На странных берегах семнадцатого века

Проснулась Вера глубокой ночью - ее сон без сновидений, какой бывает у очень уставших за день людей, прервала причина достаточно банальная. Желудок, не наполненный накануне ужином как следует, давал о себе знать некомфортными ощущениями и вытекающим из этих ощущений последствием - бессонницей. Девушка успела пожалеть о том, что не последовала совету лорда Уильямса, когда поняла, что теперь-то уж получить так желаемое съестное будет скорее всего невозможно - в доме все спали, начиная от трактирщика и заканчивая Волверстоном, храп которого раздавался из конюшни, сооруженной из небольшой пристройки к трактиру с весьма хлипкими и хорошо пропускающими звук стенами, о чем можно было судить из доносившейся до ушей Веры ночной серенады. Ко всему прочему, Вере пришлось спать одетой - выяснилось, что служанка, которая могла бы с этим справиться, ушла еще вечером, и больше помочь Вере с костюмом было некому. Слишком гордая для того, чтобы попросить об этой услуге у Блада, который, впрочем, отчего-то не заговорил об этом сам, Вера мучилась от двух недугов: острых болей в желудке благодаря голоду и не менее острой рези в боках благодаря корсету, который она тщетно пыталась ослабить самостоятельно перед сном. Посетовав на то, что у себя дома она могла бы тихо добраться до холодильника и взять что-нибудь вкусное в любое время дня и ночи, Вера уже даже не пробовала заснуть снова. Вместо этого она поднялась с кровати и выскользнула из комнаты в надежде обнаружить внизу тот самый чан с похлебкой, дабы немного ее позаимствовать. Что она и сделала. Как ни странно, свечи в канделябрах еще не догорели, хотя их никто не менял, поэтому в коридоре и на лестнице было немного света, количества которого вполне хватало для того, чтобы девушка не споткнулась, запутавшись в собственных ногах и юбках. Сжав складки платья руками, чтобы они поменьше шуршали и не путались под ногами, Вера осторожно спустилась вниз по скрипучей лестнице, молясь о том, чтобы ее не услышали. Она не забывала об угрозе в виде Атоса, который мог обнаружить ее в любой момент, однако чувство голода было сильнее, да и Вера была уверена, что он давно спит в обнимку с бутылкой какого-нибудь шардоне. Однако внизу ее ожидало очередное поражение - гостиная была пуста, пуста была и печь, в которой могла находиться какая-нибудь еда. Вера внимательно осмотрела все в надежде, что может найтись хотя бы забытый незадачливой женой трактирщика кусок хлеба, однако ее надежды не оправдались. Столы и стулья были аккуратно сдвинуты и девственно чисты - на них не нашлось и крошки. Хмыкнув своему комичному, но, тем не менее, достаточно бедственному положению, Вера пожала плечами и повернулась к лестнице, чтобы вернуться к себе и как-нибудь скоротать оставшееся до рассвета время. Но тут же остановилась, затаив дыхание - внизу что-то зашуршало. В темноте раздалось два глухих стука. Затем - щелчок. Отправив во вселенную просьбу о том, чтобы это не была крыса, Вера все еще медлила с тем, чтобы сделать следующий шаг. Инстинкт подсказывал ей, что лучше повременить. - Я едва ли не спутал вас с гвардейцем кардинала, мадемуазель. Кто знает, что бы случилось, если бы в мою голову не пришла мысль подождать, прежде чем выпустить пулю, - раздался голос со стороны лестницы, ведущей в погреб. Вере оставалось лишь зажмурить глаза изо всей силы,представив, что она - невидимка, как в детстве. Однако детство Веры закончилось достаточно давно для того, чтобы она понимала - здесь это не сработает. Этот порыв был скорее последней попыткой утопающего ухватиться за соломинку. Крайне абсурдно надеяться, что поможет, но попытка хотя бы была - Вера успокаивала себя, что в данном раскладе дел это все, что она может сделать. В голове она мгновенно просчитала обстановку: света в помещении было мало, это было ей на руку. Мрак сгущался уже у лестницы, ведущей к погребу, а там, где стояла Вера, было лишь немногим лучше - за ее спиной на стене висел канделябр с парой догоравших свечей, бросавших на Веру слабый, мерцающий желтый свет. При таком раскладе все, что видел граф де ля Фер - ее темный силуэт. А еще она находилась от него на расстоянии, достаточном для того, чтобы он не смог разглядеть черты ее лица. "Так должно было случиться. С этим ничего не попишешь" - прошептала она про себя, а вслух сказала следующее: - Значит, мне не судьба погибнуть от вашей пули, мсье. - Шум заставил меня выйти из моего убежища, хотя я этого отнюдь не планировал. Вы шуршите и ходите так же громко, как гвардейцы, когда хотят казаться незаметными. Однако не уверен, что в их суждениях есть место для веры в судьбу, мадемуазель. Вера слушала его голос, боясь даже посмотреть в ту сторону, откуда он раздавался. Краем глаза она все же увидела темный силуэт у лестницы - Атос не поднялся на первый этаж, а стоял на две-три ступени ниже, прислонившись к стене и подбоченившись. Было видно, что он держится, стараясь не показать свое отнюдь не самое трезвое состояние. Вера пыталась справиться с любопытством, говоря себе, что лучше повернуться к нему вполоборота - так шансы, что он не признает в ней ту, которую сам же и убил, увеличатся, но любопытство, присущее ее натуре, победило. Украдкой Вера еще раз взглянула в сторону Атоса в желании увидеть, как этот мужчина выглядит вне страниц романа Дюма и экранов кинотеатров и телевизоров. Впрочем, она мало что разглядела - граф де ля Фер стоял как раз там, где света было меньше всего. В полутьме граф казался высоким и почти что болезненно худым, хотя Вера представляла себе его иначе. Черты лица скрывались под густой тенью, которую отбрасывали длинные, темные вьющиеся волосы - небольшой блик света падал лишь на прямой нос и треугольный подбородок. В правой руке он держал пистоль, дуло которого поблескивало золотом. Его лицо выглядело бледным. Деревянные лестницы со старинными перилами, стены с местами отваливающейся побелкой, пожелтевшей от времени, медные подсвечники с витиеватыми узорами, висевшие на этих стенах, темный силуэт Атоса с огнестрельным оружием в руке - все выглядело пугающе и таинственно, как будто шагнуло в реальность с набросков Гойи и мрачных историй Эдгара По. - В этой темноте вы похожи на призрака. Сделайте шаг назад, мадемуазель. У меня создается ощущение, будто вы от меня прячетесь. Я не могу разглядеть вас, а друга или врага, как всем известно, необходимо знать в лицо, - сказал Атос после минуты молчания, в которой оба пытались разглядеть друг друга. - То же я могу сказать и о вас, мсье, - Вера и не шелохнулась, пытаясь собраться с мыслями. Лестница, ведущая в погреб, прилегала к лестнице, ведущей на второй этаж. Из этого следовало, что для того, чтобы вернуться к себе, Вере непременно нужно было пройти мимо графа, а этого она себе позволить не могла. Все, что ей оставалось делать - стоять на месте, надеясь на то, что она похожа на Миледи лишь внешне. Тем не менее, на всякий случай Вера чуть понизила тембр голоса, когда отвечала Атосу. - Да, вы правы, я совсем забыл о манерах. Хрупкая девушка. Одна. Стоит в темноте... А у меня в руках заряженный пистоль и я требую от нее назвать свое имя. Глупый случай, только в анекдотах рассказывать,- сказал он, наконец пряча оружие. -Можете называть меня Атос, мадемуазель. Вера почувствовала, что он выжидающе смотрит на нее. Ей казалось, что все вокруг накалено до предела. Сердце давно болталось где-то в пятках от страха, в крови бурлил адреналин, мешая сосредоточиться. - графиня Вероника Павловна Деремонтова, мсье, - представилась наконец она, боясь сбиться. В возникшей тишине Вера немного расслабилась, понадеявшись на то, что ее экзотичное для француза имя отвлечет его внимание. - Что ж, не буду спрашивать, по какой причине русская девушка такого высокого происхождения оказалась здесь. Вероятно, она была, раз это случилось. Вера лишь кивнула, не зная, что сказать. В ее голове крутилась одна мысль - что делать? Ничего путного в голову не шло, а стоять как вкопанной теперь было крайне глупо с ее стороны, когда оба уже сказали друг другу свои имена. Девушка снова нервно повела плечами. - Вы меня боитесь, - сделал вердикт граф. Из его уст это звучало скорее как утверждение, а не как вопрос. Веру осенило: - У меня на это есть все основания, мсье. Вы называете себя мушкетером, но не исполняете свои обязанности. Вы приносите неудобства невинным путешественникам и безоружным подданным своей страны, и ведете себя подобно разбойнику. Я впервые посетила вашу страну, мсье, и не думаю, что захочу это сделать во второй раз. - Раз так, то вы посетили эту страну в неподходящее время, мадемуазель. Есть свои причины моему поведению, о которых вы не знаете и не узнаете, поскольку я не намерен рассказывать о них незнакомке. Вера уловила иронический тон в его голосе; Атос не слишком-то и любезничал с ней - во фразах, ей адресованных, Вера почувствовала попытку графа вынудить Веру показать себя, однако делать это она вовсе не собиралась. Возможно, Атос уже понял, что в ее поведении кроется какая-то причина, тайна, которую Вера хочет скрыть, и теперь пытался ее выяснить. Вера помнила о его достаточно скептическом отношении к женщинам, и понимала, что простым кокетством здесь отделаться не выйдет. - Это ваше право, - только и ответила она, поднеся руку к лицу в желании понадежнее спрятаться. Лишняя тень на лице будет ей только помощницей, да и нельзя было вечно стоять на одном месте и даже не пошевельнуться - это было бы слишком компрометирующе. Давить на Атоса обвинениями в его поведении она тоже не собиралась, остерегаясь вывести его из себя, поэтому Вера молчала, ожидая его ответной реплики. Атос все так же стоял в глубине лестничного прохода. Большая черная тень от его силуэта растягивалась на весь пол, достигая края подола Вериного платья. Вера слушала, как громко бьется ее сердце, готовое выпрыгнуть из крепко сдавливающих грудную клетку пут корсета, и, как зачарованная, глядела на эту тень, опасаясь лишний раз посмотреть на своего собеседника. Тень шевельнулась и подползла к Вере ближе. Девушка инстинктивно отпрянула назад и, округлив от страха глаза, наконец посмотрела на Атоса; он, сделав было несколько шагов ей навстречу, резко остановился. На лицо Веры предательски упал желтый блик, источником которого были несколько слабо мерцающих свечей в канделябре. Атос так же вышел из тени: девушка с ужасом смотрела на его побледневшее лицо, осознавая, что настал конец ее приключениям. Какие-то полминуты оба молчали, Атос - пытаясь поверить своим глазам, Вера - пытаясь вспомнить все молитвы, какие только были ей известны. Вера понимала, что теперь ей никто и ничто не поможет кроме высших сил, и лишь на них ей оставалось уповать; в ее голове молниеносно проносились имена святых и просьбы о помощи, к ним обращенные. Она понимала, что это если и не спасет ее, то хотя бы поможет сохранить самообладание и здравый рассудок. В считанные секунды девушка прокрутила в мыслях почти все, что помнила, пока среди текстов молитв в ее голове не появилась мысль о поступке, сделай она который прямо сейчас, ее плачевное положение бы еще можно было спасти. Вера не стала долго раздумывать, и, не дожидаясь последующих действий все еще ошарашенного Атоса, набрала сколько могла воздуха в легкие и закричала настолько громко, насколько ей позволяли голосовые связки. Высокий женский крик разорвал темное полотно ночи, нарушив тишину и покой постояльцев трактира. Тут же откуда-то сверху послышались: шум шагов, стучание открывавшихся и закрывавшихся дверей, скрип половиц и ступеней лестниц. Все звуки в доме говорили о том, что Верин план удался - уже через несколько секунд со второго этажа стремительно спускался капитан Блад, одной рукой на ходу застегивая наспех накинутый камзол и зажимая рукоять шпаги в другой. Атос медленно повернулся ему на встречу. Вера, чувствуя, что задыхается, прерывисто дышала и ощущала на ресницах отнюдь не наигранные слезы, застилавшие ей глаза. Понимая, что представление не окончено, она подбежала к капитану Бладу, явно возмущенному происходящим, но еще не понимающему, что произошло. Он мельком посмотрел сначала на Веру, оценивая ее состояние, затем - на Атоса, в руке которого вновь блестел пистоль. - Сэр, прошу вас, помогите! - от растерянности на английском воскликнула Вера, не придумав ничего лучше. Атос, смеясь, посмотрел на нее. Вера поняла - он точно принял ее за Миледи, но никак не за ее призрак. Все, что ей оставалось делать, так это всецело полагаться на помощь капитана Блада, который еще мог убедить графа де ля Фер, что сходство Веры с миледи Винтер, которое пока что никак не помогало ей, а только приносило проблемы - лишь нелепое стечение обстоятельств.