туманна, но воспринимается довольно отчетливо . Было бы иначе, наверное, я бы сошла с ума. Была бы шизофрения - не меньше. От Нарциссы во мне не сохранилось ничего, кроме облика и воспоминаний. Не было ни эмоций, ни чувств. Я как была, так и осталась Гермионой, со своей манерой общения, привычками и всем остальным. Интересно, где сейчас мое тело, наверное, лежит на холодных плитах, ища помощи, родных, которых еще нет. Это, на удивление, меня почти не беспокоило. Больше всего меня сейчас волновала жизнь девушки по имени Нарцисса, и что это было за странное стечение обстоятельств. Мои размышления прервались на этой прекрасной ноте, когда Люциус сказал, что мы прибыли. Я огляделась и поняла, что попала в райский Малфой-мэнор: никаких темных и мрачных облаков, ни массивных ворот, какие я ожидала увидеть здесь, а просто огромный особняк, возвышавшийся над густой зеленью разноцветного сада. Непроизвольно я ахнула от увиденного чуда. Люциус заметил мою реакцию и удивленно усмехнулся. Я покосилась на него, немного скривив улыбку. - Мой дом, - объявил он и мы двинулись по тропинке вглубь парка. - Внушает зримый восторг, - сказала я ему. - Это все сила рода, - после его слов, в моей голове вдруг словно зажглась лампочка и мне яростно захотелось защищать свой род, хотя, если подумать, никакого отношения к нему я не имела. Но я же Нарцисса. - Сила рода, может лишь увеличить силу духа потомков, а вовсе не их материальное благосостояние. - Ты судишь так, потому что твой род хоть и древний, но вы толком ничего не добились в жизни. - Ты ошибаешься, у нас все в семье заняты тем, что они любят, а это главное в жизни, и мы не пресмыкаемся не перед кем, чтобы чего-то достичь, мы все делаем сами. Было видно, что Люциус оскорбился, и я почувствовала неловкость. - Ты странная сегодня, Нарцисса, обычно ты более... - Податливая, - закончила я за него. - Да, - протянул он, улыбаясь. Я занервничала. Воспоминания о поведении Нарциссы при нем у меня, конечно, сохранились, но вести себя так, как она, я не могла - это противоречило мне самой и было абсолютно невозможно. Мы достигли парадного входа. - На дверях заклятие, - сказал Люциус, - могут пройти лишь родные и близкие друзья, тебе как ни странно вход открыт, - он засмеялся, видимо думая, что сказал что-то смешное. - Как ни странно? Ты не считаешь меня другом? - вдруг спросила я и прикусила губу. Понятия не имею зачем я задала этот вопрос, а он, словно заранее ожидая его услышать, выпрямился и еще больше вздернул свой острый подбородок. - Мы учимся вместе уже много лет, но ты сама знаешь, что раньше мы почти не общались и наши семьи никогда не дружили. - Год общения вам мал? - удивилась я. - За такой маленький промежуток времени, я не могу судить о тебе, как сужу о тех, с кем дружу с детства. Пожалуй, с этим я соглашусь. Мы зашли в просторный зал, заставленный старинной мебелью. Все в этом особняке было наполнено своим каким-то эксклюзивным и утонченным шиком. Дойдя до библиотеки, я ахнула еще раз из-за обилия самых разнообразных книг, тут же начав их разглядывать. - Ты словно не ты, - сказал Люциус, странно осмотрев меня. - Меня словно подменили, - воскликнула я и скрылась за полкой фолиантов. Не знаю, сколько минут мы провели в библиотеке, но за это время я успела рассказать ему много всего из истории магии, чего он, на удивление, не знал. Под вечер мы зажгли свечи и сели у камина. Не скажу, что день с Люциусом Малфоем был особо ужасным и напряженным, но он, по крайней мере, не мешал мне заниматься своими делами, молча слушал меня и наблюдал, немного нахмурившись. Мне на миг казалось, что он уже не видит во мне Нарциссу, но если я собралась так жить дальше, то не проще же быть собой и не строить из себя кого-либо. В воспоминаниях мелькали мысли Нарциссы о том, как она с нетерпением ждала этого приглашения, мысли о том, как она бы оделась, что бы говорила, все это было придумано в ее голове еще за несколько месяцев до этого дня. Удивительная девушка, и очень странная, - подумала я, листая желтые страницы книг. - Ты знал, что великаны раньше жили среди волшебников, некоторые даже уменьшали им рост, - сказала я Люциусу, который молча смотрел в горящий камин, около которого мы сидели на подушках. Он покачал головой, но вдруг резко развернулся в мою сторону. - Ты мне нравилась прежней, не такой разговорчивой, - сказал он мне, смотря прямо в глаза. - Неужели, - я отложила книгу, - тебе нравятся пустышки, которые если что и имеют, то только твои же мысли и слова, заполненные ими, словно пустые сосуды? Люциус снова внимательно посмотрел на меня. - Ты невоспитанна и груба, - заключил он и встал с колен. Я подпрыгнула рядом. - Я настолько же вежлива с тобой, насколько и ты. Вероятно, можно было даже увидеть, как встрепенулись от гнева его волосы. Он сверлил меня пронизывающим взглядом, в котором томилось ни что иное, как ненависть и злоба. Я же не уступала ему. - Ты словно не та Нарцисса, которой была еще пару недель назад. - Возможно травма прояснила мой мозг, но ты же не знал, что со мной произошло, правда. Это совершенно не интересно. - Ты слишком сильно повышаешь тон, - сквозь зубы процедил он. - И славно, надеюсь хоть я смогу пояснить тебе, что правильно, а что нет. - Ты будешь поучать меня? - Да, - странно, но спор перестал вызывать у меня негодование, а лишь волну непонятного восторга и азарта. - Ты невыносимая и скандальная, - отрезал он, после чего я влепила ему пощечину, да так, что сама чуть не отбила свою ладонь. Что последовало дальше нельзя было объяснить простым человеческим языком. На секунду Люциусу тоже занес руку , но, видимо, увидев ее боковым зрением,и, сам удивившись самому себе, вдруг притянул меня к себе и обнял. Я опешила и, оттолкнув его, попятилась назад. Он же, взяв меня за руку, накрыл мой рот поцелуем, возможно наполненный неутомимым желанием быть выше и главнее всех. Я снова ударила его по лицу, на этот раз уже не так сильно, но он тут же отстранился. - Ты, - я тяжело дышала, - ты просто высокомерный идиот! Меня передернуло от такой близости к этому человеку. Я, естественно, не воспринимала его уже, как мужчину в возрасте,но и симпатии к нему у меня не прибавилось. Он проводил меня до моего дома и, коротко кивнув, аппарировал к своему поместью. Я же осталась наедине со своими мыслями, которых было не счесть и, которые явно напрочь запутались в моей голове. Встретил меня домовик, которого я, чтобы еще больше не выдать свое истинное лицо, проигнорировала и пошла в свою комнату. Она оказалась просторная и чистая, с висевшими на стене портретами министров и разных музыкальных групп. Я села на кровать, которая подо мной протяжно заскрипела. До конца каникул осталась ровно неделя. Потерплю.