На странных берегах семнадцатого века

- Миледи, мне прискорбно говорить об этом, но нам придется выбраться из кареты. Кучер сказал, что спица в колесе вышла из строя, и дальше ехать нельзя, пока ее не приведут в порядок, - с раздосадованным видом сказал лорд Уильямс, когда ему наконец удалось выяснить у кучера причину незапланированной остановки. Было видно, что ему неудобно из-за этого глупого случая, который никак нельзя было предвидеть, и сама Вера тоже смутилась, чувствуя это. Так же она понимала, что в таком раскладе дел есть угроза если не пропустить Марлезонский балет, то точно опоздать на него, а это значило, что она может упустить шанс поймать Миледи и подменить подвески. Это заставляло ее нервничать и хмурить брови. Блад же иначе понял причину ее недовольства: - Что ж, с этим ничего нельзя поделать, - успокаивающе сказал он, видя ее волнение. - Скажите, лорд Брайан, а нет ли здесь поблизости какой-нибудь деревушки с трактиром, куда можно было бы добраться без хлопот и найти новую карету? – обратился капитан Блад уже к своему соотечественнику, имевшему вид не менее кислый, чем был у Веры. - Есть тут одно местечко, но о трактирщике ходит много нелестных слухов - подворовывает у постояльцев да готовит отвратительно, а что получше приберегает для людей в красных формах, которые служат кардиналу. Их тут много останавливается в последнее время, - ответил лорд Уильямс, пожав плечами. Капитан Блад улыбнулся. - Что ж, если мы дождемся моих друзей, которые скачут вслед за нами, то нам и вам будет нечего бояться, а у трактирщика, думаю, найдется для нас хороший ужин и мягкие кровати. Вера немного повеселела, решив, что переночевать до утра в теплой постели все же лучше, чем трястись полночи в карете, и они потеряют не слишком много времени, хорошо отдохнув. Лорд Уильямс не очень-то и противился плану капитана Блада, в свою очередь предложив распрячь карету и надеть седла на двух свободных лошадей. Что и было сделано незадолго до того, как до них добрались Питт и Волверстрон, во всю ругавшиеся из-за выпавшей на их долю участи плестись по суше на своенравных клячах, а не рассекать водные просторы на послушном корабле, что они, безусловно, предпочли бы больше. Сначала Вера волновалась, что ей выделят отдельную лошадь и придется соображать, как правильно сидеть в женском седле (чего за всю ее жизнь девушке, разумеется, делать не приходилось), но последнего, к счастью Веры, не нашлось. Ее ждала другая участь – до таверны Вера доехала на лошади капитана Блада. Всю дорогу девушка смотрела, задрав голову, на ночное небо, звезды которого казались ей непривычно большими и яркими, и гадала, о чем же молчит ее спутник, крепко ухватившись за его спину. *** Волверстрону пришлось неприлично долго тарабанить в дверь, прежде чем ее наконец открыли. Уставшей компании на обозрение показалось круглое заспанное лицо в ночном колпаке, ясно говорившем о том, что новых постояльцев владелец заведения совершенно не ждал. Однако взглянув на массивную фигуру моряка, трактирщик заметно изменился в лице, а сон напрочь пропал из его глаз. - Чего изволите? - сладким тоном сказал он, подняв свечу в руке для того, чтобы получше разглядеть Волверстрона. Для достижения желаемого ему пришлось встать на носки и вытянуть шею, так как трактирщик отнюдь не обладал высоким ростом и складной фигурой. Вера едва сдержала улыбку, вспомнив, как сама не так давно отреагировала на весьма внушительную фактуру Волверстрона. - Господа просят ночлег и ужин, - коротко сказал Волверстрон, указывая в сторону Веры. Блад и лорд Уильямс, стоявшие вместе с ней чуть поодаль, сделали шаг вперед. Трактирщик, прищурившись, взглянул на "господ", даже не собираясь переступать порог своего заведения, которое, по всей видимости, внушало ему чувство собственной защищенности. - Англичане? - недоверчиво протянул он, распознав акцент Волверстрона. - Которые хорошо тебе заплатят, - закончил за него Питер Блад, явно раздраженный поведением трактирщика, тянувшего кота за хвост и не собиравшегося проявлять гостеприимство. При упоминании о деньгах последний явно повеселел: - Да бог с вами, будет вам ночлег. Проходите. Тут у нас правда шумновато последние дня два, да все эти парижане, весь погреб едва не опустошили. И с ужином придется подождать, - сказал он, уже более расторопно сняв цепь с двери, открывшейся тяжело и со скрипом, - а для мадемуазель у меня припасена лучшая комната со всеми удобствами, не пожалеете. До носа Веры донесся запах копченой колбасы и вина, напомнивший о том, что в последний раз она ела лишь утром. Это заставило девушку поскорее переступить порог таверны, сняв надоевший плащ. За ней последовали лорд Уильямс и Блад, наверняка так же поторапливаемые ароматами съестного. Волверстрон, выполнив свою задачу, отправился в конюшню - помогать Питту распрягать лошадей. Трактирщик показал им три комнаты наверху, которые вполне подходили для того, чтобы переночевать. Вере были нужны лишь мягкая перина и кувшин с водой, которые она и увидела, когда наконец очутилась в своей комнате. Перед тем, как оставить ее одну, Блад пообещал ей, что скоро все выяснится с ужином, и потому снимать костюм Вера не спешила, хоть ей и очень хотелось это сделать. Внизу слышались какие-то голоса и шум посуды - девушка была слишком уставшая, чтобы разбирать французскую речь, и поэтому не слишком к ним прислушивалась, попросту сев на кровати в ожидании, когда ее наконец позовут вниз. Вера, вновь задумавшись о своих великих планах в Париже и их осуществлении, не сразу поняла, что прошло приличное время, а к ней никто так и не заходил. Она успела встать с кровати и несколько раз пройтись, выяснив, что полы скрипят, а деревянная рама в окне слишком прохудилась и из ее створок достаточно сильно сквозит. В конце концов девушка не вытерпела и решила сама напомнить трактирщику о своем существовании, попросив что-нибудь поесть. Спускаясь по лестнице не менее скрипучей, чем полы в ее комнате, Вера волей-неволей прислушивалась к обрывкам фраз, доносившимся откуда-то из погреба. Ей было достаточно затруднительно понять их суть - она уловила лишь голоса капитана Блада, лорда Уильямса и трактирщика, которые спорили о вине. Наконец, спустившись на первый этаж и найдя лестницу, ведущую в погреб, Вера вдруг резко остановилась, услышав третий голос, который ей наконец удалось разобрать. - Да это же сумасшествие какое-то! Постояльцы не могут получить желаемого только из-за прихоти какого-то пьяного француза! Мсье, я считаю это по меньшей мере оскорблением! - возмущался на французском лорд Уильямс, перебивая причитания трактирщика, которые было плохо слышно и оттого сложно разобрать. - Господа, никто не приблизится к этой двери и на сантиметр, иначе я буду стрелять. Катитесь к чертям, пока каждый из вас не получил по пуле, - хладнокровно сказал тот, третий голос. Его слова сопроводились щелчком, будто взвели курок. - Мсье, если вы сейчас же не прекратите, то мне придется взломать эту дверь, а мне бы очень не хотелось этого делать, поскольку причиненный вами ущерб этому человеку и так превышает все нормы, - возразил капитан Блад достаточно уверенным тоном. - Только попробуйте, и тогда вам станет известно, что такое французский мушкетер, - Атос - а Вера нисколько не сомневалась, что ей вновь не повезло и это был он, придал своему утверждению убедительности, разбив стеклянную бутылку, о чем Веру оповестил характерный звон. Девушка поникла в бессилии, прислонившись к стене. Осознание, что теперь ее задумка - самая настоящая глупость, и что она в одиночку никак не может противостоять событиям, которые текут своим ходом, было для нее настолько неожиданным, что вытянуло последнюю надежду. Вере показалось, будто она упала в огромную воронку и совершенно не в силах из нее выбраться. Со стороны лестницы, ведущей в погреб, раздались шаги, и Вера едва нашла в себе силы встать прямо и поправить смявшиеся рукава и юбку.