***
Кёраку чуть дрожащими руками сжимал стаканчик с кофе и смотрел перед собой. От хмеля не осталось и следа, теперь в висок стучала только лёгкая головная боль. Беспомощность и неизвестность пугали до темноты в глазах. Как так случилось? Едва они приехали, врачи немедленно скрылись с носилками в сияющем коридоре больницы. А он остался ждать. Чем всё это закончится? Он не знал и ему было страшно. Было страшно видеть в глазах врачей скорой растерянность, страшно смотреть в это светлое лицо, покрытое каплями холодного пота. Последний раз так страшно было в ночь, когда умерла Лиза. Глядя в стену голубого цвета, мужчина поймал себя на том, что кроме страха впервые за долгое время он почувствовал стыд. В конце концов именно он был виноват в случившемся. Не доведи он Укитаке до срыва, возможно, всё бы и обошлось. Не вынуди он его скурить столько, не веди он себя как обычно… твою ж мать… Снова всё сломал. И ведь не хотел же. Напарник был первым человеком за долгое время, которого он не хотел перекраивать, не хотел проверять, насколько тот крепкий, как он делал раньше, за что и прослыл сволочью. Он не хотел быть таким сейчас. С человеком, который, похоже, просто очень хотел его понять. И помочь…***
— Ай да Нили, ай да сукин сын… — хмыкнул его нынешний “начальник”, занюхивая дорожку белого порошка с зеркального столика, — Как ты их уболтал-то? — Ну… — Укитаке последовал его примеру и потёр слегка ноющую переносицу, — дело нехитрое. Но это профессиональная тайна, — улыбнулся детектив и подмигнул. — Вот хитрая жопа. Ладно, дело сделано, можно отпраздновать! — довольно улыбнулся мужчина лет сорока с грубым шрамом на щеке — бывший военный, после службы нашедший себя в криминальном бизнесе. Несмотря на то, что Бенсон — так его звали — мог абсолютно хладнокровно убить человека, он же, будучи под кайфом или пьяным, превращался во вполне обычного и даже добродушного мужика. Это немного огорчало. “У всех свои причины” — напоминал он себе, но свыкнуться с этим всё равно было трудно. — Кстати, тобой заинтересованы ребята повыше. Вроде как даже “главный” спрашивал. Быстро растёшь, паршивец, — хмыкнул Бенсон. — Благодарю. Именно поэтому я сюда и пришёл. Прекрасные перспективы роста, — кивнул брюнет, отсалютовав стаканом с виски. — И что, не жалко было бывших товарищей? — Как будто без моего участия дела у моих “товарищей” шли бы лучше? — дёрнул бровью брюнет. — Уверен, результат был бы такой же, пусть и не сразу, — собеседник прищурился. — Ты страшный человек, Тедди. — Это комплимент или угроза? — Время покажет… Они встретились у бара в ресторане на неком подобии “корпоратива” в честь знакомства с более высокими чинами. Тед, как звали Укитаке последние четыре месяца, знакомился всё с новыми людьми, запоминая каждое имя, каждую деталь, фиксируя про себя любую мелочь. В конце концов это именно то, ради чего он здесь — собрать как можно больше информации, уйти не с пустыми руками. Познакомившись и пообщавшись со всеми нужными людьми, Укитаке взял вино, размышляя о том, как долго ему ещё будет удаваться “играть в супершпиона”. Генрюсай во время их редких телефонных разговоров не ругался, только спрашивал, всё ли в порядке, но однажды всё-таки предупредил, что рано или поздно всему настанет конец (выразившись, впрочем, погрубее) и Укитаке в это время лучше бы быть подальше. Он это и сам понимал, но то ли азарт, то ли желание действительно “выжать из обстоятельств всё” не давали сойти с дистанции. Да, чем дальше, тем выше соблазн так и остаться здесь, тем больше шанс, что кто-нибудь захочет более детально изучить его данные и докопается-таки до того, кем “дипломат” является на самом деле. В конце концов рано или поздно он просто сломается от этого бешеного ритма: днями, неделями прикидываться хладнокровным мерзавцем с хорошо подвешенным языком, а ночью, скрываясь ото всех, отправлять данные в полицию и судорожно просчитывать, не ошибся ли где-то. Спать по три часа в сутки от количества получаемой информации и бешеных нервов, держась только на кофе и кокаине — чёртова дрянь была слишком эффективной, чтобы удержать себя на плаву чуть дольше. Он здесь уже почти полгода. Официально, его уже должны были выдернуть, но он всё продлевал срок, а начальник этому потворствовал… Его только за это можно увольнять, да и Генрюсая заодно… Нет, нельзя спустить всё на тормозах сейчас, слишком высоки стали ставки. К тому же, он пока так и не выяснил личность того, кто всем этим заправляет… Никто даже имени главы не называет, а версии о том, какой он, самые разные. Кто-то поговаривал, что это какой-то “старый хер, сидящий где-нибудь под пальмой и командующий удалённо”, кто-то слышал, что это “отставной военный, сколотивший костяк синдиката ещё во время службы”, но единой версии не складывалось. Плохо. Глоток красного немного смягчил иголки, которыми покрылось всё нутро детектива за это время, позволив услышать наконец-то тихую музыку, оценить роскошь убранства и почувствовать на себе пристальный взгляд. — Так вот ты какой, новая суперзвезда, — обворожительно улыбнулась статная блондинка с острыми плечами и чуть резковатыми чертами лица, подсевшая на соседний стул. Мужчина перевёл на неё взгляд и понял, что отвести глаза просто так он не может. Холодная, немного агрессивная красота его собеседницы пленила мгновенно. Наверное, именно так и выглядит “роковая женщина”: неприступная, манящая и очень опасная. — Я всего лишь новичок здесь, — пожал он плечами, мягко улыбнувшись. — Ещё и скромный, — хмыкнула она и пригубила вина. — Нас не успели представить. Я — Мария. А ты… Тед, если не ошибаюсь? Запоминать. Запомнить каждый поворот её головы, когда она зовёт его потанцевать, выучить все блики в золотых волосах, зафиксировать взгляд холодных синих глаз. Она очень красива. И это вызывает у него опасения. — Вы здесь одна? — спрашивает он, нежно держа тонкую руку. — Как видишь. Хочешь исправить эту ситуацию? — А вы позволите? — Нет, — он взглянул на неё с долей непонимания, продолжая вести. Она рассмеялась. — Если продолжить обращаться ко мне так официально, “новичок”. Я ведь не достопочтенная дама средних лет. Очередной бокал вина подходит к концу. Мария смотрит пристально, почти гипнотизирует. Она старше, но её возраст нельзя определить за стройной фигурой, грамотным макияжем, стильным платьем. Выдаёт её только взгляд. Проницательный, любопытный, холодный. Он провожает её до такси, целует руку. Она усмехается и, поцеловав его в щёку, садится в машину. — Оу, “наш пострел везде поспел”, а? — хмыкнул Бенсон, но после добавил более серьёзно. — Будь осторожен с этой женщиной. Она не из тех, кто ждёт букетов, но ходят слухи, что если она на тебя глаз положила — “в друзьях” остаться будет сложно. — Спасибо за совет, — кивнул молодой человек. — И что же… — ...да хрен его знает. На меня она, к счастью, клала только болт. — Это ведь не дама руководства? — осторожно спросил Укитаке. — Вроде как вдова одного из друзей главного, но сам видишь, насколько здесь всё мутно.***
— ...жена или дети? — А? — Кёраку поднял глаза на врача, который вышел к нему в зал ожидания. — Я спрашиваю, есть у вашего коллеги жена, дети или другие родственники? Кто-то, кому мы могли бы позвонить? — Что случилось? — еле слышно спросил Кёраку, чувствуя как по позвоночнику пробежала капля пота. — Это обычная процедура, — пожал плечами врач, высокий брюнет с короткой стрижкой и ухоженной щетиной. После, посмотрев в побледневшее лицо посетителя, добавил с лёгкой улыбкой, — Жив ваш коллега, всё нормально. — Нельзя ж так пугать… — выдохнул следователь. — С ним всё будет хорошо? — Думаю, да. Никаких необратимых нарушений. Тахикардию мы исправили — это на нервах было, приступ сняли, кислорода дали, так что к утру будет в полном порядке. Ну разве что стоило бы прочитать ему хорошую лекцию о заботе о здоровье, потому что загонет он себя такими темпами нахрен. — Спасибо. Спасибо... — бессильно кивнул Кёраку и улыбнулся, переводя дыхание, — Куросаки, — прочитал он на бейджике. — Да не за что, — добродушно пожал плечами Ишшин, — Так всё-таки. Кому я могу позвонить? У него есть родственники? Телефон в страховке недоступен. — Да, но… Я… я не знаю никого, кому бы вы могли… — Ладно, будем считать, что вы родственник. Переживаете прям как за родного.***
— О, наша загадочная “суперзвезда”, — улыбнулась ему Мария при их очередной встрече. С момента их первого знакомства они виделись ещё пару раз, но шанса пообщаться им не представлялось. Преимущественно потому что следователь довольно быстро покидал любые собрания, ссылаясь на дела. Нельзя позволить себе подумать что-то лишнее, нельзя спровоцировать. Нельзя на провокацию поддаться. — Сегодня тебе от меня не убежать, Нили, — улыбнулась она, — Сегодня мы едем на встречу вместе. Посмотрим, каков ты в деле. “Дипломат” сделал глоток кофе и взглянул на своего собеседника, который отнюдь не отличался терпением и условия “сотрудничества” которого абсолютно не устраивали. Ещё бы, он сейчас затягивал эту небольшую группировку в кабалу к синдикату. Ничего, это хорошо. Через них полиции будет проще подобраться — это явно будет не самая лояльная часть группы. — ...тогда, возможно, вам будет интересно узнать, что ваши конкуренты уже вовсю изучают то, как к вам подобраться. Ничего нового для вас, конечно, но, насколько мне известно, они попросили помощи у людей с севера, — взбешён, внимателен, удивлён. Хорошо, — Они, конечно, ещё довольно маленькая группировка, но очень быстро набирают обороты. Эспада, кажется. И тут есть два варианта развития событий: либо вы соглашаетесь сотрудничать с нами, обретаете больше веса и независимости, соответственно, либо ваши коллеги получат над вами преимущество и дни ваши сочтены. — Независимость? Издеваетесь? Да на ваших условиях всё равно, что на каторге! — Ну что же, тогда вам проще будет, — Нили почувствовал, как изящная женская щиколотка скользнула по его голени, но продолжил, — переехать в другой город, потому что здесь вас ждёт либо полное уничтожение, либо работа с нами. И хочу заметить, — Мария с совершенно непроницаемым лицом продолжала гладить его ногу своей, скользнув носком красной туфли под брючину, — что вряд ли кто-то, кроме нас, обеспечит вам такую защиту и такую протекцию. Сами понимаете, не выгодно иметь слабых партнёров, — он улыбнулся самой нелюбимой своей улыбкой: вежливой, но явно угрожающей. Его собеседник постучал кончиками пальцев по столу. — Откуда известно о сотрудничестве наших конкурентов с Эспадой? — Ну, я не могу раскрыть вам всех наших секретов, но вот этого хватит в качестве доказательства? — спросил брюнет и выложил на скатерть несколько фото. Мужчина напротив некоторое время изучал снимки и в конце концов тяжело вздохнул. — Полагаю, выбора у меня нет? — Выбор есть всегда, но если хотите оставить за собой порт, то... — Чёрт с вами, — рыкнул он и поднялся. Укитаке пожал его руку. — Завтра к вам заедет наш юрист, уточнить некоторые детали. Мужчина кивнул и покинул ресторан. Брюнет наконец-то перевёл взгляд на свою спутницу. — Ты что делаешь? — с полуулыбкой спросил он. — Ну как, — усмехнулась она, — проверяю тебя на стрессоустойчивость. — И как, инспектор, я прошёл? — Ммм, — она скользнула ладонью по его бедру снизу вверх, коснулась кончиками пальцев паха и улыбнулась, — Да, вполне. Отличная вышла встреча. Увидимся, — с этими словами она также покинула заведение, оставив следователя в жутком смятении и весьма неловком положении.***
— Можно к нему? — Он спит. Да и ночь на дворе… — мягко запротестовала врач из бригады скорой — милая рыжеволосая девушка. — Я тихонько. Ну пожалуйста, — слабо улыбнулся шатен, изобразив самую милую из своих мордашек. Девушка качнула головой. — Ладно, так и быть. Только тихо, чтобы доктор Куросаки не заметил. Оба доктора, — улыбнулась она. Кёраку скользнул в палату и бесшумно подошёл к кровати пациента. В приглушённом свете седые волосы выглядели просто как очень светлые, морщины разгладились, но без привычной улыбки лицо коллеги выглядело чужим. Мужчина пристально всматривался в тонкие черты, думая как у такого мягкосердечного, на первый взгляд, человека могли быть такие стальные яйца. Эта сила была ему незнакома и, наверное, чужда, но он был бы не против немного ей научиться. Главное, чтобы он действительно проснулся. И, было бы здорово, если бы он его не ненавидел.***
Он вернулся к себе в гостиницу ближе к полуночи. На эту сделку он ездил с Тони. И, к сожалению, весь ораторский гений “Нили” не смог сделать потенциального коллегу более сговорчивым и адекватным. Хотел он было надавить, но терпения Бенсона на такое не хватило. Несколько выстрелов, писк в ушах и пустота. Это было не впервой, когда “переговоры” проваливались. Такое бывает, это нормально, но вот сохранять спокойствие после подобного завершения конфликта с каждым разом становилось всё сложнее. В ушах всё ещё шумело: то ли от выстрела почти над ухом, то ли от редких капель дождя, падающих на широкие тротуары, то ли от усталости. Он прошёл, наверное, половину города пешком в попытках привести мысли в порядок, но начавшийся дождь не вымывал из мыслей грязь, только бил по коже, медленно испаряясь, склеивая волосы и срываясь с мокрых прядей. Хотелось домой. Больше всего сейчас хотелось сесть за свой стол в участке, налить кофе, поболтать с Кайеном, переброситься парой подколок с Йоруичи, почитать отчёты. Да, он бы сейчас многое отдал за то, чтобы просто позаполнять хренову тучу документов часов до восьми вечера, а потом поехать домой. К себе домой... Звякнул лифт в чужом доме. Пикнул замок временного жилья. Мужчина прошёл в гостиную, скидывая промокшее пальто, когда знакомый голос заставил его вздрогнуть. — Бедняжка, ты весь промок. Тони тебя загоняет такими темпами. — Не хочу показаться грубым, но что ты здесь делаешь? — спросил он, не оборачиваясь к ней. — Ну… я долго к тебе присматривалась и подумала, что могу тебе доверять, — улыбнулась Мария и, быстро сократив расстояние между ними, прошептала на самое ухо, — Я тут подумала… — её дыхание обдало ухо влажным жаром, — Может... сбежим? — Что? — тряхнул головой мужчина, будто ослышавшись. — Подумай, сколько можно заработать, просто слив одну единственную сделку, а потом сбежать. И всё, мы свободны! У тебя свои таланты, у меня — свои. Ну? — она улыбнулась. — Ты что… — мужчина медленно поднял руку и с размаху ударил кулаком по стене. Женщина вздрогнула и сделала шаг назад. — С ума сошла?! — Он гневно взглянул на неё. — Как ты можешь такое предлагать?! Ты понимаешь, что мне бы следовало сделать с тобой за одного такое предложение? — он сверкнул глазами. Мария улыбнулась и довольно кивнула. — Я и не ожидала от тебя другого ответа, малыш. Прости, хотела удостовериться. Ты ведь не обидишься на маленький тест, не правда ли? Ох, милый, как же ты хорош, когда так бесишься. Ну-ну, не дуйся… — Мария положила ладони на крепкую грудь и тонкие пальцы скользнули к галстуку. Она нежно потянула за полоску ткани и коснулась его губ своими. Нужно прекратить немедленно. Это неправильно по всем аспектам, но он так устал, так замёрз, он задыхается от социальной изоляции в толпе. Он медлит мгновение, но отвечает на поцелуй. От неё приятно пахнет, у её помады нежный привкус отдушки, густые волосы тяжёлыми прядями струятся сквозь пальцы. Он целует её с удовольствием, хотя знает, что она лжёт. Она — одна большая проверка, которую ему подсунули. Что ж, он прекрасно это осознаёт. Знает ли она о его намерениях? Вероятно нет, иначе он уже был бы мёртв. Устал. У неё нежная кожа, густые волосы, мягкие губы. Устал всё время всё держать в голове. Тонкая талия, подтянутый живот, упругая небольшая грудь, ложащаяся в ладонь. Устал просчитывать и изворачиваться. Немного узкие бёдра, с которых слишком грациозно скользит платье, падая к её ногам. Как хочется посмотреть в родные лица… У неё нежные руки, которые гладят его по шее и стягивают галстук. Хочется выспаться в конце концов. У неё длинные стройные ноги, узкие щиколотки, круглые колени, родинка на внутренней стороне бедра. У неё острые ногти, которые нежно впиваются в волосы. Как хочется забыться без страха. У неё глубокие, гортанные стоны, будто это рычит сама гроза, вторя дождю за окном. Переведя дыхание, она убирает колени с его плечей и заваливает его на спину. Она смотрит властно, томно, закусывая губу. Её движения резкие, жёсткие. Холодные глаза слегка туманит страсть, когда она наклоняется, чтобы поцеловать его. Её спина горячая, скользкая от пота. Её крик сдержанный, медленный, смешанный со стоном. Она вздрагивает последний раз и смотрит на него как насытившаяся львица, прежде чем без сил повалиться на простынь. — А ты и в кровати хороший дипломат, — промурлыкала она, прежде чем уснуть, по-хозяйски закинув загорелое бедро на его живот и разметав по подушке золотые локоны. Он же смотрел в потолок, ненавидя себя и всё чётче понимая, что нужно бежать. Плевать на всё. Бежать. Вернуться на работу и забыть всё это как страшный сон. Душ. Сигарета. Несколько белых волосков блестит в отражении. Ну ещё бы. За окном льёт как из ведра. Вывеска на доме напротив светит синим, заливая всю улицу призрачным светом, рикошетящим от капель, сыпящихся с неба. Она спит. Может быть, прямо сейчас… у него много информации, он определённо принёс пользу за это время. Может… завибрировал мобильный. Второй. Для самых, самых экстренных случаев. Он тут же узнал этот номер. Мияко пропала. Он догадывался, что с ней могло случиться, но гнал от себя эти мысли. Она была один в один как муж в том, что касалось работы: смелой, целеустремлённой и зачастую слишком безрассудной. Неужели она, выйдя на их след, решила полезть сюда в одиночку? Она что, не знала, что для этих людей убить полицейского как раз плюнуть? Сумасшедшая… Дождь барабанил по подоконнику, бессильно падал на тротуар, хватался за стекло, но соскальзывал и срывался вниз. Ладно, плевать на прикрытие, нужно её найти. Это последнее, что он сделает. И они вместе вернутся домой.***
Пациент вздрогнул во сне и пару раз кашлянул. Кёраку в растерянности огляделся, не зная, что делать. Нужно кого-то звать или это нормально? Он так редко бывал в больницах, что понятия не имел, как всё это работает. Спящий ещё раз кашлянул и, кажется, вновь провалился в сон. Не придумав ничего лучше, шатен положил ладонь на его плечо. — Эй, я рядом, — тихо произнёс он и присел на стул около кровати. — Блин, что ж с тобой стряслось-то, Джу? — спросил он, рассматривая серебро волос молодого ещё мужчины.***
— Джу, ну что? — раздался на том конце до боли знакомый голос. Голос, который обычно вызывал радость, сейчас звучал как приговор. — Кайен… я… — мужчина крепче сжал трубку телефонного автомата дрожащей рукой. Нужно сказать, что он ещё не нашёл её, нужно… он ведь уже всё придумал… только вот ком в горле не позволял озвучить эту ложь. — Джу? Джу… Нет, Господи… она… — Кайен… — прошептал он едва слышно, — прости меня… прости… — только и смог выдавить из себя детектив. — Она ведь не… не мучилась? — глухо спрашивает Шиба не своим голосом. — Нет… нет, — качнул он головой и закусил костяшку, чтобы не заорать. Он позвонил Шибе той же ночью, едва Мария уехала. Попросил сообщить всё, что тому известно о деле Мияко. Контрабанда, которая привела её в местный порт. Один из людей, которых она подозревала в руководстве этим, был некий Тони Бенсон, и она, похоже, решила собрать доказательства. Укитаке кивнул и, вновь пообещав, что вернёт её домой, повесил трубку. Бля… Мияко, ну ты-то куда? Нужно успеть перехватить её раньше, если она жива. Жива. Конечно, она жива. Всё нормально. Он отыщет её там и отправит к чёрту отсюда. Если он столкнётся с Бенсоном… Придумать что-то или убить его на месте? Если она жива… Предрассветный туман плотным белым облаком окутывал часть грузового порта. Краны и чёрные прямоугольники контейнеров в графичном освещении прожекторов бросали на разрозненные частички воды в воздухе вытянутые хищные тени. Детектив вышел из машины, напряжённо прислушиваясь к каждому скрипу, шагу или звуку чьего-то голоса. Ничего. Тихо. Мертвецкая тишина будто пришла вместе с туманом, готовая, точно в рассказах Кинга, проглотить каждого, кто войдёт в белое облако. Мужчина вздохнул и решительно вступил в белизну. Она может быть где угодно. Если… нет, никаких “если”. Она жива и он её найдёт. Она шла по следу той самой группировки, которую он не так давно заставил присоединиться к ним — их руководитель был у неё в списке. Он знал, в какой именно части порта они промышляют. Он знал, что сегодня они должны были получить груз. Значит, знает и она. Хорошо, у него есть для неё легенда на случай, если… нет, нельзя сейчас так думать. Всё нормально. Белый свет прожекторов слепил глаза, переливаясь в тумане. Эхо собственных шагов давило на психику, стучало по нервам, заставляло сердце бешено колотиться. Животный страх, гадкое предчувствие склеивали мышцы, превращая ноги в непослушные куски дерева. Вдалеке послышались шаги и чьи-то голоса. Он замер и прислушался. Несколько мужчин. Голос Бенсона. Женский крик. Ладони мгновенно взмокли. Спокойно. Вдох, выдох. Хорошо. — Тед? Какого хрена ты тут делаешь? — спросил Бенсон, глядя на приближающегося мужчину. Он махнул нескольким парням и те опустили оружие. — Мне стало известно, что Рокко решил сообщить кое-что полиции, — ответил Нили, — Хотел лично в этом убедиться. — Ты выбрал идеальный момент, парень, — нахмурился мужчина. — Правда, я уже всё выяснил. — Выяснил? — спросил пришедший, глядя за спину Бенсона, в один из контейнеров, где виднелась тихо стонущая девушка. — Ага. Ребяткам удалось поймать одну залётную пташку, — пожал плечами мужчина. — Ты собираешься её убить? — спросил брюнет, глядя на несколько силуэтов, окружающих контейнер. Она ранена. Откроет пальбу и живыми они не выберутся. Ни вдвоём, ни она одна. — А какие есть варианты? Она докопалась довольно далеко. Что дальше, коп под прикрытием? — Уверен, нет ничего, что не могла бы решить хорошая сумма, — произнёс Нили. — Зачем оставлять её, да ещё и тратиться на это? — Тебе что, не нужны информаторы в полиции? — дёрнул бровью мужчина и прикурил. — Понимаешь, насколько это удобно? И, что немаловажно, это намного дешевле, чем впоследствии давать взятку должностному лицу повыше. Один карманный полицейский никогда не бывает лишним, особенно, понимающий, чем это может обернуться. — Хитрец, — нахмурился Бенсон. — А её ты уговорить сможешь? — Думаешь, этой девчонке справедливость дороже жизни? Брось, — хмыкнул Нили и затянулся. — Ладно, “переговорщик”, давай узнаем, на что ты способен. — Сударыня, я должен принести свои извинения за этот инцидент, — покачал головой Нили, подойдя к Мияко, и опустился перед связанной на корточки. Женщина смотрела на него с ужасом и непониманием. — Вы очень поспешно решили, что сможете безнаказанно вторгнуться на чужую территорию, — он держал на губах улыбку, пристально глядя ей в глаза. Осторожно осмотрел рану на бедре, — Повезло, рана неглубокая. Хорошо. Смотрите, у вас есть подозреваемый, не так ли? Но у вас, наверное, есть и тот, кто сообщил вам информацию о том, что здесь происходит? Давайте совершим выгодный обмен? Вы назовёте нам его имя и мы отпустим вас с миром, внеся также компенсацию за ваши неудобства? К тому же, уверен, что вам пригодятся и некоторые “премиальные” в случае, если вам поступит какая-то информация, которая может нас заинтересовать? Что скажете? — он пристально смотрел на неё, ожидая её ответа. “Тебе нужно согласиться. Умоляю, соглашайся” — Х-хорошо… — неуверенно ответила она, глядя на Укитаке. Тот медленно моргнул. “Умница”. — Назовёте нам того, кто сообщил вам о происходящем здесь? — Кляйн… — будто спрашивая произнесла она. Укитаке быстро моргнул, — Рокко Кляйн, — более уверенно произнесла она, глядя в знакомое лицо как на последнюю свою надежду. — Хм… Всё-таки? Что ж… — кивнул Бенсон. — Спасибо. На мгновение он оглох. Её голова откинута назад и он видит только её шею и нижнюю челюсть. У него на лице несколько тёплых точек. Почему? Что только что произошло? У Бенсона в руке пистолет. Стена за Мияко покрыта черным со светлыми сгустками. Он медленно поднялся на ноги и заглянул в её лицо. У неё во лбу дыра с обожжёнными краями, а вместо затылка разнесённая стенка черепа. Все эти факты никак не хотят складываться в единственный верный вывод. Нет. Она не может быть мертва. Тишину нарушил голос Тони. — Тедди, клянусь, это было очень убедительно. Мне правда нравится как ты это делаешь, но к сожалению, я не доверяю полиции. И уж тем более женщинам-полицейским. — Какого чёрта ты наделал? — спросил он тихо. — Какого чёрта?! Она же согласилась! — Пф, не будь таким наивным. Конечно, она бы согласилась. — Зачем тогда… — Мне было интересно посмотреть на то, как ты будешь с ней общаться… — холодно произнёс мужчина. — Хочешь сказать... — произнёс Укитаке, не оборачиваясь. — ...ты сейчас думаешь, стрелять мне в спину или нет? За то, что я пытаюсь делать свою работу? — В чём же твоя работа, малыш? — В том, чтобы, блядь, за нами не тянулся хвост из трупов, по которым нас найти в разы проще! — резко обернулся он, — Думаешь, кто-то ей бы поверил, расскажи она, что её просто так отпустили? А даже если и так, выяснили бы, что она получила взятку и работа ей заказана. Всё, вариантов нет — только молчать в тряпочку. Да сука, это же так просто работает! Этой схеме хрен знает сколько лет! Какого хуя?! — вскрикнул он бессильно и заглянул ей в лицо. Похоже, она не заметила движения Бенсона — во взгляде видна только надежда, нет следов страха, она не успела понять… — Ты прав, парень… — согласился Бенсон и убрал пистолет. — Ты прав. Прости, что я в тебе усомнился… Что ж, сделанного не воротишь. — Что… что с ней будет? — тихо спросил он, опуская белые веки. — Есть у нас одно местечко…***
Кёраку проснулся от того, что спящий сильно вздрогнул и что-то простонал сквозь сон. Он дышал часто, взволнованно, ворочаясь на кровати. — Тшш, всё нормально, приятель. Всё хорошо, — произнёс Кёраку, коснувшись бледных пальцев. Укитаке дёрнулся, но стал дышать чуть спокойнее. — Ты мне всё расскажешь. Не надо тебе это одному переть, — произнёс детектив и вновь закемарил, положив голову на предплечье.***
— Через час на центральной площади, — сухо бросил Кайен и положил трубку. Затяжка. Ну разумеется, это было слишком ожидаемо. Конечно же Кайен захочет прибежать сюда, очертя голову. У Широ сейчас не было эмоций — силы на них попросту кончились. Укитаке автоматически посмотрел на часы, прикинул сколько времени ему потребуется, чтобы добраться до места, вытащил пластиковый пакетик с белым порошком и, разделив небольшую дозу на две дорожки, затянулся. Слизистая слегка заныла, сердце застучало быстрее, мысли упорядочились, в последний раз показав очертания из чёрной жижи отчаяния. Встречаться с Кайеном в центре города — насколько это плохая идея? Вряд ли они устроят что-то в столь людном месте — множество свидетелей. Зачем Кайен попросил о личной встрече? Он зол, он в отчаянии, разумеется. Укитаке даже представить не мог, что он сейчас чувствует, но всё же. Думает, что он слишком сильно погряз здесь и специально ничего не сделал? Узнал что-то слишком важное? Нужно быть готовым к разным поворотам. Может ли эта встреча как-то его скомпрометировать до момента, как они уберутся отсюда? Не должна… В глазах прояснилось не сразу. Сперва он услышал голоса: мужской и женский. Потом сквозь веки ударил свет и он открыл глаза. Окружение плыло за красноватой плёнкой — это из-за разбитой брови. Кровь заливает глаз. Ужасно болит бок, дышать тяжело — похоже у него трещина в ребре. Неважно. Кайен? Мужчина резко поднял голову и столкнулся с синими глазами напротив. Напарник сидел, привязанный к стулу, в упор смотря на Укитаке. На его лице не отражалось ничего, кроме черноты боли. Сам детектив полулежал на полу, но связан не был. В ангаре, помимо них, было ещё несколько мужчин — все вооружённые, а также Мария, испуганно озирающаяся по сторонам. Какого чёрта происходит? Они встретились с Кайеном в назначенное время. Дождь падал на землю, заставляя людей искать убежище под крышами, но Шиба стоял под блестящими струями, в упор глядя на друга. — Как это случилось? — тихо спросил он. — Кайен… — Ты ведь пытался хоть что-то сделать? — Ты сомневаешься? Кайен, я… — Ты здесь уже полгода и всё ещё в порядке. Неплохо устроился, я погляжу, — прищурился Шиба. — И что же, не вышло? — Не смей, — медленно покачал головой длинноволосый, — даже думать такого не смей. — А что мне ещё думать? — прошипел Кайен. Укитаке заметил за его спиной несколько человек, которые слишком пристально смотрели в их сторону. — Кайен, — как можно спокойнее произнёс детектив, — нужно уходить. Немедленно. Не оборачивайся. Идём. — Что случилось? — По пути… — Что случилось с Мияко? — повторил офицер, не двигаясь с места. — Её поймали, когда она следила за подозреваемым в порту. Она была ранена. Я пытался договориться, чтобы её отпустили. — Договориться? — немного безумно хохотнул Шиба, — Договориться? Значит, ты теперь так с этими ублюдками дела ведёшь? — У меня не было выхода! Я не мог в одиночку начать стрельбу! — Кайен посмотрел на него чуть более осмысленно. Люди, следящие за ними, начали медленно приближаться. Укитаке схватил друга за руку и поволок за собой. Они добежали до стоянки, где капкан и захлопнулся. Последнее, что помнил детектив — это как Кайен тянется за оружием, как его разворачивает выстрелом, а сам он даже до кобуры дотянуться не успел — удар рукояткой пистолета мгновенно вырубил все сенсоры. И вот они здесь. Кайен шипит, дёргается. Рубашка залита кровью, губа разбита. Бенсон опустился перед Укитаке на корточки и заглянул в лицо. — Чёрт, ну и отделали же тебя эти придурки… — он вытащил из кармана платок и вручил мужчине. — Так тот легавый пытался сопротивляться, — пожал плечами знакомый мужчина с татуировкой на шее. — И что? Убить же могли, идиоты, — рыкнул Тони и поднялся на ноги. — Ладно. А теперь Тед, — он резким движением поднял его на ноги и отвёл в небольшой закуток, чтобы остальные не могли их слышать, — мог бы ты объяснить, почему ты встречался с уважаемым вдовцом той дамы? — выжидательно посмотрел на него отставной военный. — Я хотел предложить ему информацию, которая повела бы его по другому следу, — автоматически ответил Нили. — Сказал, что готов продать ему информацию. Хотел сообщить о северянах. Если бы полиция за них взялась — нам бы это было только на руку, тем более, что они претендовали на порт. — Почему же ты не сообщил об этом мне? — Не хотел, чтобы об этом знал кто-то ещё, простите мою подозрительность. — Хмм...— Бенсон вернулся в ангар и обратился к Кайену, — Господин офицер, скажите, много ли вам успел рассказать наш общий знакомый? — Только то, что в поисках одних, она напоролась на других и что из-за этого ему пришлось работать над тем, чтобы замять всё это, — плюнул брюнет. — А встречались вы зачем? — В глаза… — Шиба взглянул на друга, — хотел ему взглянуть. — Славно! — кивнул Бенсон и хлопнул Нили по плечу. — Какое облегчение. В таком случае, я догадываюсь, кто источник всех наших проблем, — он резко подошёл к Марии и схватил её за затылок, заставляя подняться. — Ну и много ты, Тедди, рассказал этой шлюхе? Укитаке застыл, глядя на испуганное женское лицо. Мария взглянула на него с мольбой. — Ничего! Я ей ничего не говорил! — Но у нас только два подозреваемых, видишь ли. Либо это ты, человек, который слишком много знает, но который ни разу не дал в себе усомниться, либо эта баба, которой ты в койке что-то разболтал. Она, конечно, всё отрицает, но тебе-то её зачем выгораживать? — Я абсолютно уверен, что не говорил ничего, что касалось бы дел, о которых она не знает, — сжал кулаки Укитаке, пристально глядя на Бенсона. — Ну значит она за тобой следила, идиот! Вот ведь минус молодости а. Пока баба не обманет — верят как последние остолопы. Ладно, сделаем проще, — Бенсон бросил ему пистолет и достал из-за пояса второй, который приставил к женскому боку. — Смотри, всё очень просто: либо ты сейчас стреляешь в господина офицера, либо я стреляю в неё, раз она тебе так нравится и ты ей так веришь. Одной утечкой информации в любом случае будет меньше, а? Укитаке огляделся. В зале пять человек, не считая его, Кайена и Марии. Вооружены трое. Чёрт, ситуация безвыходная. Что делать? — Стреляй, — тихо произносит Кайен и эхо его слов громом обрушивается на детектива. — Спасай уже свою задницу, Нили. Мне жить больше незачем. — Укитаке с ужасом посмотрел на друга, понимая, что он серьёзно. Укитаке, навёл дуло на взлохмаченные чёрные волосы. Сердце стучало где-то в горле, в животе жгло. Мужчина пристально посмотрел в бледное лицо, резко перевёл прицел на Бенсона и спустил курок. Щелчок.Пусто.
Удар.
— Ох, малыш… — вздохнула Мария, покачивая тяжёлыми локонами, — Спасибо, конечно, что попытался выгородить, но в последний-то момент передумал. Лживый как все мужики, — улыбнулась она и повернулась к Кайену. — Так, парень… твоя супруга, к сожалению, была куда менее аккуратной, чем твой друг, так что найти тебя проблемы не составило. На самом деле, я уже примерно знаю, что к чему, но одно для меня пока неизвестно — как много информации успел слить наш драгоценный “новичок”, потому что ныкался он просто шедеврально? Кайен молчал, глядя на друга, но взвыл, когда Бенсон стиснул простреленное плечо. — Тебе вопрос задали, парень. — Да подите вы нахуй, — прошипел Шиба. — Бенсон, делаем иначе, — произнесла Мария и встала около Укитаке, — Значит так: я задаю вопросы тебе, но если ты молчишь — мучиться будет твой друг. Все такие герои, когда им пальцы ломают, а пригрозишь их ребёнку шею свернуть — поют как соловьи. Так что давай, — Бенсон вновь стиснул плечо Кайена, — Пой. — Ни слова! — всхлипнул Кайен и зажмурился, когда Бенсон в очередной раз стиснул его плечо. Укитаке молчал. Голова всё ещё гудела после удара, руки и ноги ныли. Что толку утаивать эту информацию? Ну отменят они несколько сделок, ну и? С другой стороны, знание того, о чём известно полиции, лишит ОБН и прочих какого-либо преимущества. Сейчас, пока они не знают, с какой стороны им нанесут удар, они будут осторожными. Чёрт, голова кружится… И они не знают, скольких их людей он смог вычислить. Чёрт, да ещё бы немного и он нашёл руководство… Кайен вновь тихо взвыл, закусив губу. — Так, это, конечно, очень увлекательно, но у нас мало времени. Мне ещё с немцами встречаться, — покачала головой женщина, глядя на часы. — Бах ждать не любит, так что давай, милашка, на кого ты уже успел накопать, пока трудился в нашем дружелюбном коллективе? — она, не выдержав, ударила его каблуком в бок. Ребро заныло, мужчина зажмурился, тихо матерясь. — Отпусти его… — прошептал Укитаке. — Он ведь здесь не причём. Ты ведь злишься на меня… Мария изящно опустилась на корточки и заглянула в мужское лицо. — Милый, для тебя у меня уже есть особый подарок. Не волнуйся, я ещё успею насладиться твоей смертью, но сейчас-то мне нужна информация. И если один из вас помрёт раньше — я смогу выбить хоть что-то из второго. Не бывает железных людей, можешь мне поверить, — она прищурилась и тут он понял. — Это ведь ты? Всё время это была ты? — спросил он тихо. — Ты то самое “руководство”? — Время, — коротко бросила она, поднимаясь на ноги. — Сука, только попробуй! — прошипел ему Кайен, прежде чем снова взвыть. Удары превратили лицо друга в сплошную рану, правая рука подрагивала, свисая с подлокотника — переломанные пальцы хаотично тряслись, брызгая кровью — на живот стекала красная слюна, но синие глаза смотрели так, что Укитаке не смел произнести ни слова. Он пытался подниматься, сделать хоть что-то, но каждый раз его попытку пресекали и от души пинали куда придётся. — Кайен… — Ни слова, — отрезал он, — Иначе всё будет зря. И Мияко тоже. — Прости меня… — Я… — его оборвал выстрел. Стул качнулся, но устоял. Голова с короткими взъерошенными волосами откинулась назад и упала на грудь. Шиба дёрнулся пару раз, плюнув сгусток крови на пол и замер, глядя застывшими глазами в пол. — Ладно, молодцы, переубедили, — покачала головой блондинка и посмотрела на Укитаке. — Да ты просто безжалостен, парень. Дать так запытать своего друга, ужас… — Мне им заняться? — спросил Тони. — Нет смысла, — с досадой пожала она плечами и посмотрела на Укитаке, — Себя ему теперь точно не жалко, да? Уже двое погибли по твоей вине. Ты ведь жаждешь искупления, а? Пострадать, чтобы почувствовать себя хоть немного лучше, да? Нет уж. — Это расценивать как прощальный подарок? — едко спросил он и тут же закрыл глаза, почувствовав у лба холодное дуло. Женщина пару мгновений держала оружие, направленным на него, но после опустила пистолет и покачала головой. — Думаешь выбить себе лёгкую смерть, “дипломат”? Не выйдет, — она резким движением подняла его лицо, схватив за чёлку, посмотрела в зелёные глаза и, хмыкнув, произнесла, — Вот мой тебе подарочек, — Она кивнула на большой деревянный ящик. Примерно с человеческий рост. Шею что-то колет и он чувствует как начинают неметь конечности. Снимают наручники, развязывают ноги, но он не может даже пальцем пошевелить — вместо тела у него бесполезная тряпичная кукла. — Я очень редко использую этот метод, но ты так хорошо влился в коллектив, что и проводить тебя надо подобающе. Его легко хватают за руки и за ноги и кладут в ящик. Сердце бьётся испуганной птицей, голова идёт кругом, рот выстилает золой ужас. Это не может быть правдой. Нет… — Ну ладно, детектив. Спокойной ночи. У тебя будет немножко времени, чтобы подумать о своём поведении. Главное, воздух экономь, — оскалилась Мария и поцеловала неподвижные мужские губы. Свет погас — потолок скрыла крышка. Нет. Нет… нет! Каждый удар молотка отдавался в черепе паническим осознанием — это правда происходит. Его хоронят. Духота сдавила горло, затемняя сознание и спасительный обморок выключил восприятие действительности. Душно до тошноты. Голова гудит, а тело будто налито свинцом. Темно, хоть глаз выколи. Холодно. Тесно. Страшно. Панически страшно. Даже рукой пошевелить боязно. Потому что если он пошевелит рукой — он узнает правду. А этой правды он боится до истерики. Нужно успокоиться. Глубокий вдох, медленный выдох. Ещё раз. Не помогает. Сердце всё равно стучит где-то в горле, то ли от ужаса, то ли он той дряни, которой его накачали. Пахнет свежим деревом и сыростью. От этого запаха засосало под ложечкой, а руки взмокли. Неужели это правда? Нет, это не может быть правдой. Он сжимает и разжимает кулаки, избавляясь от влаги на ладонях, и, с замиранием сердца, ведёт кончиками пальцев вдоль рубашки, цепляя комочки грязи, задевает большим пальцем ремень, касается брюк и останавливается. Что он будет делать, если это правда? Соберись. Давай. Делай хоть что-то. Подушечки пальцев спускаются по брючине к поверхности, на которой он лежит. Тонкая кожа тут же чувствует колючки нешлифованной древесины, которая мгновенно занозит пальцы. Ладонь медленно проскальзывает чуть дальше и быстро наталкивается на препятствие. Он ведёт рукой вверх вдоль стенки, цепляя кончик гвоздя, и вновь натыкается на стенку. Нет, это уже не стенка. Это крышка. — А этого куда? — глухо звучит мужской голос наверху. — Да сюда же кидай. Нахуя вторую могилу копать? — Ну да, опять же с другом вместе. — Ебать ты романтик. На крышку падает что-то тяжёлое. Звук, который вряд ли можно услышать просто так, тем не менее узнаётся очень легко — это тело, падающее на доски: звук глухой, немного размазанный, влажный, но такой грузный, что кажется, труп должен проломить крышку. Он почувствовал знакомый запах одеколона. На живот упала тяжёлая густая капля. Сверху послышался свист лопат. Оцепенение прошло и тут он закричал. Он орал от ужаса и безысходности, от дичайшей паники, которая охватила сознание, утопив мысли в черноте замкнутого пространства. Он кричал, хаотично стуча проснувшимися руками по стенкам, по крышке, ни на что не надеясь, просто отчаянно царапаясь за последний шанс. Голоса сверху становились всё тише, а по крышке продолжали стучать комья земли. — Бля, жутко это… Может, пристрелить его? — Завали, самаритянин. Давай резче, дождь начинается. Он уже не слышал собственного голоса. То ли оттого что привык, то ли оттого, что голос пропал, не выдержав этого надрыва. Душно. Похоже, он растратил весь воздух своим припадком. По лбу стекает капелька пота. Сверху стало тихо. Абсолютно тихо. Он вновь коснулся рукой стенки и с удивлением почувствовал, что одна из досок прогнулась. Дождь. Сверху слышен дождь. Если он так и останется здесь — семья Кайена даже тело его не получит. Давай. Удар локтём. Ещё, ещё! В конце концов стенка сдаётся и крышка валится набок с оглушительным хрустом дерева и скрипом гвоздей. Он нажал на стык и доска подалась. Давай. Он толкнул ещё пару раз, чувствуя как рыхлый песок движется, как елозит по поверхности тело. Ещё несколько попыток. Давай же… Воздух… воздуха не хватает. Кайен… Нет. Давай же. Он чувствует, что теряет сознание, когда где-то вдалеке раздаются голоса. У него бред. Это от нехватки воздуха. Говорят, у утопающих тоже бывают галлюцинации. Чей-то крик прорывает ночь и он чувствует на воротнике крепкие пальцы, тянущие наверх. Голова оказывается над землёй и сочный мокрый воздух бьёт в грудь, возвращая к жизни. Он видит перепуганное лицо Ямамото и единственное, на что хватает сил, это сказать “вытащите Кайена”.***
Укитаке вскрикнул и резко сел на кровати, трясясь от ужаса и судорожно хватая воздух. Кайен? Где он? Что… Приглушённый свет заслоняет знакомая фигура. Крепкие руки тут же обнимают плечи, в нос бьёт запах перегара и низкий, густой голос тихо произносит над ухом: “Эй, я рядом”. Он впивается в рукав розовой рубашки и, переводя дыхание, шепчет только: “Это должен был быть я”.