Проклятие мага

Эпидемия — Чёрный Маг. Он с детства был слаб, он познал унижения. Изгой в этом мире искал силы суть, И в книгах волшебных, найдя утешение, Ступил на извилистый магии путь. Он не просил, не просил помочь — Он видел свет, он знал ответ. Он не хотел, не хотел, но ночь В его душе оставит след! Ты Черный Маг — ты обречен, Такая плата, таков закон! И вот он хозяин своих заклинаний И солнечный день обратить может в ночь, Но время пришло, и нет больше желаний И магия больше не в силах помочь. Он не просил, не просил помочь — Он видел свет, он знал ответ. Он не хотел, не хотел, но ночь В его душе оставит след! Ты Черный Маг — ты обречен, Такая плата, таков закон! Черный балахон Не спасет тебя от страшных снов. Погребальный звон По твоей душе колоколов. Велика цена, Ведь знание — это Власть, Кто взлетел наверх, Может низко пасть. Надо собрать Волю в кулак, К свету лицом встав, сделать шаг, Ну, а пока ты Черный Маг! В магическом пламени книги сгорают, Душа чародея пылает в огне — Ведь с магией вместе он сам умирает, Но новую жизнь он найдет в Новом Дне! Ты Черный Маг!

«Дорогой Антимодес, я прошу тебя старый друг, ты должен немедленно отправится в Утеху, в этой простой деревеньке ты найдёшь наш клинок, который сможет одолеть надвигающуюся бурю. Возьми ребёнка в деревне, в котором ощутишь сильную дикую магию. Необходимо вырастить его сильным чародеем и привить любовь к нашему укладу жизни. Тогда это дитя охотно будет защищать наш мир от Такхизис. Поспеши, друг мой, ибо чует моё сердце, если опоздать, мы получим не клинок добра и света, а клык зверя тьмы Твой старый друг Пар-Салиан, глава Ордена Трёх Лож» Это странное волнительное письмо побудило мага белой ложи, отправиться незамедлительно, но не верхом на своей ослице, а с помощью магии. Весьма редко глава так обращался к Антимодесу, а значит, дело и впрямь стоит такого внимания. * Утеха — мирная деревенька трудолюбивых работяг и гостеприимное место для странствующих путников. Здесь красиво, уютно и безопасно. Зачем так спешить забирать ребёнка, которому Пар-Салиан пророчит стать магическим спасителем? Тем не менее, обойдя всю деревню, Антимодес смертельно устал, а потому остановился в гостинице «Последний Приют». Отдыхая в общей зале за вкусной едой и напитком, маг также не забывал о другой своей задаче — сбор слухов. И вот он услышал, что была в деревне бедная женщина, витающая в облаках, а ведь ей скоро рожать двойню, а она даже не знает об этом. Подобные симптомы были тревожным знаком не контролируемой магией проведения. Если это так, то возможно тот ребёнок, о котором писал глава Ордена, ещё даже не родился. Вздохнув, Антимодес осторожно узнал, как зовут бедную даму, и вскоре стал наблюдать издалека за домом Маджере. Когда в доме началась суета, а также раздался детский крик вроде бы и одного ребёнка, но тонкий слух мага отчётливо слышал ещё один тонкий голосок. Когда все уснули смертельно усталые, Антимодес применил немного магии, чтобы навестить карапузов и заглянув в общую колыбельку, поразился тому, что увидели его глаза. Перед его взором лежали две половинки одного целого. Крепкий малыш был крупнее своего близнеца, а второй малыш казалось, имел голову больше своего тела и не выглядел способным выжить. Но хуже этого только то, что искра магии была именно в щуплом младенце. «Наверное, боги добра сошли с ума, сотворив такое!» — возмутился Антимодес, даже не боясь Солинари, поскольку подобное форменное издевательство не могло оставить равнодушным никого. Уходя, белый маг задумался: «Как этот хилый птенец будет спасать мир, и овладевать серьёзным колдовством? Для этого нужно сильное тело, пусть и не воинское, но хотя бы здоровое!» Но ответов три луны давать не желали столь глубокой ночью. * * * Месяца через три отец семейства снова начал уходить на работу, а соседи следили за Розамун и двумя малышами. Крупный и здоровый малыш был назван Карамоном и он рос просто на дрожжах. Щуплый и болезненный кроха обрёл имя Рейстлин, но еле-еле набирал в весе и практически не вытягивался в росте. Прибыв через три месяца, Антимодес, надеялся, что всё с детьми нормально, и уже не придётся париться с самым необходимым — молоком и пелёнками. Уж не его это дело, ведь семейный муж из него никакой. Поэтому Антимодес не женат, странствует и весь погружён в дела Ордена. Конклав был ему семьёй ближе, чем его не магические родственники. Увидев, что у близнецов Маджере всё в порядке, Антимодес задумался над тем, как бы забрать хилого юного мага, но осторожно, чтобы не пострадала совесть и честь белых магов. Был самый не простой и не лёгкий путь — сказать Гилону Маджер правду в глаза. Второй, достойный алой ложи, хитростью сделать так, чтобы все сочли, будто бы Рейстлин умер. Но кража уже достойна только беспринципных чёрных магов. Пока Антимодес думал-гадал, в деревню проникло древнее зло, ловко избегая чужих глаз, оно подобно змее подобралось к дому, к колыбели братьев Маджере, но поразило лишь Рейстлина. Наутро все были в трауре, полагая, что маленький слабый Рейстлиночка всё-таки умер, даже Розамун вышла из транса, устраивая истерику на всю деревню. Антимодес был ошеломлён, и украдкой подсмотрев, узрел, как ошибались люди, а главное корил себя за невнимательность. «Вот об этом ты предупреждал, дорогой Пар-Салиан. Зверь тьмы, теперь этот мальчик обречён любить тьму, а не свет. Он стал древним вампиром, те кто в юности спят мёртвым сном днём, а ночью бодрствуют, словно воскресают. Простите меня, …мне не следовало медлить, я сожалею, но возможно ещё не поздно…» Опечаленный, Антимодес уже знал, что должен сделать, но ждал, пока все успокоятся, и тогда подойти поговорить с отцом близнецов. Но и это оказалось ошибкой. Ночью в дом проникли дикие звери и разорвали на части обоих супругов, а близнецов не тронули. Плюнув на всё, Антимодес поспешил забрать детей, пока ещё чего-нибудь не приключилось, кляня себя за трусость. * * * Пар-Салиан был в гневе, узнав, что вместо меча добра, Антимодес принёс клыки зверя тьмы, но успокоив свой разум и сердце, глава Конклава стал размышлять, как им выйти из трудной ситуации. Привить любовь и искреннее хорошо относиться к сыну ночи для белых магов и простых людей это практически невыполнимо. По колкому взгляду болезненного вампирёныша видно, что и доверие его заслужить будет крайне трудно. Также проблемой было и то, что Антимодес принёс его близнеца. Маленький Карамон был обычным ребёнком, которого бы надо по-хорошему удалить из Башни Высшего Волшебства. Но стоило им разлучать детей, как Карамон ревел не прекращая, а Рейстлин не спал даже днём, ища в колыбели то, к чему так привык. Оставив второго ребёнка на правах любимой игрушки, Пар-Салиан уже знал, что их связь никогда не будет нормальной, но счёл, что пожертвовать близнецом будет меньшим злом, и быть может Карамон сможет привить юному Рейстлину любовь к миру, который необходимо любой ценой спасти от Всебесцветной Драконицы и её детей Драконов. Так собственно и началась жизнь близнецов в Башне Высшего Волшебства. * * * Карамон считал себя самым несчастным ребёнком на свете. Его окружала магия, которая уже в печёнках причиняла досадную боль. Все люди, что растлили его с братом, были магами белой, алой и иногда встречались из чёрной ложи. А братик его тоже маг, но помимо этого ещё и дитя ночи. Карамон мало чего в жизни боялся, но близнеца опасался как огня, а тот словно издевался и редко отпускал силача от себя дальше, чем на пару десятков метров. Прячась в подвалах, где были неиспользуемые классы для занятий, крупный мальчуган шести лет использовал указку, как меч, воображая себя воином, который рубит чудовищ направо и налево, представлял себе как он становиться нужен брату для защиты, ведь магия это не вечно, а меч точно не требует того, что нужно для колдовства. -Развлекаешься братик, — шипящий тон хилого братца, заставил Карамона вздрогнуть и выронить импровизированный меч. -Рейст, хватит меня так пугать! Ты бы хоть постучался, — холодея, упрекнул силач. -Не будь таким трусом, чтобы боятся собственного брата! Ты даже чёрных магов так не боишься, как меня. Тебе придётся смириться, что я хочу видеть и чувствовать тебя рядом с собой! – тон, не терпящий возражений, так говорили только взрослые, но Рейстлин научился этому буквально с трёх лет. Такому настрою своего брата, Карамон не мог противиться. Необъяснимо, но факт, что Рейстлин имел какую-то власть над ним…, но магия ли это? Нет, это что-то другое, поскольку всякое волшебство Карамон уже видел миллионы раз, и способен отличить. «Может дело в нечеловеческой сущности» — гадал Карамон всю жизнь. Тем временем голубоглазый близнец в одно мгновение ока приблизился к Карамону и обнял, вдыхая аромат так шумно, что наверное слышно и в коридоре. -Ты только мой Карамон. Я знаю, я помню, как тебя пытались забрать у меня. Я не отпущу тебя, — в этот момент Рейстлин сжал торс силача так, что Карамон засомневался в том, кто из них тут самый сильный. Болезненно застонав, Карамон вцепился в плечи брата, силой отталкивая того, и когда магический близнец соизволил посмотреть на него своим пугающим алым взглядом, произнёс. -Твой каприз брат, когда-нибудь меня доконает! Мне это надоело! Хватит относиться ко мне, словно к вещи! И довольно пропускать приём пищи, а то у меня закралась мысль, что ты хочешь сожрать меня, брат, — произнеся это скорее с обидой, чем с сарказмом, Карамон сумел-таки выбраться из «объятий» Рейстлина. -Я не голоден. Красные глаза не только от жажды, братец. Я просто не выношу одиночества. Мы ведь всегда были вместе! Я просто пытаюсь оберегать тебя, а могу лишь когда ты рядом. Моя магия защитит нас от любой опасности! — заговорив о магии, Рейстлин буквально переменился из спокойного и еле слышного в шумного и восторженного братца, и последнее было едва ли не хуже для Карамона. -Ну, всё хватит! Магия, магия, меня достало иметь такого соседа! Рейст, магия это не только нечто прекрасное, но ещё и нечто опасное! Чёрные и алые одежды весьма опасны. Первые представляют зло, а вторые себе на уме! — оборвав близнеца, Карамон вспылил как всегда, и обошёл Рейстлина, чтобы сбежать. -Нет Карамон, магия лишь средство, — произнёс вдогонку Рейстлин, и осел на месте, размышляя над поведением брата. * * * К одиннадцати лет Рейстлин знал достаточно, чтобы не быть первогодкой, а проходить школу постарше, с подростками. Благодаря личным урокам Пар-Салиана и ещё некоторых магов, маг Маджере схватывал всё на лету, хотя и не каждое светлое заклинание у него выходило с первого раза, вот алое или чёрное куда как проще… Комплектация юного мага и воина по-прежнему была той же, что при рождении, но более Рейстлин уже не выглядел болезненным, если вовремя питался кровью лесных животных. Кровь людей настрого запретил пробовать сам глава Конклава, и Рейстлин слишком уважал этого мага за силу и знания, чтобы идти против запрета. Касаемо брата…да, он признавал, что иногда хотелось попробовать кровь близнеца на вкус, но в тоже время с большей жаждой Рейстлин желал, чтобы Карамон просто был рядом, как любимая игрушка. Он любил его, но иначе, чем должно…не делил внимание брата, ни с кем. Все с кем Карамон пытался играть и завести дружбу, были распуганы молодым вампиром или с помощью сущности своей природы, или магией. Но когда он пошёл в старшую школу, согласившись расстаться с обществом Карамона надолго, то познал, что мир подростков — мир унижения. Молодые чародеи неофиты насмехались над тем, что Рейстлин был вампиром, с бледной кожей, бледно-голубыми глазами и тусклым карим цветом волос, точно оживший мертвец. Ещё они не упускали возможность подколоть его в том смысле, что пророчили тому быть Чёрным Магом, который наверное и своих-то пожрёт, что ему место в бездне. На слова Рейстлин пытался отвечать только на первых порах, но после воспитательной беседы с Пар-Салианом, стал учиться терпению и смирению с тем, что для всех он урод, изгой и чудовище… «А ведь меня боится собственный брат» — огорчался одиннадцатилетний маг вечерами в своей комнате, и едва заснул без присутствия Карамона. Лишь прядь его волос, запах пота на рубашке обманывали чувства вампира в Рейстлине, позволяя себе заснуть. * Карамон в это время жил в Утехе, и наконец, без надзора брата обрёл друзей, товарищей, и готовил их намёками к тому, что его близнец так ещё эгоистичная сволочь, которая может попробовать помешать их дружбе. Но было кое-что печальное, ведь каждое лето Рейстлин навещал его в Утехе, и при первой же встрече мага с лучшим другом, потомком соламнийских рыцарей, Стурмом Светлым Мечом, произошёл взрыв эмоций, ругани, едва не дошло до драки. И с тех пор маг и рыцарь не редко вели отношения «кошка с собакой», и как не парадоксально, но у кошки был характер и когти. Другие мальчишки и девчонки с большей опаской отнеслись к Рейстлину, но в группе не выказывали страха, вынуждая мага-вампира отступить. Чужой страх он научился улавливать также с трёх лет, а потому многие маги белой ложи, не могли обмануть Рейстлина своим добрым отношением, впрочем, алые и чёрные маги были в той же категории, кто пытался, но не мог. Лишь Пар-Салиан не боялся его и ещё ряд магов, хотя Антимодес тоже не боялся, но испытывал какую-то вину временами, что ставило в тупик Рейстлина. Он не мог понять, за что корит себя спаситель их обоих. Братья прекрасно знают правду, о том, что родители погибли от когтей и зубов диких животных, и что вероятно самих близнецов спасла магия Рейстлина. После того рассказа маленький маг был вне себя от радости желая стать сильнее. (эм и тут автор счёт, что что-то идёт не так…короче заново следует далее продолжение…)