Мой семнадцатый день рождения

Вернувшись в Шеффилд, парни простились друг с другом и разъехались по домам. – Алло, привет. – Привет, Мэтт. Что так рано звонишь? Шесть часов всего... – в голосе Ханны слышалось явное недовольство и раздраженность. – Ох, прости, забыл совсем про разницу часовых поясов... Слушай, что ты делаешь сегодня вечером? – Ничего, а что? – Да так, хотел встретиться с тобой. Соскучился, разъезжая по турам... – Ладно, давай. Пожалуй, уж ради такого отменю свой поход по магазинам с девчонками. Позвонишь, когда надумаешь, где и во сколько встретимся, ок? – Обязательно. Ладно, спи, милая. Увидимся... – Ага. Пока, Мэтт. Ханна поспешно отключилась, и Мэтт удивился ее хладнокровности и нежеланию общаться при том, что они не связывались неделю. Он кинул телефон, и тот с грохотом отпрыгнул в угол комнаты. Злости Мэтта не было предела. В попытке угомонить свои эмоции парень лег на кровать и закрыл глаза. Перед глазами тут же появлялся образ Грэйс, ее изумрудные глаза, а ее смех эхом расходился в его голове. Гнев стал постепенно угасать, и Мэтт решил выйти на балкон. На улице был жуткий мороз, но его это не смутило. Он лишь смотрел, как снежинки мирно спускались с неба на землю, кружась в воздухе. Странно, он, вроде, никогда не курил, но в кармане оказались сигареты и спички. Похоже, он все же перепутал джинсы. Парень аккуратно открыл пачку и дрожащими руками достал сигарету. Тихий чирк спички, яркая искра, и вот зажженная сигарета уже между пальцев Кина. Он поднес ее к губам и сделал глубокий затяг. Едкий дым наполнил его легкие, и Мэтт даже не поперхнулся, будто имел стаж в этом деле. Именно этого Мэтту не хватало последние несколько недель: вот так просто стоять на балконе своей квартиры в Шеффилде и смотреть, как в окнах домов, словно звезды, загорался свет, и люди, заботясь о своих делах, сонные выходили из своих домов и садились в автомобили, чтобы снова приехать на свою нудную работу и просидеть целый день перед компом, не видя ничего в этом мире кроме стопок отчетов и мерцающего экрана. Сигарета окончательно дотлела в руке Кина, и тот выкинул ее с балкона вниз, туда, где топтались, как муравьи, люди, спеша и расталкивая друг друга. Мэтту стало холодно, и он зашел обратно в комнату, пустую и тихую. Он сбросил с себя свою черную толстовку, снял футболку и небрежно кинул ее на кровать. – Черт, надо будет вернуть их Никколсу... - подумал Мэтт, снимая джинсы. Он тихонько притворил дверь в ванную и включил свет. Зеркальная лампа мгновенно вспыхнула, и ее мягкое свечение расплылось по комнате. Мэтт зашел в душевую кабинку и включил воду. Теплые струи хлынули наружу и окатили напряженное тело Кина. Он сразу расслабился, и плохие мысли стали постепенно исчезать из его головы. Через пару минут парень вышел из душа и взял в руки белое мягкое полотенце. Холодные водяные капли остужали его кожу, и Кин с ног до головы покрылся мурашками. Он протер вспотевшее стекло рукой и взглянул на себя. Все тот же парень, все те же проблемы. Вечный путник, ищущий свое счастье. Нашедший его, но вновь потерявший. Его жизнь - сплошная борьба. Он словно ребенок, оставленый Богом, против целого мира...