Тем временем в Ариалэнде.
Дневное марево сошло на нет, наконец позволив жителям выдохнуть с облегчением и покинуть теневые убежища под кронами деревьев. Быстро пролетела и вечерняя трапеза, унося за собой бряцанье столовых приборов и миролюбивые беседы членов семей. И вскоре темнота обрушилась на Ариалэнд, поглотив всё содержимое города без остатка. Кое-где мелькали одинокие фигурки в черных мантиях. Члены тайного сообщества Ариалэнда собирались на очередное заседание в маленькой просаленной комнатке своего главаря. Блик одинокой свечи освещал дубовый стол и несколько скамей, тянущихся вдоль стен. Лиц собравшихся видно не было, лишь неясные очертания сулуэтов, до подбородка закутанных в мантии. - Что за срочность, Ваша Светлость? - тишину надорвал один из присутсвующих, обратившись к главарю. Тот, в свою очередь, оглядел собравшихся, а в черных глазах его отразился блик свечи. Главарь сидел на самом столе, набивая мундштук чем-то пряно-острым. Звали его Оргрим. Лицо главаря, испещренное мелкими шрамами, было хорошо знакомо каждому жителю Ариалэнда. Оргрим был одним из сильнейших магов за всю историю своего народа, старшим советником и хорошим другом Морохира. Ровно до момента, когда король решился на бессмысленную войну. Именно тогда Оргрим впервые резко выразил свое мнение по этому поводу. Но остальные советники повелись на уверения Морохира о сказочном богатстве и обрекли свой народ на страдания. После этого Оргрим и возглавил тайное сообщество, куда вошли все, несогласные с позицией правящего короля. Стать членом этой организации было чрезвычайно сложно. Каждого из кандидатов ждала тщательная проверка от самого Оргрима, что приравнивалось к ликвидации всех тайн не только в публичной, но и в личной жизни. Пустив первое кольцо дыма, главарь произнес: - Девчонка в Лихолесье. По скамьям пробежал легкий шепот. Но лишних вопросов не последовало. Члены сообщества знали - Оргрим никогда не выдаёт своих источников. - Это значит, - продолжил главарь, - что наш час вернуться в Большой мир пробил. Тут с одной из скамеек вскочил маг и тихо, но отчетливо произнес: - С её головы не должен упасть ни один волос, Оргрим! Главарь лишь покачал головой, выпуская очередное кольцо дыма. - Я же просил тебя, Рогнар, никогда не вмешивать в дела сообщества личное. По скамьям опять прополз шумок, а вставший маг смерил Оргрима уничтожающим взглядом. - Ты же сам говорил, - продолжил главарь после паузы, - что твоя дочь родилась под счастливой звездой. Вот и проверим, так ли это.***
Перистые облака бежали по небосводу, встречая первые лучи восходящего солнца. У края горизонта розовыми полосами прокладывало себе путь дневное светило. Мертвый воздух едва катался из стороны в сторону под аккомпанемент нескольких птиц, спрятавшихся в тесно сплетенных ветвях. Но в столь тихое утро атмосфера в замке не была даже отдаленно умиротворенной. Владыка стоял в нескольких шагах от собственного трона, сцепив пальцы в замок за спиной. Недалеко находился и принц, пару мгновений назад ворвавшийся в зал и сразу начавший свою речь с претензий: - Как ты мог, отец, так поступить c Каранной? Леголас смерил отца уничтожающим взглядом и продолжил: - Почему нельзя было просто поговорить с ней, а не толкать ее на верную смерть? В голосе принца звучало явное возмущение, и в этом не было ничего удивительного, учитывая характер эльфа. Казалось, весь замок уже был в курсе пооизошедшего. По крайней мере, протрезвевшая его часть. И далеко не все одобрили поступок короля, хоть вслух порассуждать на эту тему было дано лишь избранным. - Каранна плачет всё это время, - с укором добавил принц, покачав головой. - Не пьет, не ест и ни с кем не разговаривает. Она только сказала, что лучше умрет в нашей темнице, чем на глазах у своего народа. Отец, неужели ты этого добивался? - Я поступил так, как должен был поступить, - наконец произнес король с каменным спокойствием. - Принеся в жертву чужую жизнь?! - вспыхнул принц, глядя на отца с острым раздражением. Король выдержал традиционную паузу, а затем произнес, чеканя каждое слово: - Цель оправдывает средства.* Леголас несколько мгновений смотрел на короля, а затем произнес с той же интонацией: - Мне стыдно быть твоим сыном. Сказав это, принц резко развернулся и вышел из зала. Король, проводив Леголаса взглядом, тяжело выдохнул через ноздри и покачал головой. Всё получилось совсем не так, как он планировал. А последняя фраза сына стала лишь добивающей. Но даже эти слова были не самым ужасным. Она плакала. Уже шесть часов подряд. Не ела, не пила, не спала. А еще ей грозила смертная казнь. Из-за него. Трандуил не мог отогнать эти мысли, как ни старался. В голове эхом до сих пор звучали слова девочки, потонувшие в ночи.- Я ненавижу тебя, Трандуил.
Она его ненавидит. И это сводило с ума. А ведь король, по сути, поступил... правильно? Он ведь заботился о своём народе. И в итоге оказался прав. Вот только легче никому не стало. Но самое ужасное было не в этом. Каранна осознанно спасала ему, Трандуилу, жизнь. Принося в жертву собственную. По плану короля паук должен был ринуться на Каранну. Девчонка должна была применить магию в качестве самообороны. Но глупое животное ринулось на Трандуила. И Каранна сделала то, что сделала. И теперь королю было больно. Внутри извивалось что-то скользкое и шипастое. А ребра сжимались всё сильнее при малейшем упоминании о девочке. Трандуил, пожалуй, впервые за несколько веков чувствовал себя виноватым, даже жалким и подлым. Король даже не смог вчера заставить себя повернуться к девочке лицом и посмотреть ей в глаза. Стыдно, Ваше Величество. И что делать теперь Трандуил не имел ни малейшего понятия. Всё окончательно запуталось. И король прекрасно знал, что сам во всём виноват.***
Слезы лились потоком, и как остановить их, я не понимала. Кажется, я выплакала всё содержимое грудной клетки. Было плохо, обидно и очень больно. Я не чувствовала холода стен и жесткости пола. Кажется, я не чувствовала ничего, кроме какого-то опутошения внутри. В голове всё мешалось. Сталкивались обрывочные воспоминания из детства и суровые реалии. И на контрасте всего этого снова лились слёзы. Если коротко о главном, то я не хотела умирать. Было так по-детски страшно. Хотелось к отцу. Хотелось уткнуться в его дорожную мантию, насквозь пропахшую табаком. Но отца не было. Были только воспоминания. Всего однажды, будучи еще ребенком, я видела публичную казнь в Ариалэнде. Смертный приговор оглашали магу, уличенному в связи с тайным сообществом, оспаривающим авторитет короля. Это был светловолосый юноша, совсем молодой, едва-едва Посвященный. На площадь у центральной гильдии магов сгоняли всех без исключения, даже детей. В первом ряду под конвоем стояла семья приговоренного. Я никогда не забуду глаза его матери. И сделаю всё, чтобы не видеть такого же отчаяния в глазах отца и братьев, особенно Логана. Он слишком молод и отчаян. И может из-за меня нажить неприятностей. Этого еще не хватало. Как же я надеялась умереть в этой темнице в гордом одиночестве. Но без сочувствующих взглядов обойтись и здесь не удалось. Будто кто-то поставил указатель в подземелье "Здесь сидит Каранна" и объявил в моём импровизированном музее день открытых дверей. От "посетителей" отбоя не было. Леголас и Тауриэль, видимо, благодаря произошедшему ночью, не сбежали, пришли еще глубокой ночью и пытались что-то говорить, но я не хотела ничего слушать и... ревела без остановки. Мелькали и лица Анариона, Салмедира и Гаэрлинда. К слову, темноволосый эльф сидел около решетки целую вечность, видимо, не понимая, что больше всего на свете я хочу побыть одна. Ушел Гаэрлинд только после прямого намека, который я сопроводила слезами. Меньше всего хотелось думать о короле. За первый час отсидки за решеткой я обозвала его всеми известными мне плохими словами. А потом стало просто жалко себя и я послала мысли о мерзком предателе подальше. Прошла, кажется, еще одна вечность, прежде, чем слёзы закончились. Последний литр я вытерла рукавами. Затем прислонилась спиной к холодной стене и, прикрыв глаза, попыталась окончательно успокоиться. Но не тут-то было. Послышались шаги. И кого там опять принесло?! Нехотя приоткрыв глаза, я ждала появления заранее нежелательного гостя. Но пришедший оказался куда более нежелательным, чем я могла предположить. Это был Лесной король. * - фраза Никколо Макиавелли