На странных берегах семнадцатого века

Граф глядел на Веру исподлобья, ухмыляясь. Он стоял на месте - не двигаясь, держа в протянутой вперед правой руке пистоль, будучи готовым в любой момент применить его по назначению. Девушка, вцепившись в край сюртука капитана Блада, округленными от испуга глазами глядела на своего потенциального спасителя. В ее голове вдруг отчего-то появились мысли о доме, о котором она не думала вовсе уже как последние дня два или три. Отгонять их Вере не хотелось - они помогали ей держать себя в руках, да и воспоминания о уютной комнате в родительском доме она не хотела забывать вовсе, боясь, что ей, возможно, уже никогда не доведется там побывать. Впрочем, надежда никогда не покидала ее - Вера в принципе была оптимисткой, и даже в таком положении, когда, казалось, ее судьба уже была решена заранее, девушка не падала духом и искала поддержку у единственного, кто мог ее защитить. Капитан Блад, хоть и не стал еще Вере другом, не бросил бы ее в беде, даже если бы сомневался в ней. Его рыцарские взгляды на отношения между мужчиной и женщиной не позволили бы ему так поступить. Вера была в этом уверена, и потому четко знала - в этой передряге она не одна. - Первые секунды я еще пытался уверить себя в том, что ваш образ - мираж, навеянный испарениями отнюдь неплохого вина, Миледи. Однако вы выдали себя сами, назвавшись русской... графиней, - граф отчего-то рассмеялся на этом слове. Вера, недоумевавшая о том, что могло послужить причиной его смеха, теперь могла наконец разглядеть его. Внешность Атоса, оказалось, была не слишком схожа ни с литературным оригиналом, ни с каким-либо другим. Под "литературным оригиналом" Вера подразумевала тот образ, который ей представлялся при прочтении книги, и тот граф Де ля Фер, который сейчас стоял перед ней, не имел с ним ничего общего. В целом, внешность его не слишком отличалась от описанной в общих словах Дюма, но этот человек казался Вере чужим, другим. Ей было сложно примерить его на настоящего Атоса - вернее, того, каким она себе его представляла, но, тем не менее, это был он. И Вера, не смотря на то, что ее представления оказались неверными, почему-то понимала, что именно так он и должен выглядеть. Перед ней стоял мужчина среднего роста, из-за худобы и высоких ботфорт с квадратным каблуком казавшийся выше, чем он был на самом деле. Вере первым делом попались на глаза его казавшиеся сильными руки с пальцами, утончавшимися ближе к ногтям, отчего они представлялись длиннее положенного. На указательном пальце правой руки Атос носил перстень с крупным камнем, который и привлек Верино внимание. - К вашему сведению, этого титула не существует в стране, подданной которой вы назвались, - тем временем продолжал он, не прекращая смотреть на Веру, заметившую уже и его прямой, красивый нос, и мягкую, типично французскую сглаженную линию скул, и слегка пухлые губы, и четкую, треугольную линию подбородка. Дюма был прав - его лицо и впрямь походило на то лицо, которое могло бы выйти из-под кирки скульптора, если бы тому заказали выполнить бюст кого-нибудь из римских правителей. Вера, немедленно смекнув, что он имеет ввиду, прокляла себя за ошибку и вновь умоляющим взглядом посмотрела на капитана Блада. Она понимала, что сейчас ей лучше молчать, и что любое слово, сказанное ею, будет обращено Атосом против нее. Слишком он твердо был уверен, что Вера - не та, за кого себя выдает, и не та, кем она является на самом деле. Что на самом деле она - женщина, которая, словно змея, способна одурманить своим ядом любого. Он и слушать ее не будет, и вынесет свой приговор, который уже однажды осуществил. Лучше доверить все Бладу. - Мсье, вы не в себе. Прошу вас для начала опустить оружие, потому что, уверяю вас, в противном случае вы совершите ошибку, о которой будете жалеть, - твердо сказал наконец Питер Блад, положив свою руку на руку Веры, которой она все еще крепко держалась за лацкан его сюртука. Девушка ослабила хватку, желая убрать руку, но тепло, которое она ощутила от прикосновения, показалось ей приятным - Вера передумала, понимая, что оно придает ей поддержку, которая была ей в этот момент очень нужна. - Я более чем в себе, сэр. Я только что узнал, что женщина, опаснее которой нет во всей Франции и которая была моей женой, жива. И она стоит передо мной. Но я намерен исправить это недоразумение, - Атос чуть пошатнулся, но немедленно вновь принял прежнее положение. Было видно, что он все еще не протрезвел (вероятно, доза употребленного им спиртного удовлетворила бы жажду не менее, чем целого отряда мушкетеров), но тем не менее любой другой, оказавшийся на его месте, вряд ли бы сейчас даже был в состоянии твердо стоять на ногах - не то, чтобы четко осознавать, что происходит вокруг него. А Атос, казалось, мыслил достаточно трезво. Со своей точки зрения. - Если вы сейчас же не прекратите, мне придется принять более серьезные меры, мсье. Эта девушка совершенно не имеет никакого отношения к женщине, за которую вы ее принимаете, и я уверен в этом настолько же, как и в том, что нахожусь сейчас здесь, перед вами,- Блад положил руку на рукоять шпаги и пристально посмотрел на Атоса. - Вы здравомыслящий, и, как я вижу, благородный человек, как и я. Но вы так же, как и я - мужчина. Эта женщина, что ищет сейчас поддержку в вас, на это и рассчитывает. Как вас зовут? - Питер Блад. Капитан Блад. - Как вы с ней познакомились? Питер Блад нахмурился, мельком взглянув на Веру. - Это не имеет значения. - Вам не обязательно рассказывать. Я могу рассказать и сам, так как хорошо знаком с ней. В один прекрасный день она сама обратилась к вам, попросив о помощи и защите, поскольку она слабая, беззащитная женщина. И, конечно же, представилась не своим именем. Для нее это привычно, сэр. Она уже вряд ли помнит свое настоящее, так как ее прошлое ей не по нраву. Вы, конечно же, поверили ей, посчитав, что будет приятно быть рядом с таким ангельским созданием, но это отнюдь не ангел, капитан Блад. Это волк в овечьей шкуре. Дьявол, вышедший из преисподней в женском обличьи и желающий погибели всех мужчин. Взгляд капитана Блада стал серьезным и сосредоточенным. Он крепко обхватил рукоять шпаги, но не спешил ею воспользоваться. Вера, увидев это движение, взяла Блада за руку и из осторожности встала за его спину, всей душой желая того, чтобы их разговор не перешел драку. - Ваше поведение оскорбительно, - прервал Атоса Блад, сделав шаг вперед и отпустив Верину руку. - Прислушайтесь к моим словам, сэр. Им есть подтверждение, и оно выжжено на ее плече. Я просто хочу открыть вам глаза, так как вижу, что вы очередная ее жертва и ваша жизнь этого не стоит, - возразил Атос, отбросив пистоль и тоже схватившись за шпагу. Оружие с глухим стуком упало на пол и отлетело в сторону. - Vade mecum*, - граф Де ла Фер встал прямо, посмотрев на Блада. Оба застыли на месте - казалось, никто не собирается вытаскивать шпаги из ножен. -Suum cuique**, - Блад не отводил взгляда, и, видимо, даже не собирался это делать. - Хватит! Прекратите немедленно! - крик девушки отвлек внимание обоих. И капитан Блад, и Атос были явно не готовы к тому, что увидели: Вера, выиграв то время, за которое оба отвлеклись на латинские изречения, успела броситься к оставшемуся без дела оружию. Схватив его, она тут же вскочила и, обхватив ствол пистоля двумя руками, теперь пыталась понять, как им в случае необходимости вообще надо стрелять. Вера сделала это, потому что догадалась - еще есть шанс убедить графа Де ла Фер в своей невиновности. В этом ей помогла речь Атоса, и теперь нужно было отвлечь мужчин от глупой драки, которая бы все равно ничего не решила. Когда граф упомянул о метке, Веру тут же осенило: у нее есть доказательство тому, что она не имеет ничего общего с Миледи, кроме одинаковой внешности. Плечи ее были девственно чисты, чем сама миледи Винтер похвастаться не могла. Ей необходимо было убедить Атоса в том, что он заблуждается, всего лишь показав свою открытую спину. И сделать это можно было только заставив его раздеть ее - девушка хорошо понимала, что в условиях времени это было практически невозможно, и этому должна быть достаточно веская причина. - Я могу доказать, что невиновна! Но для этого мне понадобится ваша помощь. Оба мужчины взволнованно смотрели на дуло пистоля. Вера заметила, как была напряжена шея Атоса - видимо, он как раз подумал о том, что оружие заряжено. - Никто не двигается, пока я не скажу, иначе я за себя не ручаюсь! Вы, оба, немедленно должны подойти ко мне и помочь мне развязать корсет. - Но... - растерянно протянул граф, явно не ожидавший услышать слова Веры. Девушка, догадавшись, что для того, чтобы выстрелить, необходимо завести курок (она видела, как это делают в исторических фильмах), положила палец на выступавшую сильнее всего деталь, по форме отдаленно напоминавшую ключ, какой был у старых заводных игрушек, попадавшихся ей иногда в детстве. - Вы достаточно сказали, граф. Теперь делайте то, что говорю я. Только капитан Блад, казалось, понял, чего Вера хочет добиться. Он усмехнулся - удивляясь то ли неожиданному решению Веры, то ли ее глупому поведению. - Мисс Вероника, я понимаю, вы хотите защитить себя. И помогу вам в этом. Но вам лучше оставить оружие тем, кто лучше понимает, как им управлять, - Блад медленно подошел к Вере, не сводя глаз с пистоля. Вера, не отрываясь, смотрела на курок, соображая, что совершенно не имеет представления о том, какая будет отдача, если она вдруг выстрелит, и не ранит ли она сама себя или того, кого ей не хочется ранить, так как с первого раза она совершенно точно не попадет туда, куда будет целиться. Осознав бесполезность этого поступка, Вера безвольно опустила руки и повернулась спиной к Бладу. - Вы знаете, что нужно делать, капитан Блад, - тихо сказала она, чувствуя, что он забирает пистоль из ее рук. *** - Мсье, я надеюсь, вы осознаете, что если девушка окажется права, вам придется извиняться? - обратился Блад к Атосу, аккуратно сняв ленту с последнего крючка. Ответа не последовало. Корсет был затянут сверху вниз - для того, чтобы показать злополучное плечо, пришлось развязать его полностью. С каждым движением Блада Вера ощущала себя все легче и легче. Затяжка ослаблялась, в легких с каждым разом находилось все больше места для воздуха, на ребра давило все меньше и меньше. Однако ей не становилось от этого лучше: в душе она чувствовала все с точностью наоборот. С каждым ослабленным крючком Вера понимала, что будь она настоящей девушкой из семнадцатого века, все, что ей сейчас приходилось пережить, было бы для нее настоящим позором. За столь короткое время она успела свыкнуться с особенным менталитетом и привыкнуть к тому, как к ней здесь относятся. Даже дома, на родине, подобная сцена была бы для нее достаточно неприятной. А здесь, в условиях времени... Вере казалось, что она опускается все ниже и ниже, и даже мысль о том, что намерения Блада по отношению к ней совершенно чисты, а сделать это необходимо, ей не помогала. Конечно, она не оставалась нагой - на ней, кроме корсета и верхней части платья, было надето не менее четырех юбок, включая верхнюю, и нижняя сорочка. Но оголять спину было необходимо, и Вера толком не знала, как к этому относиться. Но вот, тиски корсета полностью ослабли. Вера повернула голову вбок, собираясь спустить нижнюю рубашку, чтобы наконец открыть спину. Она не видела лиц Блада и Атоса, но понимала, что оба молчат из-за неловкости ситуации. Девушка могла только гадать о том, что происходит у них в головах. Последнее движение - и теперь ей было нечего бояться, потому что Вера твердо знала, что на ее спине совершенным образом отсутствуют всякие метки. Только чего ей это стоило? - Нет даже шрамов. Черт возьми, это невозможно! - воскликнул наконец Атос. - Как думаете, мсье, что больше похоже на правду - что ваша жена восстала из мертвых, или что просто есть девушка, похожая на нее, как две капли воды? - возразила раздосадованная Вера, подбирая корсет. Она обернулась, увидев смущенное лицо Блада. Граф, напротив, был скорее удивлен. Он придвинул стул и медленно сел на него, теперь смотря на Веру иначе. Прежняя усмешка отсутствовала в его выражении лица. - Да, здесь мне придется признать свое поражение. Могу только надеяться, что мои извинения будут приняты. Вера лишь кивнула, подумав, что еще никогда не чувствовала себя настолько уставшей: она не спала почти всю ночь, и последние происшествия абсолютно вытянули из нее оставшуюся энергию. Даже чувство голода уже давно прошло - девушке хотелось лишь добраться до кровати и попробовать выспаться за оставшееся до утра время. Что-то ей подсказывало, что его оставалось крайне мало. - Я надеюсь, теперь вы оставите меня в покое, граф Де ла Фер. Спокойной ночи, - сказала она Атосу, и, повернувшись к Бладу, добавила: - Спасибо, капитан Блад. И Вера, твердо зная о том, что теперь ей ничто и никто не сможет помешать осуществить свои намерения, даже не собираясь вновь надевать корсет, как и была, в нижней, спадавшей с плеч рубашке, поднялась в свою комнату, не забыв забрать оставшуюся не при делах часть туалета, которая причинила ей немало неудобств и без которой не обходилось ни одно платье в семнадцатом веке. *** *Следуй за мной (лат) **У каждого свой путь (лат)